Наследие Ирана

Александру посвящено так много исследований, что нет необходимости приводить здесь подробное описание его походов. Следует, однако, отметить основные причины успехов Александра. Еще задолго до своей смерти Филипп задумал поход против ахеменидской державы, и вполне естественно, что его сын осуществил этот план. Армия, которая должна была выступить в поход, состояла из двух основных частей: македонцев и греков, входивших в Коринфский союз. Этот союз, созданный при Филиппе силой оружия, Александр старался всемерно укреплять с тем, чтобы Коринфский союз служил средством контроля над всей Грецией, а война с Персией рассматривалась как дело всех эллинов. Армию Александра можно сравнить с наполеоновской армией, отправившейся на завоевание Египта: и здесь, и там рядом с саперами, топографами и солдатами шли историки, ученые, писатели. Подобно большинству армий древности, за войском следовали обозы, разраставшиеся после каждой победы, одержанной Александром. Боевые подразделения, состоящие из опытных и хорошо обученных воинов, возглавлялись офицерами, прекрасно знавшими военное дело. Македонская фаланга была, очевидно, для того времени лучшей формой боевого организма. Она составляла основу армии Александра, ее главную ударную силу. Тяжеловооруженная пехота македонской фаланги была более подвижной, чем сменившая ее впоследствии плотно сомкнутая фаланга воинов, вооруженных очень длинными копьями. Александр предусмотрел необходимость и выгоду применения кавалерии на равнинах Азии и неуклонно увеличивал число конных воинов своей армии. И все же конники Александра были той частью греко-македонской армии, которая уступала или, по крайней мере, не превосходила персидскую кавалерию. Поэтому во время походов в Восточный Иран Александр, не колеблясь, вербовал конников из местного населения, и, как правило, они служили ему верно.

Картина борьбы Александра с последним Дарием в европейской литературе уже давно изображается как битва Давида с Голиафом, однако в действительности положение было совсем иным. Широко распространенный в греческих полисах обычай отправлять в изгнание всех нарушителей законов и политических противников способствовал тому, что большое число греков постоянно находилось на чужбине. Многие из этих изгнанников становились наемными солдатами (ситуация, напоминающая французский иностранный легион), и именно они составляли основную ударную силу армий древнего мира. В ахеменидском войске греческих наемников было значительно больше, чем персов, что объясняется и изменениями во внешней политике Ахеменидов: в правление Ксеркса рост территории державы прекратился, наступил сравнительно спокойный мирный период, и военная мощь империи была ослаблена. В войсках Дария III, сражавшихся с Александром в битвах при переправе через реку Граник, при Иссе и при Гаугамеле, греческие наемники играли важную роль. Ратные подвиги греческих гоплитов были общеизвестны и приводили в трепет всю Азию. В источниках, например, рассказывается о том, что во время похода в Египет персидские отряды обращались в бегство при виде египтян, имевших греческое оружие, но стойко сражались с греками, носившими египетское одеяние 1. Когда Александр двинул свою объединенную македоно-греческую армию против империи Ахеменидов, он действовал не безрассудно, как могло показаться с первого взгляда. Большинство греческих авторов, стремясь превознести доблесть македонского царя, несомненно, значительно преувеличивает численность ахеменидского войска и преуменьшает потери армии Александра. Нереальность цифр, которые приводят историки походов Александра,— факт широко известный; по крайней мере при описании одного сражения он подтверждается поразительным несоответствием между приведенным числом убитых и раненых в армии Александра 2. Можно полагать, что в битве при Гранике армия Александра имела значительное численное превосходство, в сражении при Иссе силы сторон были почти равны, а при Гаугамеле Дарий III имел гораздо больше войск, чем Александр. Но во всех этих сражениях неизменно проявлялась разница между дисциплинированной и слаженной военной машиной Александра и плохо управляемыми пестрыми отрядами Дария. То, что Дарий при Гаугамеле бросил в бой колесницы с серпами, было, очевидно, лишь признаком его слабости, актом отчаяния, на который он вынужден был пойти, чтобы любой ценой попытаться остановить грозного завоевателя. Превосходная ахеменидская конница чуть было не решила исход этой битвы в пользу Дария, но его пехота не смогла противостоять македонской фаланге и другим подразделениям армии Александра. Полезно напомнить об этом лишь для того, чтобы внести коррективы в несколько одностороннее освещение походов Александра у греческих авторов. Эти уточнения ничуть не вредят оценке полководческого гения Александра и доблести его талантливых офицеров. Если бы на персидском троне был не Дарий, а кто-нибудь другой, события могли бы развернуться иначе. К сожалению, история страны, как и жизнь каждого человека, полна всевозможных «если».

Можно предположить, что династия Ахеменидов утратила власть над народами, если не реальную или политическую, то, во всяком случае, символическую. Не исключено, что Ахемениды никогда не пользовались у персов такой популярностью, как пришедшие им на смену более поздние династии. Как бы ни было сильно представление об «арийском единстве», оно не может сравниться с позднейшим «иранским национализмом», представлением об единстве иранцев, для которого, как и для всякого национализма, характерна лояльность по отношению к правителю. Законность царской власти могла по-прежнему признаваться, даже без соблюдения верности государству или народу, хотя вторжение Александра сильно поколебало представление о легитимизме, по крайней мере в Восточном Иране. Как бы то ни было, Дарий после бегства с поля боя в сражениях при Иссе и Гаугамеле утратил авторитет у большинства своих подданных, в панике отступал все дальше на восток и в конце концов был убит своими сторонниками. Судя по тому, что сатрап Бактрии Бесс, возглавивший мятеж против Дария, объявил себя его наследником и принял ахеменидское тронное имя Артаксеркс, можно предположить, что Дарий был готов сдаться Александру, а Бесс и его сторонники решительно воспротивились этому намерению.

После смерти Дария Александр сам стал преемником Ахеменидов, царем Азии, и все, кто не признавал его власти, неминуемо попадали в число бунтовщиков, выступающих против законного правителя. Нам известны имена многих знатных персов, перешедших на сторону Александра после битвы при Гаугамеле. Радушный прием, оказанный перебежчикам, и щедрость Александра немало способствовали примирению многих представителей знати с новым режимом. А режим, установленный Александром, был действительно новым, причем не только для народов Востока, но и для греков. Роль главных действующих лиц в попытках сближения эллинского мира с Востоком отводилась грекам и персам. Среди имен врагов Александра, упоминаемых у античных авторов, описывающих его походы, неиранские имена встречаются очень редко, что указывает на преобладание персов в верхушке административного аппарата всей ахеменидской империи, в частности среди сатрапов и военачальников. Поэтому основной своей задачей Александр считал сближение персов и греков, и не удивительно, что мы находим и тех, и других среди вновь назначенных глав сатрапий. Атропат, бывший сатрапом Мидии при Дарии, остался на своем прежнем посту; Фратаферн, сатрап Парфии и Гиркании, сохранявший верность Дарию вплоть до его гибели, получил ту же должность из рук завоевателя. В то же время в качестве сатрапов назначались и македонцы. План сближения двух народов, связываемый обычно с именем Александра, осуществлялся на практике.

Многие обширные провинции прежней ахеменидской державы не попали однако под власть Александра. Так, известно имя Оронта, правившего Арменией при Дарии и сохранившего свое владение и позднее. Хотя Александр назначил в качестве нового сатрапа Армении перса Митрена, управителя Суз, но последний так и не смог, очевидно, занять свой пост. Завоевательные планы Александра связывались прежде всего с его походом в Азию; территории, подчиненные во время этого похода, были очень обширны, а расстояния, пройденные греко-македонской армией, огромны. Всюду, где Александр устанавливал свою власть, он пытался проводить в жизнь выношенную им идею о слиянии греков и персов, или, точнее, эллинов и иранцев. Греко-македонское соперничество не могло не заботить Александра, однако это соперничество не должно было иметь значения для иранцев, которые видели в греках и македонцах представителей одного народа, хотя и раздираемых внутренними распрями.