Сократ

- Привет тебе, дорогой Эвклид! Счастливо ли добрался?

Эвклид, ученик Сократа, был гражданином Мегары; а так как мегарцам под страхом смерти было воспрещено ступать на землю Аттики и на афинские мостовые, он, отправляясь к Сократу, проделывал весь путь по ночам, переодевшись девушкой.

- Все в порядке, Сократ! Из Мегары я вышел после полуночи. До Элевсина бежал, а в пределах Аттики, когда уже рассвело, шел бодрой девичьей походкой, вот с этой корзинкой на руке...

- Кого-нибудь встретил по дороге? - спросил Критон.

- Ни души. Я хожу малолюдными тропками, а под утро присоединяюсь к торговкам.

- Ты самый самоотверженный из нас! Столько раз в месяц пробегать эти сто шестьдесят стадий! Никогда я не смогу отблагодарить тебя, Эвклид.

- Для меня награда - каждое твое слово, Сократ, - просто ответил Эвклид, сбрасывая женскую одежду, под которой оказался его собственный хитон.

К Сократу обратился Эвтидем:

- Говорят, Гиппий замечательный оратор!

- Ну и что?

- Да нет, я... просто так...

Сократ широко улыбнулся ему.

- У тебя ясные глаза, Эвтидем, по ним легко читать!

- И что же ты прочитал?

- То, что ты стесняешься выговорить: "Тебе не страшно, Сократ?" Видишь, я прочитал правильно. Ты покраснел, как роза.

- Да что ты, Эвтидем?! - вскричал Критон. - Чтоб Сократ - и боялся?!

Сократ жестом руки остановил его:

- То, что нам известно о Гиппий, указывает, что справиться с ним будет не так-то легко. Нельзя недооценивать такого противника, искушенного во многих науках, и к тому же первоклассного оратора. Или этого вам кажется мало?

- Но разве слово, пускай ловко сказанное, - достаточный аргумент в диспуте? - спросил Антисфен.

- А ты хочешь от Гиппия дел? - возразил ему Эвклид.

- Нет, конечно. Но - мыслей, - стоял на своем Антисфен.

- Надо заниматься человеком, - вставил Сократ.

- Это делают и софисты, - возразил Критий, имея в виду формулу Протагора. - Что ты тогда скажешь, учитель?

Сократ внимательно посмотрел в глаза Критию и ответил:

- Очень просто. Тогда я скажу: важно, кто как на человека смотрит и какие питает замыслы на его счет.

Они вышли со двора. Со всех сторон летят к Сократу веселые, бодрые приветы. Даже те люди, которых он когда-то брал в оборот, вскрывая, что в них истинное, а что притворное, причем делал это публично, - даже эти люди, пряча оскорбленное самолюбие, сердечно здороваются с ним.

Сократ пробирается между палатками торговцев, за ним следом ученики. Рынок шумит. "Купите! Купите! Лучшие селедки, самые дешевые! Сюда, сюда! Даром отдаю!"

- Хайре, Сократ!

- Будь весел, Дион! И ты, Фарнака! Что торговля?

- Эй, Сократ! У меня свежие фиги! Возьми - за доброе слово!

Он подошел к старой женщине, продающей семечки нута 1. Почти каждый день покупает он у нее. Покупает? - Получает даром в знак уважения.

1 Разновидность гороха.

- Как могу я брать с тебя деньги, добрый человек? Бери сколько хочешь! Я у тебя в долгу... Читай!

На дощечке неумелой рукой, но старательно вырезано:

"У МЕНЯ ПОКУПАЕТ СОКРАТ!"

Смеются все вокруг, Сократ говорит:

- Ты бы, Фиона, после слова "покупает" написала: "за так!"

- Ах, что же это ты говоришь о себе, словно о воришке!

- А он и есть воришка! - добродушно хохочет сосед, торговец оливками. У меня он выкрал тайну моей души! - Сократ оборачивается к нему, и торговец спешит объяснить: - Заставил меня сознаться, что я колочу жену... Но я больше не делаю этого, Сократ!

Остановились у лавочки их приятеля Пистия. Ныне Пистий уже самостоятельный мастер, продает свои изделия - чеканные украшения из бронзы, серебра, золота. Лавочка его на самом краю рынка, чтоб было перед ней место для носилок, в которых рабы носят благородных красавиц или гетер.

Пистий, широко улыбаясь Сократу, делится своей радостью:

- Богач Ментин заказал мне золотой обруч на шею, по египетскому образцу. Тяжелое, великолепное украшение. И знаешь, для кого? Ты ее хорошо знаешь! - Он переходит на шепот. - Для гетеры Феодаты. Сама приходила ко мне мерку снимать. Заработаю, пожалуй, драхм восемьсот! Что скажешь?

- Что Ментин на твоем месте заработал бы тысячу восемьсот! Поступи и ты так же. У него есть чем заплатить! - смеется Сократ.

- Ладно, - потирает руки Пистий. - А теперь складываю товар и запираю лавчонку! Хочу послушать, как ты будешь гонять этого космополита, хе-хе!

- Как бы он не загонял меня, милый Пистий! Заходи как-нибудь вечерком, если сможешь...

- Я бы рад, да жена...

- Ага! - усмехнулся Сократ. - Держит тебя на коротком поводке... А ты не давайся!

- Говорят, и ты женишься?

- Уже и тебе про это известно?

- На рынке известно все... - И, наклонившись к Сократу, Пистий шепнул: - Керамик - прелестная Ксантиппа...

7

Сократ с друзьями вошел под сень портика. Возле огромной фрески Полигнота, которая изображала битву под Марафоном, стояла кучка софистов и их приверженцев - они ждали молодого, но уже прославленного по всем греческим городам софиста Гиппия из Элиды.

Пришли послушать диспут между Сократом и Гиппием и риторы. Здесь был Лисий из Сиракуз - один из старейших логографов и верный демократ. И Антифонт, сочинитель судебных речей, сторонник олигархов - давний противник Сократа.

Тот, со своими, остановился подальше от софистов. Вокруг тех и других собрался народ.

- Прямо два войска перед битвой! - усмехнулся Сократ. - Но у наших противников крепкий исторический тыл - за ними Марафон...

- Марафон - прошлое, - возразил Критон. - Нам же важно будущее.

Между тем толпы граждан облепили и ступени портика, и пространство перед ним. Все знали, что здесь предстоит.

В дальнем конце портика появился стройный мужчина. Он приближался неторопливой походкой вельможи. Густая окладистая борода придавала ему важный вид. На нем был длинный, в пышных складках хитон, по которому вышит золотом без конца повторяющийся мотив: египетская пирамида, пальма и сфинкс. Этот роскошный хитон ниспадал до самых пят, а поверх него была наброшена хламида цвета топаза. В тщательно завитые волосы была воткнута веточка лавра, вычеканенная из серебра. Увешанный золотыми украшениями - которые сам изготовил, - человек этот держал в руке эбеновый посох с золотым набалдашником. Весь облик его - образец изысканной утонченности и надменности.