Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Приглашены вновь эксперты: г-да Федоров, Лисовский и Шах-Назаров.

Первоприсутствующий: Вам были предъявлены эти жестянки?

Федоров: Да.

– Что вы в них нашли?

– В трех жестянках от конфект были остатки черного динамита. В жестянке от сахара тоже был динамит.

– Если бы все эти жестянки были полны, то какое количество должно было быть в них динамита?

– Приблизительно в каждой из них по 15 фунтов, следовательно, всего фунтов 60.

Товарищ прокурора: А если предположить, что и пятая жестянка была наполнена, то выйдет около двух пудов?

Федоров: Да.

– Вы не можете сказать, какое количество динамита было в мине на Малой Садовой?

– Около двух пудов.

– Вам были предъявлены две каучуковые трубки (найденные у Перовской). Для чего они могут служить?

– Они похожи на те, которые были употреблены при устройстве метательных снарядов.

– Приготовление черного динамита представляет ли трудность?

– Нет, не представляет. Его можно приготовить и домашним способом. Он состоит из шести проц[ентов] угля, 17–20 проц[ентов] нитроглицерина, а остальное количество – азотнокислый аммиак.

– Для чего употребляется черный динамит?

– Это есть пороховая смесь, пропитанная нитроглицерином, так что он имеет свойства и пороха, и динамита и служит для взрыва.

– Вы делали опыт взрыва черного динамита?

– Да, я взял четырехфунтовую гранату, сверху была положена гильза, наполненная 1/2 фунта черного динамита. Посредством гальванического приспособления было сделано воспламенение, и эту гранату совершенно разбило в мелкие куски.

Первоприсутствующий: Подсудимый Желябов, не желаете ли дать объяснение?

Желябов: Эти жестянки, как и другие вещи, отобранные на моей квартире, составляют нашу общественную собственность и были в распоряжении моем и Перовской для надобностей партии.

Первоприсутствующий: Для чего служат эти трубки?

Желябов: Более подробных объяснений я давать не желаю.

Товарищ прокурора: Г-да эксперты, вы говорите, что эти каучуковые трубочки подобны тем, которые были употреблены при устройстве метательных снарядов.

Эксперт Федоров: Да, они похожи.

Товарищ прокурора: Я прошу обратить внимание Особого присутствия, что две такие трубочки были найдены у Желябова, а другие были в метательных снарядах.

Кибальчич: Я хотел спросить эксперта г-на Федорова. Вы делали опыт с четырехфунтовой гранатой, причем граната была разорвана на куски. Отлетели ли эти куски в сторону или они остались на месте?

Эксперт Федоров: Остались на месте.

– Так что метательного действия этот динамит не обнаружил?

– Но ведь он лежал сверху гранаты. Следовательно, тут этого и не могло быть…

– Но если бы он обнаружил метательное действие, то куски гранаты попали бы глубоко в землю, это было бы заметно?

– Была бы воронка.

– Имеет ли этот динамит сильное метательное действие?

– Это пороховая смесь, пропитанная нитроглицерином, и действует, как порох…

– Но ведь метательное действие имеет только медленно горящая смесь, но быстро горящая имеет слабое метательное действие. Так как это есть быстро горящая смесь, то качество пороха теряется…

– Все-таки тут порох.

– Наконец, здесь не те составные части, которые входят в порох…

– Этот динамит считается весьма хорошим при земляных работах, он имеет и свойство пороха, и динамита.

– Мне кажется, что свойства пороха в нем теряются. Мне важно выяснить, имеет ли этот динамит сильное метательное действие?

– Он будет иметь большее метательное действие, нежели другие сорта динамита, например кремнистый динамит или гремучий студень.

– А место разрушения какое будет?

– Действие его будет слабее, нежели других сортов динамита. Нужно различать и самую сферу действия. При черном динамите сфера действия больше, а при других, например при кремнистом, место действия будет сильнее.

– Но в сфере действия черного динамита разрушение будет сравнительно меньшее, чем в сфере действия кремнистого динамита?

– На маленьком пространстве он будет очень сильно действовать.

– Вы полагаете, что этот динамит обладает сильным метательным действием?

– Не сильным, но он сильнее, нежели другие сорта динамита.

Эксперты Лисовский и Шах-Назаров заявили, что они присоединяются к заключению г-на Федорова.

Сделан перерыв на полчаса.

По возобновлении заседания спрошен свидетель Широков (околоточный надзиратель 1-го уч[астка]

Нарвской части), который показал: 28 февраля, когда скрылась Войнова, пристав поручил мне разыскать ее. Так как приметы ее не были хорошо известны, то сначала мне было трудно искать ее, но затем 9 марта я узнал, что в том доме, где жила Войнова, есть сливочная лавка, где она покупала товар, и жившая там женщина хорошо знала ее в лицо; я ездил с этой женщиной по многолюдным улицам и случайно на Невском проспекте мы встретили Войнову. Я соскочил с извозчика, подбежал к ней, вскочил к ней на дрожки и взял ее за руки, так как опасался, что при ней могло быть оружие, и таким образом доставил ее в участок. При ней были найдены возмутительные прокламации и другие вещи.

На вопросы товарища прокурора, свидетель показал, что, когда он задержал Войнову, она предлагала ему 30 руб[лей], чтобы он ее отпустил, но денег ему не показывала, потому что он держал ее за руки.

Свидетельница крестьянка Афанасьева показала, что у нее на квартире по Новой ул[ице] в доме № 14 проживал Кобозев с женой.

Товарищ прокурора: Вы бывали у них в помещении?

Афанасьева: Бывала.

– Кто бывал у них еще из вашей семьи?

– Прислуга и старшая дочь.

– Не случалось ли вам замечать или слышать от старшей дочери, что на столе оказывались сторублевые бумажки, когда Кобозевых не было дома?

– Я сама видела и говорила им, чтобы они были осторожней, потому что я не могу поручиться за прислугу.

– Когда они к вам переехали?

– Около Нового года.

Свидетель крестьянин Самойлов (старший дворник дома графа Менгдена) показал: Кобозев приехал 2 января. Торговля у него шла плохо. В последнее время мы стали его подозревать, так как 27-го числа приходили неизвестные люди, как оказалось после – Желябов, а потом Кобозевы скрылись 3-го числа.

На вопросы товарища прокурора свидетель показал, что Кобозев снял лавку со 2 декабря 1880 года по контракту за 100 р[ублей] в месяц. Прислуги у них не было. В магазине обстановка была обыкновенная, как следует. В лавке Кобозева свидетель бывал неоднократно: раз он был потому, что показалась течь, а потом приходил за паспортом и деньгами. Торговцы эти казались ему странными, потому что торговали плохо, а говорили, что хорошо торгуют.

Товарищ прокурора: К Кобозевым в последнее время приходили молодые люди?

Самойлов: Да, 27-го числа троих видели.

– Не признаете ли кого из подсудимых?

Самойлов (показывает на Желябова): Он приходил часов около четырех, а другие пришли после, когда я уже сменился.

– Он не закрывал лица, так что вы его рассмотрели?

– Да, рассмотрел.

Присяжный поверенный Кедрин: Не узнаете ли, свидетель, в подсудимой Перовской лицо, которое также приходило к Кобозевым?

Самойлов: Нет, я не видал ее.

Желябов: Где меня вам предъявили: в крепости или в III Отделении?

Самойлов: В жандармском управлении.

– В чем тогда я был, в сюртуке?

– В сюртуке.

– Какого цвета?

– Черный сюртук. Я смотрел больше на лицо.

– На улице в чем вы меня видели?

– В пальто.

Желябов: Я обращаю внимание на то, что при предъявлении меня свидетелю я был не в том костюме, в каком меня видел свидетель, то есть не в пальто и не в шапке. Я утверждаю, что если костюм меняет внешний вид человека, то мои приемы таковы, что если бы я прошел мимо свидетеля в одном костюме, то почти уверен, что меня свидетель не узнал бы в другом костюме. Таким образом, дознание, на мой взгляд, производилось недостаточно обстоятельно. Я указываю на это потому, что это важно не только по отношению ко мне, но, например, по отношению к Тимофею Михайлову, о котором скажу после. Скажите, свидетель, вы утверждаете, что я в 4 часа проходил?