Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

В тот же день, но чуть позже — в 17.00 — в Колонном зале Дома союзов в Москве начался финальный матч претендентов на шахматную корону. В очном поединке сошлись Виктор Корчной и Анатолий Карпов, один из которых должен был получить право встретиться с чемпионом мира Робертом Фишером. Один из зрителей этого матча позднее так будет вспоминать о том дне:

"Торжественное открытие матча. В президиуме — участники матча, высокие советские и зарубежные гости. Приветствия, пожелания успехов. Традиционное: пусть победит сильнейший! Затем концерт. Весь президиум занимает места в первых рядах партера. Концерт открывает популярный в то время конферансье Альберт Писаренков. Он обращается к опоздавшему зрителю в проходе зрительного зала: "Уважаемый товарищ, пожалуйста, садитесь — мы начинаем. Если вы затрудняетесь с выбором места, то слева от вас болельщики Карпова, а справа — противники Корчного". В то время на сцене не импровизировали, все заранее утверждалось. Конечно, была утверждена и реплика А. Писаренкова…"

В первой партии соперникам не удастся "размочить" счет — она закончится вничью.

В Москве была поздняя ночь, когда в канадском городе Квебеке начался первый матч хоккейной Суперсерии-74 между сборными Канады и Советского Союза. Вот как об этом вспоминает все тот же В. Третьяк:

"В день первого матча "Колизей" по самую крышу был забит публикой. Матч еще не начался, а трибуны уже бушевали. Играл электроорган, пронзительно вскрикивали трубы, гремели кастрюли и барабаны. Это напоминало настоящую психическую атаку. Но если два года назад мы были ошарашены такой немыслимой какофонией, то теперь спокойны. Гремите себе на здоровье. Лично я любил играть, когда болельщиков много. Когда страсти на трибунах накалены. Я чувствовал при этом какую-то особую окрыленность, прилив сил, вдохновение…"

Матч начался со стремительных атак хозяев, которые волнами накатывали на ворота Третьяка. Одна из таких атак принесла успех: на 12-й минуте канадцы открыли счет. Но сделать большего в той двадцатиминутке им не удалось. В перерыве наши хоккеисты получили от тренеров установку "укатать" соперников. То есть ни на секунду не сбавлять темпа. Как результат: в середине второго периода наш защитник Владимир Лутченко сравнял счет. Однако спустя несколько минут неудержимый Бобби Халл вновь вывел канадцев вперед. И все же концовка периода осталась за нами: Валерий Харламов и Владимир Петров забили по шайбе.

Третий период начался с бешеных атак канадцев. Однако надежно стоял Третьяк, взявший в начале заключительной двадцатиминутки две "мертвые" шайбы. Как вспоминает он сам: "Работать мне пришлось так много, что если спросить, как проходила игра, то я вряд ли смогу обстоятельно рассказать о ней: весь матч для меня слился в почти непрекращающийся обстрел. Будто на площадке была не одна, а по меньшей мере с десяток шайб, которые канадцы беспрерывно швыряли в мои ворота. Думаю, впрочем, что похожее чувство испытал и канадский вратарь Джери Чиверс. Он играл блестяще!.."

И все же канадцам удалось уйти от поражения. Причем спас их от позора все тот же Бобби Халл, сделавший счет 3:3.

После первого матча канадская пресса отметила такой любопытный факт: за те два часа, что длился матч, в Монреале было совершено всего лишь одно (!) преступление. А ведь Монреаль в те годы лидировал в списке канадских городов по уровню преступности.

К сожалению, на первом этапе Суперсерии сложилась та же ситуация, что и два года назад: канадские матчи транслировали по советскому ТВ на следующий день после игры — в 19.00, когда результат игры был уже известен. При этом наши средства массовой информации взяли за правило уже утром накануне трансляции сообщать результат матча. Помню, я специально не включал в такие дни радио, чтобы, не дай бог, не узнать счета. Но все было бесполезно: либо в школе находились доброжелатели, либо отец обязательно проговорится, придя с работы домой. Успокаивало лишь то, что канадских матчей было только четыре.

Василий Шукшин, который снимается на Дону в фильме "Они сражались за Родину", сумел в те дни вырваться на несколько дней в Москву, чтобы повидать жену и дочек. Правда, отдых получился половинчатый: все дни, пока Шукшин был дома, телефон в его доме не умолкал: прознавшие про его приезд коллеги спешили уладить с ним всевозможные дела. И все же Шукшин находил время и для домашних: на второй день лично повел свою дочь первоклассницу Машу в школу, играл с младшенькой Олей. Но что такое три дня: пшик — и нету.

В среду, 18 сентября, Шукшин отправился в Ленинград, где его ждала съемочная группа фильма "Прошу слова" во главе с режиссером Глебом Панфиловым. Там Шукшин должен был отсняться в коротком эпизоде в роли драматурга Феди, который по своим нуждам встречается с мэром провинциального городка Елизаветой Уваровой (Инна Чурикова). Вот как вспоминает о тех съемках Г. Панфилов:

"Когда Шукшин вошел в павильон, у меня было физическое ощущение, что он не идет, а парит, почти не касаясь пола. Потом я узнал, что примерно то же самое почувствовали и все остальные — такой он был высохший, худой. Не человек, а его тень. Джинсы на нем болтались, вязаная кофточка, прикрытая модным кожаным пиджаком, висела как на вешалке, а на ногах — босоножки в пластмассовых ремешках. Глаза красные, с неестественным блеском — верный признак бессонных ночей; за сутки он выпивал банку растворимого кофе.

Только сегодня сразу по приезде, не отдыхая, он прочитал свою сцену. Я очень волновался, понравится ли ему, но по лицу, по коротким фразам сразу понял, что понравилась и он готов сниматься. Но в тот день мы так ничего и не сняли — долго и подробно репетировали. Я люблю выверять перед съемкой каждое слово, каждую интонацию, чтобы потом снимать по возможности сразу одним куском и без дублей, во всяком случае с минимумом дублей. Вася говорил, что никогда в жизни с ним столько не репетировали…"

В ту же среду, 18 сентября, в Москве было совершено убийство — в своей квартире в доме № 12 по Бережковской набережной найдена убитой 72-летняя гражданка Лионозова. Труп женщины обнаружила соседка по дому, которая увидела, что дверь в квартиру приоткрыта. Прибывшие к месту происшествия эксперты установили, что смерть старушки наступила от удара ножом — преступники перерезали ей горло.

Поиски преступников длились почти два месяца — их возьмут накануне революционного праздника, 6 ноября. Душегубами окажутся: Беломестных, 26 лет, Чекащин, 28 лет и Оленин, 26 лет (фамилии изменены). По их словам, убийство Лионозовой произошло при следующих обстоятельствах.

Идея ограбить старушку пришла в голову Беломестных еще в 1973 году, когда он, приехав к ней из Одессы, увидел в ее квартире множество ценных вещей. Однако тогда совершить преступление не удалось — в доме старушки все время находился ее родственник. Так тянулось до сентября 74-го.

10 сентября Беломестных вновь прилетел из Одессы в Москву, причем не один, а с приятелями — Чекашиным и Олениным. Остановились на квартире знакомых Чекашина на улице Академика Павлова. В тот же день Беломестных позвонил Лианозовой по телефону и сообщил, что привез ей посылку от внучки. Выяснив, что старушка в ближайшие дни будет в доме одна, Беломестных сообщил об этом своим подельникам: дескать, готовьтесь.

18 сентября в 9 часов утра Беломестных и Чекашин встретились возле метро "Проспект Мира", поймали такси и двинули на Бережковскую набережную. По дороге к ним подсел Оленин. Подъезжая к набережной, Беломестных попросил водителя тормознуть возле магазина, в котором купил пустую коробку из-под посылки. Зная, что старушка женщина осторожная, Беломестных отправился к ней один, Оленин остался сидеть в такси, а Чекашин спрятался на лестничной площадке. Как только старушка впустила Беломестных в квартиру, он вручил ей "посылку" и, пока хозяйка относила ее в комнату, вернулся в коридор и открыл дверь Чекашину.