Старый порядок и революция

"Я вижу, - пишет министр в 1766 г., - что представляющая наибольшие трудности для сбора часть налогов составляется из платежей, выплачиваемых дворянами и привилегированными. Сборщики тальи считают себя обязанными соблюдать по отношению к ним осторожность, вследствие чего накапливаются очень давнишние и слишком значительные недоимки в их капитации и двадцатине".

ГЛАВА Х

КАКИМ ОБРАЗОМ УНИЧТОЖЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СВОБОДЫ И РАЗОБЩЕННОСТЬ КЛАССОВ ОБУСЛОВИЛИ ПОЧТИ ВСЕ НЕДУГИ, РАЗРУШИВШИЕ СТАРЫЙ ПОРЯДОК

Я только что описал наиболее разрушительный из всех недугов, поразивших учреждения Старого порядка и обрекших его на гибель. Мне хотелось бы еще раз вернуться к источнику столь странного и пагубного зла, а также показать, сколько еще недугов оно породило.

Если бы англичане подобно нам уже в Средние века полностью утратили политическую свободу, без которой все местные вольности не могут долго существовать, то весьма вероятно, что различные группы, из которых состояла английская аристократия, отделились бы друг от друга, а все вместе оторвались бы от народа, как это имело место во Франции и более пли менее на всем остальном континенте. Но свобода принуждала англичан держаться вместе, чтобы в случае необходимости всегда прийти к взаимному соглашению.

Любопытно, что английское дворянство под влиянием собственного же честолюбия могло, когда это казалось необходимым, запросто смешиваться с низшими слоями, делая вид, что считает их равными себе. Уже цитированный мною Артур Юнг, чья книга является одним из самых поучительных сочинений о старой Франции, рассказывает, как, находясь однажды в деревне у герцога де Лианкура, он выразил желание порасспросить кое-кого из наиболее толковых и зажиточных окрестных владельцев. Герцог поручил своему управляющему привести их к Юнгу. По этому поводу англичанин делает следующее замечание: "Английский помещик пригласил бы трех или четырех фермеров, которые отобедали бы со всей семьей среди дам высшего общества. Я сталкивался с этим на наших островах сотни раз. Но напрасно мы будем искать что-либо подобное во Франции от Кале де Байоны!" ( стр.81)

Несомненно английское дворянство по природе своей куда более высокомерно, чем французское, и менее расположено к братанию с кем бы то ни было из низших слоев. Но к тому вынуждали потребности его положения. Ради того, чтобы повелевать, дворянство было готово на все. На протяжении веков мы не найдем у англичан иных податных неравенств кроме тех, что были последовательно введены в пользу нуждающихся классов. Вот к чему способны привести различия в политических принципах столь близких народов. В XVIII беке именно бедняк в Англии пользуется послаблением в налогообложении, во Франции же толстосум(1). Здесь дворянство до конца пыталось удержать за собой свободу от податей, чтобы утешиться за потерю правления.

В XIV веке максима "N'impose qui ne veut" ("кто не участвует в установлении налога, тот не платит его") казалась одинаково крепко укорененной как во Франции, так и в Англии. К этому правилу довольно часто прибегали: нарушение его всегда расценивалось как признак тирании, соблюдение--как правомерные действия. Как я уже упоминал выше, в этот период имеется масса аналогий между английскими и французскими политическими институтами, но затем судьбы обоих народов разделяются и с течением времени становятся все менее схожими. Судьбы наций схожи с двумя линиями, выходящими из двух соседних пунктов под несколько разными углами и в дальнейшем по мере удаления друг от друга расходящимися до бесконечности.

Осмелюсь утверждать, что в тот момент, как нация, утомленная беспорядками, сопутствующими пленению короля Иоанна и безумию Карла VI, дозволяет королям без ее ведома устанавливать общий налог; в тот момент, как дворянство трусливо допускает налогообложение третьего сословия, лишь бы самому избавиться от податей, - в тот момент было посеяно семя почти всех пороков и злоупотреблений, подтачивавших Старый порядок всю его оставшуюся жизнь и в конце концов приведших к его смерти. И я поражаюсь замечательной прозорливости де Коммина, утверждавшего, что "Карл VII, которому удалось добиться права облагать своих подданных тальей по своему усмотрению и без соглашения с сословиями, взял большой грех на свою душу и душу своих преемников и нанес своему королевству рану, которая еще долго будет кровоточить".

Посмотрите, как увеличилась рана с течением времени. Давайте шаг за шагом проследим за всеми последствиями содеянного.

В своих мудрых "Изысканиях о финансах Франции" Фарбонне резонно замечает, что в Средние века короли жили главным образом за счет доходов от своих доменов, а "поскольку чрезвычайные нужды удовлетворялись чрезвычайными сборами, -добавляет ( стр.82) он, - бремя их одинаково ложилось на дворянство, духовенство и народ".

И действительно, в XIV веке большинство общих налогов, принятых всеми тремя сословиями, носило именно такой характер. Почти все установленные в те времена выплаты были косвенными, т. е. выплачивались одинаково всеми потребителями. Иногда налог носил прямой характер - тогда он взимался не с собственности, но с доходов. Например, дворяне, священнослужители и буржуа должны были отдавать королю десятую часть своих доходов. Все сказанное здесь мною о налогах, принятых с согласия Генеральных Штатов, равно относится и к налогам, устанавливаемым в ту же эпоху на своих территориях сословными собраниями различных провинций.

По правде говоря, в те времена прямой налог, известный под названием тальи, не особенно обременял дворян. От тальи их избавляла обязательная военная служба. Как общий налог талья была тогда в ограниченном употреблении и применялась скорее к сеньорам, чем к служащим короля.

Когда король впервые предпринял попытку взимать налоги собственной властью, он понял, что в первую очередь следовало выбрать налог, не затрагивавший напрямую дворянство, поскольку оно в ту пору являлось для королевской власти опасным соперником. Таким образом, король избрал налог, не распространявшийся на дворянство - он выбрал талью.

Так ко всем существовавшим уже частичным неравенствам добавилось и более общее, усугубившее и поддержавшее все остальные. С тех пор по мере того, как вместе с прерогативами центральной власти растут потребности государственной казны, талья расширяется и принимает самые разнообразные формы(2). Вскоре она удесятеряется, и всякий новый налог превращается в талью. С каждым годом неравномерность в налогах разделяет классы и разобщает людей все больше и больше. С того момента, когда налогом стали облагаться не столько те, кто был в состоянии его выплачивать, сколько те, кто был не способен от него защититься, мы неизбежно должны были прийти к чудовищному факту обложения податью бедняка и избавлению от него богача.

Уверяют, что Мазарини, имея нужду в деньгах, решил обложить налогом главнейшие дома Парижа, но, встретив некоторое сопротивление среди заинтересованных лиц, ограничился добавлением к общему размеру тальи 5 млн., которых ему не хватало. Он хотел обложить податью богатых граждан, а вышло так, что налог взимался с самых несчастных. Но казна от этого ничего не потеряла.

Выручка от столь плохо распределяемых налогов была ограничена, потребности же государей границ уже не имели. Между ( стр.83) тем короли не собирались ни созывать Генеральные Штаты для получения субсидий, ни облагать налогом дворян, чтобы тем самым не спровоцировать их на созыв Штатов.

Сии факты и обусловили чудовищную и вредоносную плодовитость финансового духа, своеобразно характеризующую управление государственной казной в последние три века монархии.

Нужно вникнуть во все детали административной и финансовой истории Старого порядка, чтобы понять, к применению каких насильственных и бесчестных методов может привести потребность в деньгах даже мягкое правительство, лишенное, однако, гласности и контроля, коль скоро время освятило его власть и избавило от страха перед революциями, - этого последнего прибежища народа.