Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

По традиции после концерта организаторы с виновником торжества шли пить чай. Запомнился такой эпизод. В районе лифтового холла на пятом этаже к Высоцкому буквально подскочила женщина и так по-простецки заявила: «Ой, Владимир Семенович, большое вам спасибо! Вы меня извините, я была о вас такого плохого мнения…» Честно говоря, я думал, что он мирно отпустит ей грех. Однако Высоцкий серьезно и довольно резко заметил, не сбавляя шага и не глядя на женщину: «А нечего слагать свое мнение о человеке по сплетням и слухам»…

Помню, что Высоцкий никак не мог сесть за стол и выпить чай — его постоянно выводил из комнаты и буквально оттаскивал в сторону один из прибывших с ним молодых людей «в джинсе». Причем делал это бесцеремонно — было видно, что они в дружеских отношениях…

На географическом факультете Владимира Семеновича ждали студенты-географы, установив рекорд по заполнению аудитории. Войдя, Владимир Семенович показал другу: «Геологи подарили мне камень. Надеюсь, что вы подарите мне материк». Гул оваций заглушил его слова, студенты приветствовали своего кумира…»

Пока Высоцкий выступает с концертами, в Одессе продолжаются съемки фильма «Место встречи изменить нельзя». Там в павильонах снимают эпизоды в декорациях «квартира Верки-модистки», «логово банды». Последний эпизод снимали дольше всего — больше недели. Что вполне объяснимо: эпизоду в картине предстоит стать кульминационным. Больше всего волнений выпало на долю Владимира Конкина, который должен был очень достоверно изобразить, как его герой, сыщик Шарапов, ловко водит за нос аж- семерых бандитов, включая двух женщин, и в итоге все-таки заманивает их в муровскую засаду. Только в единственной сцене Конкину понадобился дублер: когда его герой играет на пианино сначала Шопена, потом «Мурку», место актера занял дублер, вернее дублерша — профессиональная пианистка.

В Москву со всей страны съезжаются партийные бонзы, чтобы принять участие в очередном Пленуме ЦК КПСС. Приехал сюда и Михаил Горбачев, судьба которого должна круто измениться: именно на этом пленуме его назначат секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству вместо внезапно скончавшегося Федора Кулакова. Однако перед самым началом этого важного форума с Горбачевым едва не случился конфуз. Вот как об этом вспоминает сам М. Горбачев:

«В воскресенье, 26 ноября, в двенадцать часов дня, я оказался на юбилее у моего земляка и друга еще по комсомолу Марата Грамова. Ему исполнилось пятьдесят. Это, конечно, был повод для встречи друзей. На Малой Филевской улице в новом доме, в квартире на четвертом этаже, собрались несколько человек, в основном ставропольцы. Как у нас такие даты отмечаются, известно. По-русски — широко, с обильным угощением, дружеским разговором, с шуткой и песней… За тостами пошел разговор. Говорили, в частности, о том, кто заменит скончавшегося Кулакова на посту секретаря ЦК КПСС.

Мы, областные секретари, члены ЦК, обычно знали, как говорили тогда, «кто на подходе». Иногда с нами по таким вопросам советовались. На сей раз консультаций не было.

В застолье прошло несколько часов. А в конце дня выяснилось, что меня тщетно целый день разыскивают сотрудники Черненко. Оказывается, со мной хотел встретиться Леонид Ильич Брежнев. Позвонили в гараж Управления делами ЦК, выяснили, что Горбачев вызывал машину, нашли шофера, который меня отвозил по адресу Грамова. В середине дня позвонили на квартиру. Никто из сидевших за столом не обратил внимания на телефонный звонок. А сын Грамова на просьбу пригласить к телефону Горбачева ответил: «Не туда попали»…

Прошло еще два-три часа. И уже где-то около шести часов приехал еще один ставрополец и сказал, что в гостинице всех поставили на ноги — ищут Горбачева.

Я набрал номер телефона, который мне сообщил приехавший земляк. Ответили из приемной Черненко: «Вас вызывает Генеральный секретарь. Нас с работы повыгоняют…» «Хорошо, сейчас приеду», — успокоил того, кто звонил.

Надо сказать, нравы того времени были таковы, что выпивать приходилось не так уж редко. Правда, у меня пристрастия к алкоголю не было никогда. Поэтому и на сей раз мое состояние было вполне нормальным. Но все-таки известная, я бы сказал, неловкость присутствовала. Оказавшись в кабинете Черненко, я в шутливой форме сказал: «Знаете, сошлись земляки, посидели, поговорили…» Константин Устинович шутки не принял и без всяких предисловий сообщил: «Завтра на Пленуме Леонид Ильич собирается внести предложение об избрании тебя секретарем ЦК партии. Поэтому он и хотел встретиться с тобой»…»

Известно, что на пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству рассматривались несколько кандидатур: кроме Горбачева это были министр сельского хозяйства В. Месяц и 1-й секретарь Полтавского обкома партии Ф. Моргун. У последних шансов было больше: сельское хозяйство они знали изнутри, не один год проработав на этом поприще (например, Моргун работал на целине в самые трудные годы (1955–1960), затем четыре года работал в сельскохозяйственном отделе ЦК КПСС). Однако чашу весов в пользу Горбачева перевесило отнюдь не профессиональное знание предмета, а… расположение Андропова. Шеф КГБ успел хорошо узнать Горбачева во время своих вояжей в Кисловодск на отдых и был уверен в его преданности себе. В отношении других кандидатов у него такой уверенности не было. Именно Андропов и убедил Брежнева принять кандидатуру Горбачева. Кстати, если на этом Пленуме взошла звезда Горбачева, то звезда другого члена Политбюро закатилась. Речь идет о Кирилле Мазурове, который попал в Политбюро еще в 1965 году и все эти годы занимал пост 1-го заместителя председателя Совета Министров. С Брежневым у него в последние годы были натянутые отношения, вот тот его и «ушел». Вместо него в состав Политбюро был введен верный «оруженосец» генсека Константин Черненко.

Комедиограф Леонид Гайдай в те дни находился в Финляндии (24 ноября — 1 декабря), где выбирал натуру для съемок своего очередного фильма — «За спичками», который должен был сниматься в содружестве с финскими кинематографистами. В Суоми Гайдай приехал вместе с художником и оператором фильма. В компании с представителями финской стороны они ездили по тамошним хуторам и подыскивали подходящее место. Работать было трудно, поскольку в те дни выпало много снега и проехать к местам будущих съемок было затруднительно. Да еще холод стоял собачий. Короче, намучились киношники изрядно. А тут еще и хозяева стали создавать неудобства. Они согласились предоставить нам для съемок переносную записывающую аппаратуру «Награ», но без обслуживания, а оплатить брались только приезд группы из 20 человек. Наши попросили их дать часть материалов для шитья костюмов героям фильма (грубые ткани, кожу), но финны и здесь отказали.

Но вернемся в Москву. 27–28 ноября, в павильоне № 8 «Мосфильма», снимались очередные эпизоды фильма «Москва слезам не верит». В большой декорации «общежитие» были сняты следующие сцены: с вахтершей (Зоя Федорова); с матерью Рачкова (Евгения Ханаева) — это там она уговаривает Катерину сделать аборт, но девушка отказывается и прогоняет свою несостоявшуюся свекровь.

29 ноября сотрудники КГБ предприняли очередную акцию против Андрея Сахарова — провели негласный обыск в его квартире. Проделано это было на высшем профессиональном уровне. В операции было задействовано до семи чекистов. Двое из них отправились в качестве «хвоста» за академиком и его женой, которые на академической машине поехали в книжный магазин, двое рассредоточились возле подъезда, чтобы не пропустить внезапного появления хозяев, трое других поднялись к квартире Сахарова и, пользуясь отмычкой, открыли дверь и проникли внутрь. Интересовала чекистов одна вещь — мемуары Сахарова, над которыми он работал последние несколько месяцев и слухи о которых только теперь достигли ушей КГБ. О том, что происходило дальше, рассказывает сам А. Сахаров:

«В этот день случилось так, что на некоторое время (около полутора часов) наша квартира на улице Чкалова осталась пустой. Обычно мы избегали этого, а когда уезжали все вместе из квартиры, то брали с собой на всякий случай наиболее важные документы. В этот раз мы этого не сделали. Около часа дня мы с Люсей поехали на академической машине в книжный магазин, а вскоре после нас Руфь Григорьевна и Лиза поехали на международный телефонный переговорный пункт. Лиза в это время уже жила у нас, став членом нашей семьи… Но на этот раз они вернулись ни с чем. Одновременно с ними вернулись и мы с Люсей. Вскоре из ванной раздался голос Лизы: