Сократ

- Восхищаюсь тобой и преклоняюсь перед твоим умом. Блестящая декламация. Жесты складные, плавные и вместе с тем сильные, энергичные, всегда эффектные, отлично согласованные с ритмом фраз...

Гиппий победоносно озирается на своих друзей олигархов. Но те, зная Сократа, хмурятся: сначала-то хвалит, а что будет потом?

Сократ, не меняя вежливого тона, постепенно оживлялся, становился веселее.

- Из речи твоей, блистающей поэтическими образами и отлично подобранными словами, меня больше всего заинтересовало, как ты сумел свести мудрое изречение Протагора - что человек есть мера всех вещей - к требованию неограниченной свободы для человека. Поистине, посмотреть - прямо Элисий! Позволишь ли мне, почтенный Гиппий, исследовать этот твой тезис?

- Отчего же? Исследуй, дорогой Сократ!

- Благодарю за разрешение. Но, давая его мне, ты, конечно, понимаешь, что тезис твой я буду исследовать на твоем же примере. - Глаза Сократа улыбались, но в лице не дрогнул ни один мускул.

- На чьем же еще? - самодовольно ответил Гиппий. - Речь мою оценили уже все, кто нас слушает: меня немало порадовали рукоплескания, - так стану ли я отказывать тебе в этом? Ты доставишь мне большое удовольствие.

- Итак, разберем сообща твою речь. Ты сказал, что закон - тиран человека?

- Сказал.

- Хорошо ли я тебя понял? Ты считаешь, что не существует неких сверхъестественных, невидимых сил, которые бы эти законы установили?

- Ты понял меня очень хорошо.

- Но в таком случае законы могли установить только сами люди. Согласен, милый Гиппий?

- Конечно. Это подтверждает мой тезис, - твердо ответил софист.

- Но ради чего установили люди законы? Чтоб им было хуже или лучше?

- В одних случаях лучше, в других хуже... - Гиппий слегка повел рукой в сторону слушателей.

Те одобрительно зашумели.

- Не стану этого оспаривать, - неожиданно для Гиппия сказал Сократ. Но пойдем дальше, рассмотрим законы, с которыми человеку лучше, нежели без них.

- Следую за тобой! - охотно откликнулся Гиппий, уверенный, что, чем ближе подойдет Сократ к некоторым законам, тем легче будет подвергнуть их критике.

Сократ переступил с ноги на ногу, как бы удостоверяясь, что стоять ему удобно, и заговорил о тех законах и реформах, с помощью которых Солон ограничил избыток роскоши у одних и взял под защиту других, обедневших.

- Солон, - сказал Сократ, - назвал единственными виновниками всякого зла и бедствий алчных богачей, эвпатридов, которые наживаются на земле и на труде рабов. Неограниченная свобода выгодна именно им. Твоя речь, милый гость, звучит так, словно ты говоришь богачам: удачи вам, друзья, наживайтесь без затраты своего труда!

В толпе слушателей уже какое-то время накипало, и теперь вскипело. Софисты роптали, топали, Антифонт замахал руками:

- Этого Гиппий не говорил!

Но кто-то из стоявших поближе воскликнул:

- Не говорил, но так можно было его понять!

- Хайре, Сократ! Хайре, Сократ! - выскакивали отдельные голоса и скоро слились в единый хор.

Сократ мягкой улыбкой успокоил возбуждение. Вот он протянул к Гиппию обнаженную руку, без браслетов и перстней:

- Мы встретились сегодня впервые, милый Гиппий из Элиды, но твои мудрые речи, которые слышали во всех греческих городах, дошли до меня прежде тебя самого. Буду ли я несправедлив к тебе, если скажу вот здесь, при всех, что никто из учителей мудрости не признает столь открыто, как ты, естественное право человека - против права, установленного и одобренного многими людьми?

- Я горжусь этим, Сократ, - возразил Гиппий. - Каждый человек жаждет естественного права, данного ему природой.

Сократ, словно не зная, как быть дальше, спросил:

- Ты изучаешь историю?

- Конечно, - ответил Гиппий. - Мог ли я обучать истории, если б сам не был ее учеником?

- Очень рад услышать это. Значит, мне уже нет надобности поучать тебя, коли сама история учит, что все права и преимущества забрали себе богатые и могущественные, отказывая в них всем прочим.

Гиппий широким взмахом распахнул хламиду и с большим нажимом произнес:

- Я признаю естественное право за каждым человеком!

На пафос софиста Сократ возразил будничным тоном:

- На словах - да, допускаю. Однако от слов твоих до дел далеко, да последние, пожалуй, никогда у тебя и не родятся. А вот Солон, как тебе известно из истории, ограничил законом неограниченную свободу богачей наживаться корыстно. Так что же - эти законы на пользу или во вред людям, милый Гиппий?

- Зачем ты спрашиваешь меня о том, что знаешь сам? - раздраженно отозвался тот.

- Очень просто, - объяснил Сократ. - В любом утверждении скрыто его частичное отрицание и в любом отрицании - его частичное утверждение. Ты, больше меня повидавший мир, мог бы помочь мне лучше разобраться в этом.

Гиппий в тщеславии своем думал показать себя мудрее Сократа:

- Частичное отрицание еще не отрицает всего утверждения, так же как и частичное утверждение не опровергает отрицания в целом.

- Отлично, Гиппий! - воскликнул Сократ. - Но тогда ты, несомненно, согласишься, что закон одним во вред, другим же на пользу. И тут нельзя умолчать о том, что наши демократические законы - на пользу многим, во вред немногим. Однако... - Сократ почесал бороду. - Ты, Гиппий, если память мне не изменяет, сказал, что признаешь естественное право за всеми.

- Не могу отрицать этого. Здесь много свидетелей тому, что память твоя верна, но я и не собираюсь этого отрицать. - Гиппий самодовольно усмехнулся и процитировал строки из элегии Солона: - "И тех, кто здесь, на родине, влачился в гнусном рабстве, дрожа пред господином, я освободил. Законов мощью это я свершил, соединив умело насилье с правом, и сделал все, что обещал". - Гиппий засмеялся уже громко. - Ты хорошо расслышал, Сократ, слово "насилье"? От кого-нибудь из вас ускользнуло ли слово "насилье"? - обратился он к толпе.

- Ни от кого! Мы слышали! - закричали зрители. - Продолжай, Гиппий!

Гиппий поклонился народу, как бы уже прощаясь.

- Мне нечего больше сказать. Солон умело сочетал право с насильем, и вы ныне живете под этим насильем, подчиняетесь ему, почитаете его, пускай без охоты, как меня в том заверяли во всех городах вашего союза.