Старый порядок и революция

В летописях мы на каждом шагу сталкиваемся со свидетельствами продажи королевского имущества, а затем изъятия его у владельца как не подлежащего продаже. Мы обнаруживаем нарушенные договоры, непризнание приобретенных прав; при каждом кризисе государственные кредиторы приносятся в жертву, а доверие общественного мнения беспрестанно обманывается.

Пожалованные на вечные времена привилегии без конца отнимаются. И если бы можно было сочувствовать досаде, причиняемой глупым тщеславием, мы пожалели бы об участи несчастных новопожалованных дворян, которых на протяжении XVII и XVIII веков заставляли время от времени выкупать пустые почести и несправедливые привилегии, сколько раз уже оплаченные. Так, Людовик XIV аннулировал все дворянские титулы, приобретенные в течение предшествующих 92 лет, большинство из которых было пожаловано им самим. Сохранить их можно было лишь ценой внесения новых средств, поскольку, гласит эдикт, "все эти титулы были дарованы по неосторожности". Примером Людовика XIV не упустил случая воспользоваться спустя восемь лет Людовик XV(3).

Как утверждалось, ополченцу запрещалось выставлять вместо себя замену из опасения повысить цену рекрутских услуг государству. Города, общины, больницы вынуждены были нарушать свои обязательства, чтобы быть в состоянии выплачивать займы королю. Приходам запрещалось проводить необходимые работы из боязни, что они распылят средства и не смогут аккуратно выплатить талью.

Рассказывают, будто бы господа Орри и де Трюдон - генеральный контролер и генеральный управляющий путей сообщения - замыслили проект замены дорожной барщины денежными пожертвованиями, которые должны были выплачивать жители каждого округа для починки дорог. Причина, побудившая сих ловких администраторов отказаться от своего замысла, весьма ( стр.84) поучительна: говорят, они побоялись, что нельзя будет помешать государственной казне использовать в своих целях собранные таким образом суммы, так что налогоплательщикам вскоре пришлось бы и отрабатывать барщину, и платить новый налог. И я смею утверждать, что ни одно частное лицо не избежало бы судебного преследования, веди оно свои имущественные дела подобно тому, как великий король во всей своей славе распоряжался общественным имуществом.

Обнаружив какое-либо средневековое учреждение, удержавшееся со всеми своими пороками вопреки духу времени, либо какое-либо губительное новшество, -докопайтесь до корней зла: вы найдете случайную и экстренную финансовую меру, превратившуюся в политический институт; вы увидите, что для уплаты однодневных долгов создавались новые власти, коим было суждено просуществовать века.

В весьма отдаленные времена была введена особая подать, получившая название налога на право владения дворянским имением, им облагались владевшие дворянскими поместьями простолюдины. Данное право порождало между землями разделение, аналогичное разделению, существовавшему между людьми, причем каждое из них усиливалось другим. Возможно, именно налог на право владения более всего способствовал разделению дворян и буржуа, поскольку он препятствовал объединению их интересов на почве, наиболее способствовавшей объединению людей на почве земельной собственности. Таким образом, время от времени разверзалась пропасть между собственником-дворянином и его соседом, собственником-простолюдином. В Англии же, напротив, ничто так не ускоряло слияние этих групп, как уничтожение уже в XVII веке всех различий между дворянским и недворянским имениями.

В XIV веке феодальный налог на право владения дворянским поместьем еще не очень обременителен и взимается лишь изредка. Но в XVIII веке, когда феодализм уже почти разрушен, его уплаты в размере годового дохода требуют каждые двадцать лет. Как утверждает Турскос сельскохозяйственное общество, "эта подать наносит сокрушительный вред развитию сельскохозяйственного искусства. Из всех налогов, выплачиваемых подданными короля, нет более обременительного для сел". Другой современник говорит, что "данные средства, взимаемые раньше единожды в жизни, постепенно превратились в очень жестокий налог"(4). Само дворянство желало его отмены, поскольку он препятствовал приобретению земель простолюдинами. Однако финансовые потребности вынуждали сохранять и увеличивать его.

Средневековье напрасно обвиняется в том зле, что может исходить от промышленных корпораций. Судя по всему в основе ( стр.85) мастерских и ремесленных гильдий первоначально были заложены только способы объединения людей одной профессии и установление в рамках каждого ремесла небольшого свободного управления, в задачи которого входило оказание помощи рабочим и поддержание порядка в их среде. Едва ли Людовик Святой желал большего.

И только в начале XVI века, уже в эпоху Возрождения, правительству впервые пришло в голову рассматривать право на труд как привилегию, которую король мог продавать. Тогда только каждая признанная государством корпорация превратилась в небольшую замкнутую аристократию, и были установлены, наконец, монополии, нанесшие такой большой вред развитию искусств и столь возмущавшие наших предков. Начиная с правления Генриха III, если и не породившего зло, то по крайней мере сделавшего его всеобщим достоянием, и вплоть до правления Людовика XVI, его искоренившего, злоупотребления системой гильдий беспрестанно возрастали и распространялись, В то же время поступательное развитие общества делало их все более тягостными; и они все отчетливее осознавались общественным разумом. С каждым годом привилегии старых возрастали. Зло никогда не заходило столь далеко, как во времена, считающиеся лучшими годами царствования Людовика XIV, ибо нужда в деньгах не ощущалась столь остро, а решимость взять их у нации становилась тверже.

В 1755 г. Летрон справедливо замечал: "Государство создало промышленные сообщества лишь для того, чтобы черпать из них ресурсы то с помощью королевских привилегий, то с помощью создания новых должностей, которые гильдии поневоле вынуждены выкупать. Эдикт 1673 г. поставил последнюю точку в принципах Генриха III, заставив все гильдии выкупать утвердительные грамоты, а всех не входивших в союзы ремесленников - вступать в них. Эта презренная мера принесла казне 300 тыс. ливров".

Мы уже видели, каким образом было приведено в упадок все городское устройство, причем сделано это было не в виду каких-то политических целей, а в одной только надежде раздобыть средства для казны".

Той же потребностью в деньгах в купе с нежеланием просить их у сословных собраний обязана своим существованием и продажа должностей, мало-помалу превращающаяся в совершенно чудовищное дело, равного которому мир никогда не видел. Благодаря этому институту, порожденному фискальным духом, тщеславие третьего сословия в течение трех веков поддерживалось в постоянном напряжении и было направлено исключительно на приобретение публичных должностей. Всеобщая страсть к получению должностей поразила самое сердце нации, сделавшись общим источником революций и рабства. ( стр.86)

По мере усиления финансовых затруднений возникали новые должности, связанные с вознаграждениями, податными изъятиями или привилегиями(5). А поскольку решающее значение здесь имели не административные потребности, а нужды казны, то таким путем было создано невероятное множество совершенно бесполезных и даже вредных должностей(6). Проведенное Кольбером в 1664 г. расследование обнаружило, что капитал, вложенный в .эту презренную собственность, достигал почти 5 млн. ливров. Говорят, Ришелье уничтожил 100 тыс. должностей. Но отменяемые должности появлялись под другими названиями. За небольшую плату правительство снимало с себя обязанность управлять, контролировать и понуждать своих собственных служащих. Таким образом создавалась обширная, сложная и малопроизводительная машина, которую предоставили самой себе и заставили работать в холостую, а взамен пришлось создать простой и легко управляемый правительственный механизм, в действительности выполнявший то, что эта армия чиновников делала только для вида.