Наследие Ирана

Как показал В. Тарн, в областях к востоку от Евфрата сатрапии подразделялись на епархии, а эти последние — на гипархии; такая трехступенчатая система соответствует делению на nomos, topos и деревню в Египте при Птолемеях, но в селевкидском государстве она была менее четкой, чем в Египте 9. Основной административной единицей служила епархия; позднее, когда начался распад державы, многие епархии добились самостоятельности. В употреблении административных терминов в источниках и здесь, однако, нет полной ясности; так, Сузы, по крайней мере в течение какого-то времени, были одной из епархий сатрапии Персиды, но титул стратега (stratigos), который носил управитель этой епархии, в других случаях нередко выступает как синоним сатрапа 10. Возможно, что stratigos «полководец» был чисто военным титулом, обозначавшим командующего воинским подразделением, так что его, в зависимости от конкретной ситуации, мог носить сатрап, епарх или другое должностное лицо, в обязанности которого не входило выполнение функций гражданской администрации. Однако на практике, очевидно, должности сатрапа и стратега объединялись в одном лице. Старые ахеменидские сатрапии Бактрия, Парфия, Арахосия, Мидия и Персида упоминаются в источниках как сатрапии государства Селевкидов, однако за время существования державы границы этих сатрапий неоднократно менялись 11. Отсутствие четкого разделения гражданских и военных властей свидетельствует, по моему мнению, о милитаристском характере селевкидской державы — совмещение военных и гражданских функций обычно для государств, постоянно ведущих войны и стремящихся к новым завоеваниям.

Система налогов была, как обычно, очень сложной, но и здесь можно заметить продолжение практики, сложившейся в ахеменидское время и лишь несколько видоизмененной при Селевкидах. В обязанности сатрапов входил сбор поземельного налога с землевладельцев; размеры этого налога были определены столь же твердо, как размеры подати, взимавшейся при Дарии I с каждой области. Общая сумма установленного для сатрапии поземельного налога складывалась из поступлений от сельских общин, а не от отдельных лиц (позднее в западной части селевкидской державы римляне ввели вместо этого налога десятину — decima, определенный процент с урожая) 12.

Другие налоги и поборы с населения взимались обычно царскими чиновниками, а не сатрапами, как это было при Ахеменидах. Центральная казна имела в провинциях специальных агентов, которые должны были собирать таможенные пошлины, солевой налог, налог на рабов и другие налоги, однако практика взимания поборов была различной не только в отдельных сатрапиях, но и в городах, военных колониях и деревнях в пределах одной и той же сатрапии. Города облагались «коллективным» налогом (греч. phoros), который вносился в центральную казну городом в целом, а не отдельными гражданами. Существовали также местные налоги, особые поборы на нужды войны; значительные суммы стекались в казну с рудников и из царских мастерских. Судя по источникам, военная добыча и конфискации имущества составляли немалую часть богатств селевкидского царя (Антиох III погиб при попытке разграбить храм в Хузистане). Конфискации имущества стали особенно широко практиковаться в период упадка династии, когда правители старались всеми средствами увеличить поступления в казну и искали новые статьи доходов 13. Источники свидетельствуют, что система налогового обложения не была единой для всей державы; Малая Азия и Месопотамия и в этом отношении отличались от других областей.

Наиболее значительные изменения в Иране в период селевкидского владычества связаны с городом. Эти изменения в целом можно охарактеризовать как сочетание греческой концепции полиса с древневосточным традиционным представлением об империи, что в конечном счете привело к политическому синкретизму позднеэллинистических государств. Укрепление позиций полиса, осознание исключительного положения, занимаемого городом-государством, является ключом к пониманию того, что произошло в Иране (как и в других областях) в правление Селевкидов. Если проанализировать концепции земельной собственности при Ахеменидах и при Селевкидах, разница становится вполне очевидной. Греко-македонские завоеватели должны были обнаружить в ахеменидской империи два основных типа земельной собственности — царские земли и храмовые земли («земли богов»). Царские земли подразделялись на земли, непосредственно принадлежащие царю царей и являвшиеся тем самым государственной собственностью (рудники, леса, царские поместья), и на земли, которые мы можем назвать «феодальными». Последние составляли большую часть земельных угодий и включали в себя, во-первых, земли, занятые местнымиправителями или племенами, лишь номинально подчинявшимися царю царей, во-вторых, поместья крупных землевладельцев, которые держали землю на правах «лена», полученного от ахеменидского царя. Крестьяне, обрабатывавшие эти земли, обычно были прикреплены к ней как зависимые и не могли уйти в другое место без разрешения землевладельца или государственного чиновника. Храмовая земля принадлежала храму, и крестьяне, находившиеся на этой земле, платили налоги жрецу или верховному жрецу, которые, в свою очередь, передавали их в центральную казну. В пределах одной и той же сатрапии в принципе могли, видимо, существовать все виды земельного владения и держания, хотя на практике положение в разных сатрапиях было неодинаковым.

Селевкидские цари получили в наследство от Ахеменидов царские земли и распоряжались ими по своему усмотрению; разница, возможно, состояла лишь в том, что — по крайней мере теоретически — храмовые земли рассматривались как особая категория царских земель, пожалованных храмам. Некоторые из прежних поместий были переданы греко-македонскому окружению, «друзьям» новых царей; другие дробились на участки и распределялись между держателями наделов; часть поместий оставалась у прежних владетелей — персов или представителей других народов. Принципиально новым явились жалования земель городам и военным колониям, основанным Селевкидами. Пожалования городам выделялись обычно из фонда царских земель, это могли быть либо угодья, ранее находившиеся у землевладельцев, либо непосредственно принадлежащие монарху; в очень редких случаях городам жаловались храмовые земли — Селевкиды, как правило, покровительствовали храмам 14.

Рост городов и развитие городской жизни составляют характерную особенность правления Селевкидов. Основание греческого полиса должно было оказывать сильное воздействие на всю прилегающую округу, хотя бы уже потому, что города были окружены приписанной к ним довольно значительной территорией. Собственно греческих городов насчитывалось сравнительно немного, но другие города копировали структуру греческих полисов. Мы уже упоминали военные колонии-катойкии (с клерами), которые, подобно военным поселениям (cantonments) Британской Индии, основывались, как правило, рядом с туземными деревнями. Со временем деревня и катойкия сливались в одно целое, образуя новую эллинистическую политевму (более точно следовало бы говорить о создании в таких случах нового объединения политевм, поскольку politeuma обозначает, собственно, общину или городской квартал; так, политевмой была, например, еврейская община в одном из кварталов Селевкии на Тигре — города, имевшего полисное устройство). Местных жителей должна была привлекать перспектива воспринять культуру эллинов, так что постепенно возникал греко-восточный культурный синкретизм. В раннеселевкидский период греки ревниво оберегали свои привилегии граждан полиса и жителей военных поселений и следили за тем, чтобы только немногие избранные из числа туземного населения попадали в разряд горожан; большая часть местных жителей допускалась в города как члены политевмы 15. Позднее ситуация значительно изменилась, и в парфянское время среди горожан мы повсюду на Востоке находим представителей местного населения.

Когда город получал земли с зависимыми работниками, положение последних значительно улучшалось, так как многие из них превращались в свободных наследственных поселенцев, выплачивающих регулярную подать в городскую казну. Эти процессы можно рассматривать как основу общественных и экономических изменений, происшедших в период эллинизма; по своему значению эти изменения могут быть сопоставлены с переменами, происшедшими много позднее, после распространения ислама, или с усилением влияния западной культуры в наши дни. Греки, поселившиеся в Азии, принесли с собой новые концепции власти, культуры и искусства; они выступили в роли катализаторов, ускоривших процессы развития, и результаты не замедлили сказаться.