Самогития

Наконец появился командир подразделения – всеми глубокоуважаемый Мацкявичус. На нем была сутана со складкой сзади, сабля на боку и пистолет, заткнутый за пояс. Он подошел к группе молодых офицеров с меховыми шапками, очевидно это был его штаб. Все шли в пешем порядке. В лагере не было ни лошадей, ни запасов продовольствия, кроме тех продуктов, что каждый нес с собой в льняном мешочке.

Мой проводник обратился к командиру и представил меня, рассказал о моем прошлом. Наконец он добавил:

- Командир, мне кажется, что он горячий мазур.

Во время разговора я имел возможность с близкого расстояния наблюдать за духовным отцом Мацкявичусом. Он был загорелый, ярких черт лица, с длинной бородой и густыми бровями. Морщинами покрытое лицо казалось угрюмым, но полным энергии и умения управлять.

- Умеешь стрелять и исполнять приказы? – спросил он лаконично.

- Умею.

- А молиться?

- Мама научила.

- Сумеешь достойно умереть?

- Еще не пробовал.

Тогда повернулся к одному офицеру, сказал:

- Гражданин, отведите его в шестой отряд. После гибели Манулиса остался его карабин, да будет мир его праху. Примите его к своему общему столу.

Офицер поклонился и отвел меня к отряду, уже расположившемуся вокруг костра и разговаривающему вполголоса.

- Граждане, вот ваш коллега – мазур с берегов Вислы. Любите и жалуйте его.

Потом он повернулся ко мне и, указывая на великана, одетого, как и все – в длинную военную шинель, с заткнутым за поясом огромным пистолетом, добавил:

- А вот он - командир вашего отряда.

Они расспрашивали меня о Варшаве, Лангевиче и других командирах. Разговор сложился, и мне было с ними очень приятно. Наш отряд составили четыре крестьянина из Игнатава, трое горожан из Паневежиса, сын состоятельного дворянина из Шяуляйской губернии, учитель из Каунаса и я.

Мне объяснили, что нападения совершаются ночью, а днем все отдыхают.

Если, конечно, на шею не сядут москали.

Этой ночью они прошли более тридцати километров, поэтому намерены были отдыхать целый день на опушке.

Солнце уже взошло, когда прозвучал сигнал рога и приказ: «Молитва!»

Какое вдохновляющее зрелище: на коленях стоят несколько сотен простоволосых, в боях закаленных мужчин. Напротив нас, впереди всех, перед крестом и образом святой Девы Марии на знамени отряда, стоял преклонившись преподобный отец Мацкявичус и пел: «Когда день светает рано…»

Нас окружал девственный дремучий лес. Это была наша крепость. Над нами Бог, а впереди – наше будущее».

Из этой статьи польского повстанца очевидно, как в прошлом бывшие ярые язычники теперь стали ревностными католиками.

Молодой ксендз перехитрив русских и их секретных агентов, почти год искусно водил всех за нос, пока не был задержан при переправе через Неман. Через девять дней, 26 декабря 1863 года он был повешен. Мацкявичус стал мучеником за правое дело Самогитии. По словам русских, он мог сохранить себе жизнь, если бы раскрыл местопребывание своего близкого друга великого князя самогитского или назвал псевдоним, которым князь пользовался во время восстания. Ксендз-воин отказался выдать друга и соратника и смертную казнь встретил с чистой совестью, как и полагается истинному патриоту Самогитии.

Для литовцев и поляков восстание было неудачным, потому что их цели были разными и усилия для достижения единства слишком скромными. Большинство крестьян настоятельно требовали бороться только за их права. Тем временем большинство литовского дворянства надеялось восстановить свои бывшие привилегии, и предпочитало бороться совместно с Польшей. Подобные разногласия между крестьянами и знатью возникали и в Польше, но самой главной причиной неудачи было слишком большое упование на обещанную помощь из заграницы. Повстанцы ее никогда так и не дождались. Например, в Италии сторонникам Гарибальди повезло, они обещали помочь литовцам и полякам, но их помощь так никогда и не пришла. Французские и английские революционеры восстания также не поддержали ни людьми, ни оружием. В Белоруссии и у Волги польская шляхта пыталась подстрекнуть русских крестьян, татар и казаков восстать против царя, но усилия закончились тем, что раздраженные люди напали на них самих.

Руководство повстанцами Литвы и Польши было неважное, ему не хватало сплоченности, поэтому не удалось дать необходимый импульс для всеобщей революции в России. Небольшие отряды повстанцев боролись с огромной регулярной армией России. Это предопределило поражение возобновившегося восстания в конце июня 1864 года, а последний смертельный удар повстанцам нанес Муравьев-вешатель.

19. СОКРУШИТЕЛЬНАЯ СИЛА РОССИИ

Новый генерал-губернатор Вильны Константин фон Кауфман и дальше энергично продолжал политику Муравьева. Письменным декретом он запретил всю печать на литовском языке латинскими буквами и приказал вместо нее использовать кириллицу. Запрет литовской печати – это только часть законов о русификации, проводимой Россией на оккупированных ею областях Литвы. С другой стороны, Польше были сделаны некоторые уступки, вместо того, чтобы наказать ее за участие в восстании.

Русские жаждали полностью уничтожить литовскую и самогитскую культуры. Реакционные слои России, даже русские революционеры забыли свою борьбу с автократией и откровенно поддерживали эту политику, пытающуюся вырвать с корнями старые, но чуждые им обычаи. В России загорелся костер русского шовинизма и высокомерия, эта политика была превращена в горячую и фанатичную любовь к «матушке России».

Генерал-губернатор утвердил жесткий контроль над всей деятельностью церкви и духовенства. Было полностью запрещено ремонтировать, а тем более строить новые костелы. Собиралась информация об активном участии монастырей в восстании, и поэтому было решено в целях предосторожности закрыть их все. Были запрещены все католические школы, учить детей на родном языке тоже было запрещено. Полиция конфисковала все песенники и молитвенники. Жандармы рыскали по усадьбам в поисках запрещенной литературы. При обнаружении спрятанных книг на литовском языке, провинившихся как мужчин, так и женщин судили. Наказание за прятанье запрещенных книг – многие месяцы тюрьмы.

Много молодых людей в этот период русификации из Самогитии эмигрировали в Америку и Шотландию, желая избежать военной службы в царской армии и начать новую свободную жизнь.

В 1872 году в гордом одиночестве скончался великий князь Самогитии Ромуальд. Он почти всю свою жизнь терпел преследования русских, был вынужден маскироваться под чужими фамилиями, чтобы не быть выслеженным и арестованным упорной тайной полицией. В день его кончины родилась двойня, его внуки. Согласно старой семейной традиции, рождение в ней двойни не было редкостью. Дети были названы Яном и Георгием. Младший сын Ромуальда стал новым великим самогитским князем Карлом III. Надо отметить, что в своей стране он был изгнанником. Власть и престиж старинной королевской династии Дома Солнца теперь практически ничего не значил, особенно в течение последнего столетия они зачахли словно высохшее дерево. Эта семья пережила многих соперников и настроенных против нее семей в других странах. Хотя королевская семья не исполняла никаких управленческих обязанностей, она по-прежнему хранила великие традиции Самогитии. Главная обязанность этой семьи перед своей страной – словно в сокровищнице или в хранилище содержать и сохранить старинные секреты айстиев. Большинство верований для мира уже были утеряны. Но все-таки один из этих секретов по истечению веков сохранен, который, бытует надежда, исполнится. Это старинное пророчество, предусматривающее, что в 2243 году начнется вторая история Самогитии.

В то время жемайты не имели официальных представителей, которые могли бы защищать их дела против русских поработителей. Они не имели ни одного друга, который бы позаботился об их национальных правах. Их не защищала и римско-католическая церковь, которую они так твердо и решительно поддерживали, как раньше свои старинные языческие верования. Самогиты за принятие христианства не получили ни обещанного спасения, ни мира. Страдания народа продолжались, но теперь за верность католицизму его преследовали русские.