Трагедия адмирала Колчака. Книга 2

Принципиально прав, вероятно, Будберг. Но дело было во много раз сложнее, ибо решительные действия могли создать Правительству новые осложнения, прежде всего, с организованным казачеством. Для этого казачества забайкальский атаман не был одиозной фигурой. И «общественность» не склонна была, по-видимому, реагировать так резко, как этого хотелось Будбергу. Мы имеем характерный отзыв уполномоченного председателя Совета министров — Яшкова, вернувшегося с Д. Востока. Он, скорее, даже симпатизирует Семенову: «Мне часто казалось, что Семенов жаждет дружеского внимания, между тем Семенов изолирован, так как даже местные к.-д. держатся в стороне». В силу такой изолированности и слабости характера, чувство превалирует над разумом, в чем в «минуты искренности» сам Семенов сознается; он оказался «во власти ветров, дующих с востока» [«От. Вед.», 1919, № 3]. Такой полной изоляции в действительности не было: харбинский комитет к.-д. поддерживает Семенова — писал в свое время Будберг [XIII, с. 293]. Управляющим гражданской частью в Забайкалье был быв. член Гос. Думы к.-л. Таскин.

Отношение Болдырева к семеновскому конфликту — отношение, которое, очевидно, диктовалось, скорее, обостренным самолюбием и неприязнью к Колчаку, — также достаточно характерно.

Тактика, предложенная Будбергом, вероятно, сама по себе более подходила к натуре откровенного, честного Верховного правителя. Приходилось, однако, вопреки чувству идти на компромиссы. Уступками мелкому людскому честолюбию сохранялось хоть видимое «единство» власти «с таким трудом ныне восстановляемой России»: «центральной власти, по выражению пекинского посланника Кудашева, приходилось считаться с подчас нелепыми затеями местных атаманов». Во имя этого «единства» центральной власти приходилось даже приветствовать Калмыкова¹⁴.

Дальневосточные «наполеоны» чувствовали, однако, свою силу, и по мере того, как возрастают неудачи центральной власти, увеличивается их апломб. «Семеновское представительство в Омске, в лице полк. Сыробоярского, держит себя здесь очень важно, — записывает Будберг 4 июня, — на правах какого-то посланника»¹⁵. «Атаманы считают, что наша песенка спета», — вновь отмечает Будберг 19 сентября. И он сам понимает, что никакого политического значения не может иметь присланное штабом Приамурского военного округа заключение прокурора о деяниях Калмыкова. «Я давно добивался этого документа, чтобы дать адмиралу оружие для начала борьбы с атаманами; сейчас все это запоздало, ибо хозяевами положения являются казаки и их конференция, определенно поддерживающая дальневосточных атаманов» [XV, с. 307].

Каково же заключение? Итог подводит Андрушкевич: «Наличие атаманщины доказывало, что Правительство Верховного правителя не так сильно, как надо. Опыт атаманов показал далее, что можно дерзать на все. Именно после победы Семенова стали как-то болезненно заметными проявления атаманщины. На фронте обнаружились самовластие и непокорность Гайды, потом бунт Гайды во Владивостоке, непокорность и ослушание ген. Розанова во Владивостоке и т. д. Я лично считаю, что начало развала нашего дела в Сибири было положено ат. Семеновым» [с. 137—138]¹⁶.

Примечания к главе четвёртой:

¹  Записка начальника штаба дивизии кап. Колесникова, убитого под Челябинском, попала в руки большевиков [Борьба за Урал. С. 343—347]. Между прочим, автор предлагает широкое производство в офицеры солдат. «Они должны быть приняты в офицерскую среду как равные, ибо чин получили ценою крови и доблести».

² Эта «особая дисциплина» была не только в Сибири. «Грабят, а сражаются великолепно», — охарактеризовал ее кн. Е. Н. Трубецкому на Юге один офицер-доброволец [«Арх. Рус. Рев.». XXIII, с. 187

³  Как-то маловероятно, что Красильников предлагал свой отряд Гайде для похода против Колчака [Вегман. — Прим. 44 к тексту Болдырева].

⁴  Калмыков, по-видимому, в революционное время был одним из соратников известного Дзевалтовского [Парфенов. На Д. В. С. 94].

⁵  Когда Хорват силою разоружил отряд Калмыкова в Гродекове, последовал протест со стороны японцев.

⁶  Конкурента Калмыкова — кандидата на звание атамана полк. Февралева — агенты Калмыкова открыто арестовали во Владивостоке и убили [Будберг. XV, с. 329].

⁷  4 февр. красноармейцы, которых в отряде насчитывалось до 40%, устроили бунт; Калмыков его подавил, а бунтовавшие скрылись в американском лагере [«Рев. на Д. В.». С. 185; Ильюхов. С. 197].

⁸  Лехов. К истории приамурской организации Р. К. П. [Будберг. XIII, с. 278].

⁹  Идеалистический образ Калмыкова пытался нарисовать в «Новом Времени» г. Груздинский [№ 2643], что вызвало решительное возражение со стороны ген. Флуга (26 февр. 1930 г.). Флуг привел конкретные факты.

¹⁰  Как уверяет Вегман, Семенов умудрился получить крест даже от Иерусалимского патриарха.

¹¹  В Мукдене за время пребывания Семенова к Чжан-Цзо-Лину неоднократно являлся японский консул и внушал, что Семенов — русский Наполеон и что ему предстоит большое будущее в России [«П. Дн.». С. 109-112].

¹²  Удаленный из Омска, Завойко вернулся к Семенову. Характерна его последующая роль. Он является «вдохновителем» и посредником при переговорах Семенова в 1920 г. с левой общественностью, включая большевиков. Семенов принимает делегацию Вр. Нар. Собр. Приморской области и высказывает удовольствие, что имеет возможность «говорить глаз на глаз с представителями государственной партии большевиков, пора кончить братоубийственную войну и протянуть друг другу руку». Атаман заявлял себя противником буржуазии и выражал готовность сложить перед Учр. Собр. свои полномочия. Помимо приема делегации происходит особое заседание с «демократической общественностью». Кого только здесь нет: «земцы», кооператоры, представители профессиональных союзов, социалистического международного бюро [доклад члена делегации Кушнарева. — «Дальиспарт». I, с. 264—266]. Жанровая картина из истории политического быта того времени!

¹³  Приходилось отмечать взаимоотношения Семенова с «Временным правительством автономной Сибири». Мин. ин. дел этого «левого» Правительства, Арк. Петров, в своем отчете о поездке в Японию 15 сентября, между прочим, отмечает «полный контакт храброго и честного демократа ат. Семенова с Сибирским правительством», чем окончательно бита «карта агентов бюрократии» [«Кр. Арх.». XXXV, с. 69 — в этой книге помещены и другие материалы о Правительстве Дербера, которыми я в свое время воспользоваться не мог].

¹⁴ Телеграмма 30 декабря 1918 г. (вызвавшая потом осуждение) по поводу вооруженного выступления Калмыкова против китайских захватнических тенденций. Телеграмма подписана была Вологодским. Колчак, как известно, в эти дни был тяжко болен.

¹⁵  Одновременно на фронте семеновские агенты пытаются организовать антиколчаковскую акцию [Будберг. ХГѴ, с. 280].

¹⁶  Среди атаманов я не упоминал Гамова в Амурской обл. — явления меньшего калибра, чем Семенов и Калмыков, и ген.-лейт. бар. Унгерна — фигуры совершенно своеобразной. «Застенки» в Даурии стали действительно легендарны, как и сам образ мрачного даурского «анахорета», человека бескорыстного, ненормального в своей жестокости. Он является в тоге какого-то священнодействующего мстителя. Вот выдержка из одного более позднего приказа Унгерна — начальника азиатской конной дивизии 21 мая 1921 г. Он объявлял, что единственным хозяином земли русской является Император Михаил Александрович, что Монголия должна быть исходным пунктом для выступления против советской Сибири и что он будет уничтожать вместе с семьями комиссаров, коммунистов и евреев. В борьбе с разрушителями и осквернителями России мера наказания может быть лишь одна: «смертная казнь разных степеней». Старая основа правосудия — «правда и милость» — изменилась. Теперь должны царствовать «правда и безжалостная суровость. Зло, пришедшее на землю, чтобы уничтожить божественное начало в душе человеческой, должно быть вырвано с корнем... Суровость суда ведет к миру, к которому мы все стремимся, как к высшему дару неба» [«Рев. на Д. Востоке». С. 431].