Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

⁵⁷  См., напр., доклад команд. Тарским военным округом (Тобольской губ.) полк. Франка [«Прол. Рев.». Кн. 8].

⁵⁸  Сопоставить хотя бы с гибелью ³/₄ отряда Красильникова.

⁵⁹ Два офицера из отряда Красильникова приговорены к смертной казни, как следствие обнаружившихся преступлений [доклад шт.-кап. Суровцева. — Там же. С. 148]. Начальник Тарского военного округа полк. Франк в июле жалуется, что карательный отряд кап. Фомина, несмотря на запрещение пускать в ход артиллерию, разбил снарядами большое село Усть-Тару [«Пр. Рев.». Кн. 8, с. 199].

⁶⁰  Этим было выполнено пожелание тор.-пром. съезда в Минусинске 21 апр., указывавшего на необходимость покончить до лета с «большевицкими бандами» [там же. С. 127].

⁶¹ Какой-то бюллетень «кооператоров» сообщал, что при очищении от большевиков ж. д. на Юге повешено до 2000 чел. Сам этого «бюллетеня» я не видел. Заимствую выдержку, приведенную в официальном обзоре печати штаба верховной Ставки за июнь (материалы пражск. Арх.).

⁶² Дела и дни белого адмирала. — «Вольная Россия», 1924. I, II, с. 158.

⁶³  Колчак отмечает, что в данном случае деревня была сожжена самими повстанцами.

⁶⁴  Отмечу, впрочем, что большевицкие историки [Парфенов. С. 71] и политики (Виленский-Сибиряков в сбор. «Центросибирцы») не приписывают введение института заложников какой-то личной инициативе Колчака.

⁶⁵  Начальник этот никакими уполномочиями не обладал, и имя его даже не упоминается в метариалах «Партизанского движения».

⁶⁶   Очевидно, Розанов был назначен по предписанию из Омска. В приказе 18 марта Артемьев объявляет: «Ген.-лейт. Розанов 13 марта прибыл в мое распоряжение». Со своей стороны Розанов был недоволен таким назначением и указывал на «возможность осложнений», т. к. начальник охраны дожен назначаться непосредственно Верховным правителем [Партиз. движение. С. 18].

⁶⁷  Приказ специально повторен Дитерихсом 21 октября [«Св. Край», № 356].

⁶⁸  Таковы были действия польских легионеров в Алтайской обл. Полк. Франк из Тарского района в июне доносил о таких же действиях начальника польского отряда Кадлеца: он «ограбил несколько селений начисто, включительно до белья и одежды». Действия эти мотивировались местью за разорение сибирскими стрелками Галиции (!) [«Прол. Рев.». Кн. 8, с. 199].

⁶⁹  Офицер миссии.

⁷⁰  Приказ Прхала и дал повод к выступлению Колосова — «Приказ полк. Прхала и мирное население Енисейской губ.».

⁷¹  8 мая 25 пленных, взятых в бою на ст. Тайшет, после допроса повешены [телеграмма подп. Жака. — Там же. С. 210]. См. еще оперативную сводку 15 июня подп. Клецанды [Партиз. движение. С. 183]; о десятках повешенных в районе Нижнеудинска доносит оф. связи прап. Дмитриев [там же, с. 153]. Также донесение полк. Главацкого [там же. С. 211] и т. д. Материалы об Иркутске у Виленского (Сибиряка) [«Пр. Рев.». Кн. 1, с. 155].

⁷²  Раков говорит о расстреле Розановым 49 заложников, «несмотря на протест союзников» [с. 41]. Кто и когда в то время протестовал?

⁷³  Ильюхов, Титов. Партизанское движение в Приморье. С. 168.

⁷⁴  Эта телеграмма также приписана была лично Колчаку.

⁷⁵  Отстаивая суровые меры для борьбы с восстаниями — вплоть до сожжения деревень, кап. Колесников в упомянутой уже записке резко возражает против «полумер», какой является «порка». Он указывает, что порка, напр., «кустанаевцев» (восстание в апреле) повела к массовым переходам солдат: «нам невозможно служить, мы драные».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Атаманщина

1. Анненков, Калмыков и Семенов

В борьбе с повстанческими мятежами мы видели «атаманские» отряды в действии. Мы слышали жалобы на эксцессы и отмечали те бытовые условия, которые этим эксцессам сами по себе содействовали. Критическая история «атаманщины» также должна еще быть написана. Слишком сгущены краски той картины, которую рисуют мемуаристы. Конечно, совершенно фантастичны, напр., утверждения о кострах, на которых семеновцы якобы сжигали детей. А между тем об этих фактах эсеры доводили до сведения ген. Жанена [«Д. Нар.», № 396]. Не следует упускать из вида, что большевики, в свою очередь, ловко пользовались «атаманщиной», с одной стороны, для своеобразной агитации среди населения, а с другой — для осуществления некоторых более практических целей: напр., делали «эксы» отрядами, одетыми в погоны. Большевицкие источники вскрывают довольно отчетливо эту работу. «Атаманщина» в Сибири стала собирательным именем. Им окрещивалось всякое насилие, всякий произвол того или другого агента военной власти [Андрушкевич. С. 137]. Быть может, этим и определялась точно как бы психология момента, но очень неточно передается характер атаманских добровольческих отрядов.

Наиболее враждебен атаманским отрядам бар. Будберг — для него это «саркома», разъедающая организм. Старому военному психологически чужда гражданская война с ее принципом добровольчества. Он в корне разойдется с кап. Колесниковым, в своей записке пропагандирующим широкую вербовку добровольцев, которых надо «влить в полки». Эти люди «поднимут дух и зажгут своей верой массу¹. Но и сам Будберг, всегда искренний в своих непосредственных впечатлениях, должен внести поправку:

«Совершенно неожиданным оказался доклад ген. Щербакова, ездившего в Семиречье с поручением адмирала разобраться с нареканиями на сидящего там атам. Анненкова. Щербаков (сам семиреченский казак) вынес такое заключение, что все нарекания на Анненкова измышлены штабом южного отряда и что этот атаман представляет собой редкое исключение среди остальных сибирских разновидностей этого звания: в его отряде установлена железная дисциплина, части хорошо обучены и несут тяжелую боевую службу, причем сам атаман является образцом храбрости, исполнения долга и солдатской простоты жизни.

Отношения его к жителям таковы, что даже и всеми обираемые киргизы заявили, что в районе анненковского отряда им за все платится и что никаких жалоб к анненковским войскам у них нет.

Надо думать, что этот доклад достаточно близок к истине, так как Щербаков — человек наблюдательный, с собственным твердым взглядом и умением разбираться в вещах и людях; прежнее представление об Анненкове как о сугубом разбойнике он объясняет враждебным отношением к этому отряду штаба ген. Бржезовского и теми двумя полками, которые под названием анненковских черных гусар и голубых улан наводили ужас в тылу своими грабежами и насилиями над мирным населением. По словам Щ., эти полки не были в подчинении А., и последний много раз просил, чтобы их прислали ему в отряд, и он быстро приведет их в порядок» [XIV, с. 318].

Анненковцы довольно своеобразное явление. Близок к истине Гинс, назвав эти отряды самозародившейся «Запорожской Сечью» [II, с. 378]. Советский историк так описывает быт партизан: «Части Анненкова были отлично вымуштрованы, друг к другу обращались на «ты»: ты, брат, атаман; в армии... не было... никакой отчетности и канцелярий, жили на "честное слово"» [«Сиб. Огни», 1923, № 1, с. 80]. «Запорожская Сечь» — буйная вольница. Можно не сомневаться, что даже при внутренней дисциплине анненковцы проявляли на своей территории немало самовластия, особенно при антагонизме, существовавшем между крестьянским и казачьим населением.

С анненковцами на фронте власти часто приходилось бороться. Напр., Будберг записывает в момент пребывания на фронте 3-й армии (ст. Петропавловская): «Безобразничают и насильничают анненковские гусары и уланы... Только что по приговору суда расстреляно 16 человек из этого отряда и вновь предано полевому суду 2 офицера, но это не производит никакого впечатления, до того все распустились» [XV, с. 267].