История русской армии. Том второй
История русской армии. Том второй читать книгу онлайн
Первое издание этого труда вышло в начале второго десятилетия прошлого века. В его подготовке участвовали известные российские военные историки и теоретики А. К. Баиов, А. Г. Елчанинов, А. М. Зайончковский, Н. П. Михневич, В. П. Никольский, Н. А. Орлов, А. А. Свечин, Н. Н. Янушкевич и другие. В нем рассказывалось об истории развития русской армии от зарождения государства до начала XX в. Издание впервые давало цельную картину состояния русского военного искусства во все периоды российской истории. Следует заметить, что в русской военно-исторической литературе не было и не появилось почти за столетие после выхода первого издания более полной и систематизированной истории развития нашей армии. Нынешнее издание дополнено новыми работами историков. Книга предназначена для широкого круга читателей, но может быть использована и специалистами при изучении истории русского военного искусства.
Во втором томе рассматривается история русской армии в финляндских войнах XVIII — начала XIX в., войне 1812 г. и Заграничных походах 1813–1814 гг., показано ее состояние к концу царствования Александра I и участие в русско-турецких войнах 1806–1807 и 1828–1829 гг., персидских и кавказских войнах, усмирении польских восстаний 1830–1831 и 1863–1864 гг., а также Венгерском походе 1849 г.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
История русской армии
Том второй
1812–1864 гг.
Отечественная война 1812 г.
Николай Петрович Михневич, заслуженный профессор и почетный член Императорской Николаевской Военной академии, генерал от инфантерии
Оставление Москвы
Партизанская война
Тарутинский бой
Отступление армии Кутузова к Москве ♦ Военный совет в Филях ♦ Оставление Москвы ♦ Вступление Наполеона в Москву ♦ Переход русской армии на старую Калужскую дорогу ♦ План императора Александра I относительно дальнейших операций ♦ Партизанская и народная война ♦ Тарутинский бой
Донесение Кутузова о Бородинском сражении было получено в Петербурге 30 августа, в день тезоименитства государя, и хотя император Александр не был введен в заблуждение относительно истинного значения свершившегося события, но, желая поддержать в народе надежду на успешное окончание борьбы с Наполеоном и доверие к Кутузову, принял донесение о бое 26 августа как сообщение о победе. Князь Кутузов был произведен в фельдмаршалы, и ему было пожаловано 100 тысяч руб. Барклаю-де-Толли был дан орден св. Георгия 2-й степени, а смертельно раненному князю Багратиону — 50 тысяч руб. Четырнадцать генералов получили орден св. Георгия 3-й степени. Всем бывшим в сражении нижним чинам было пожаловано по пяти рублей каждому.
В Петербурге ожидали дальнейших донесений: всех интересовала судьба Москвы.
В это время наша армия уже подходила к Москве. 27 августа она ночевала за Можайском, а арьергард Платова отбивался в Можайске от атак Мюрата, следовавшего за нашей армией по столбовой дороге; за ним двигались гвардия и корпус Даву и Нея. Жюно был оставлен на поле сражения для оказания помощи раненым и поддержания порядка в тылу; вице-король Евгений переправился в селе Успенском через Москву-реку и двинулся на Рузу; Понятовский потянулся вправо, на Борисово. Наполеон ночевал в селе Кривуше.
28-го Кутузов продолжил отступление к Землину и Лутинскому. Платов недостаточно сдерживал напор неприятеля; на его место начальником арьергарда был назначен Милорадович, и арьергард усилен 1-м резервным кавалерийским корпусом, шестью егерскими и четырьмя пехотными полками. 29 августа армия отошла до Крутицы. В этот день Мюрат стремительно атаковал Милорадовича, но был отбит и с этого дня держался от нашего арьергарда вне пушечного выстрела. 30-го армия достигла Вязьмы, а 31-го — Мамонова, в одном переходе от Москвы. Все были убеждены, что перед Москвой будет дано сражение. Кутузов, по-видимому, имел то же намерение, требовал от Ростопчина из Москвы подкреплений, тяжелых орудий, шанцевого инструмента для укрепления позиции и подвод для вывоза раненых, а в то же время приказал вывозить из Москвы продовольственные и артиллерийские запасы. Приискать позицию для боя было поручено генералу Бенигсену.
Наполеон также готовился к сражению и приостановился в Можайске для приведения войск в порядок и пополнения артиллерийских снарядов, в которых ощущался недостаток. Послано распоряжение Виктору скорее направить в армию маршевые команды из отсталых и выздоровевших и быть в готовности самому двинуться за армией.
30 августа главные силы армии Наполеона были в Татарках, а 31-го — в Вязьме. Вице-король двигался на Звенигород. Во время этих передвижений по ночам кругом виднелись зарева пожаров: французы жгли Можайск, а крестьяне, покидая села, сжигали дома, скирды хлеба, стога сена. Голод и всевозможные лишения постоянно сопровождали войска армии Наполеона.
1 сентября наша армия двинулась от Мамонова к Москве. Здесь была выбрана Бенигсеном позиция, на которой предполагалось дать сражение. Кутузов объехал ее со многими генералами, и все признали ее ненадежной: она была велика для нашей армии, изрезана оврагами и рекой Карповкой (более позднее название — Сетунька), а в тылу ее была Москва-река и огромный город, через который в случае неудачи под натиском противника отступать было крайне трудно. С Поклонной горы, на которой остановился Кутузов, видна была дорогая всякому русскому древняя столица — красавица Москва, и все с ужасом помышляли о возможности пожертвовать ею для спасения армии и России. Тяжелее всех принять это решение было старику фельдмаршалу, но оно уже созревало в его уме. Здесь сказалось все величие духа полководца, которому русский народ доверил свою историческую судьбу.
Военный совет в Филях. В два часа дня в главную квартиру Кутузова, в д. Фили, в избу крестьянина Андрея Савостьянова, были собраны старшие генералы армии на военный совет. Здесь Кутузов поставил на обсуждение следующий вопрос: «Спасение России в армии. Выгоднее ли рисковать потерей армии и Москвы, приняв сражение, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение!» Начались прения. Мнения разделились: за битву под Москвой высказались Бенигсен, Дохтуров, Уваров, Коновницын и Ермолов; против — Барклай, Остерман, Раевский и Толь. Спорящие не могли прийти к соглашению.
Тогда Кутузов с тяжелым вздохом обратился к собранию:
— Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки. Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут не согласны со мной. Но я, — он сделал паузу, — властью, врученной мне моим государем и отечеством, я приказываю отступать!
С тяжелым чувством, как после похорон, расходились генералы с военного совета, но еще более тяжкие думы роились в седовласой голове старика фельдмаршала: не он ли был причиной необходимости принятого решения? Поймут ли его? Оправдают ли события то, что он предвидел?
И когда поздно ночью адъютант, вошедший к нему, посетовал:
— Вам надо отдохнуть, ваша светлость, — Кутузов прокричал, ударив кулаком по столу:
— Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, будут и они, только бы…
Оставление Москвы. 2 сентября армия снялась с позиции. Сначала солдаты думали, что их ведут в обход; но потом узнали — армия идет через Москву на Рязанскую дорогу. Арьергард Милорадовича должен был по возможности задерживать неприятеля, чтобы дать армии пройти через Москву; а Винценгероде двинуться на Ярославскую дорогу. С вечера 1 сентября генерал-губернатор Москвы Ростопчин был уведомлен Кутузовым об оставлении столицы.
Генерал от инфантерии граф М. А. Милорадович (с рисунка Джорджа Доу)
В Москве никак не ожидали, что столица будет отдана неприятелю без сражения. Правда, с отбытием государя из Москвы, 19 июля, многие начали проявлять беспокойство и понемногу выезжать в свои имения или дальние губернии; но основная часть жителей на что-то еще надеялась. Потеря Смоленска ошеломила Москву; отъезд населения из столицы принял массовый характер. А когда пала Вязьма, присутственные учреждения и учебные заведения тронулись из Москвы в Казань; остался только сенат и воспитательный дом. Тут уже во всех домах стали укладывать вещи, тысячи повозок запрудили улицы. Но и тогда москвичи не унывали: верили обнадеживающим сводкам (афишам) графа Ростопчина и готовились выйти под его предводительством на Три-Горы, чтобы участвовать вместе с армией в сражении под Москвой. Весть о назначении Кутузова главнокомандующим вселила общую уверенность в скорую решающую битву, а когда было получено известие, что под Бородином нам удалось отразить неприятеля, началось общее ликование. Впрочем, скоро начало зарождаться и беспокойство, когда узнали, что армия отступает, и когда тысячи подвод с ранеными начали прибывать в Москву; большую часть их поместили в Лефортовском дворце. Увеличилось число отъезжавших жителей; одного казенного имущества было вывезено на 65 тысячах подвод. Ночью с 30 на 31 августа отправили в Нижний Новгород колодников из тюрем. Москва постепенно пустела, оставшиеся жители ждали распоряжений относительно своих действий от архиерея, сената и графа Ростопчина.
