Немцы Армавира (СИ)

Естественно, что возможность свободного и бесплатного получения земельного надела в пользование для обработки личным трудом привлекла многих армавирских немцев. Теперь уже не надо было заключать арендных сделок с прежними хозяевами армавирского юрта - коренными жителями черкесскими армянами. В немалой степени условия занятия земледелием существенно улучшились в результате планомерной деятельности городских властей по наделению нуждающихся жителей плановыми участками под застройку. Хлеборобу необходима не только земля для обработки, но и помещения для рабочих лошадей, складирования сельхозинвентаря, зерна, сена, соломы и т.д. Проживавшим на съемных квартирах было тяжело платить не только за жилые, но и хозяйственные площади. Как уже отмечалось, в дореволюционный период этот фактор сыграл немалую роль в сокращении земледельческих занятий немецких переселенцев. Сразу после установления в Армавире советской власти на окраинных пустопорожних кварталах начинается свободная и бесплатная раздача плановых мест под застройку. Особенно масштабный характер эта деятельность приобрела с середины 1920-х гг.

Десятки местных немцев воспользовались представившейся возможностью и заключили с Городским коммунальным отделом договоры о получении участков под застройку. Неудивительно, что в первое советское десятилетие мы наблюдаем резкий рост количества немецких домовладельцев. Если в 1915 г., при составлении списков жителей Армавира, "имеющих право участвовать в первоначальном избирательном собрании для выбора гласных Армавирской городской думы и кандидатов к ним" было зафиксировано всего 82 немецких хозяина недвижимых имений, то уже по данным состоявшегося в 1928-1929 гг. полного инвентарно-оценочного подворного обследования в городе было зарегистрировано как минимум 180 домовладений, принадлежавших немцам. В результате границы традиционного района расселения немцев в Армавире раздвинулись практически до ул. Южной (ныне ул. Советской Армии).

Вполне объяснимо, что именно среди немцев, владевших недвижимыми имениями, доля хлеборобов оказалась самой высокой. При инвентарном обследовании 1928-1929 гг. необходимо было вносить сведения о занятии домовладельца. Свою профессию в подворных ведомостях указали 133 чел. В том числе среди них оказалось:

хлеборобов - 95 чел. (71,5 %);

рабочих (в том числе чернорабочие, кузнец и литейщик) - 24 чел. (18 %);

извозчиков - 6 чел. (4,5 %);

служащих - 4 чел. - (3 %);

прочих (переплетчик, машиновладелец, грузчик, водопроводный мастер - 4 чел. (3 %).

Большое число земледельцев, как среди немцев домовладельцев, так и среди отцов новорожденных отчасти объясняется еще одним обстоятельством. В тот период, когда государство начало наступление на частнопредпринимательский сектор экономики (причем, не только в годы пресловутого "военного коммунизма"), многие лавочники именно земледелие считали политически благонадежным прикрытием своих коммерческих занятий. Например, при решении вопроса о муниципализации (или демуниципализации) домовладения, городские власти учитывали как стоимость имения, так и социальное положение владельца.

Так, 2 мая 1922 г. в городскую собственность было изъято домовладение с полутораэтажным кирпичным домом и другими постройками по ул. Бакунина, 17 (ныне ул. Первомайская, 39), принадлежавшее братьям Лоос Богдану, Кондрату и Христиану Филипповичам. После того, как они представили документы о своих земледельческих занятиях, в 1925 г. по решению специальной комиссии, имение было возвращено "как хлеборобам, имеющим большие семьи". Впрочем, политика относительного либерализма по отношению к земледельцам продолжалась недолго. Уже к 1930 г. демуниципализация домовладения братьев Лоос была отменена.

Фото 17. Постановление о демуниципализации домовладения Кондрата Лоос с братьями от 30 июня 1925 г.

В последнем случае домовладельцы действительно являлись хлеборобами, но случалось и так, что многие торговцы из числа местных армян и русских, вступив в члены земельного общества армавирского юрта и получив соответствующие удостоверения, фактически продолжали заниматься прежними коммерческими операциями. Видимо, так поступали и некоторые немцы. В этой связи следует обратить внимание на практически полное отсутствие предпринимателей среди немцев, упомянутых в актовых книгах ЗАГСа даже в годы НЭПа. Вряд ли частные торговцы исчезли как класс всего за несколько лет советской власти.

Традиционно вплоть до начала Великой Отечественной войны армавирские немцы продолжали активно заниматься извозом. Главной формой организации этого рода деятельности в рассматриваемый период являлись артели. Ряд интересных сведений об извозном промысле связан с трудовой биографией Кондрата Филипповича Брема. Еще в дореволюционный период он с 16-летнего возраста начал работать на подводе, перевозя различные грузы. Революция и последовавшая за ней Гражданская война резко изменили судьбу К.Ф. Брема и его семьи. Сам он об этом позднее писал следующее: "В 1918 г. когда белые отряды первый раз заняли Армавир, они меня, отца, двух братьев моих и (жившего тогда вместе с нами на одной квартире гр-на Лейман Андрей Андреевича) вели на расстрел за то что мы угощали у нас красноармейцев, и только каким то чудом нам удалось спастись. Когда в сентябре 1918 г. белые вторично заняли город мы днем прятались в соломе, а ночью уехали со всем семейством в Ростов к Германцам которые обещали нас поселить в Германии и дать нам полный инвентарь". К.Ф.Брему и его близким действительно удалось переселиться на родину предков, однако обещанной земли и инвентаря им никто не предоставил. Средства пропитания репатриантам пришлось добывать в качестве наемных рабочих в хозяйствах местных землевладельцев и на различных фабриках и заводах. Так и не сумев достичь стабильности и благополучия в постреволюционной Германии, К.Ф.Брем и его родные в мае 1927 г. возвратились в Армавир.

Здесь в период уборки урожая Кондрат Филиппович устраивается кочегаром на паровую молотилку, но уже осенью он покупает пару лошадей и бричку и вступает в члены артели возчиков при транспортной конторе "Севкававтопромторг". Среди своих товарищей по извозному промыслу, большинство из которых составляли немцы, К.Ф.Брем быстро завоевал прочный авторитет. Его небезосновательно считали знающим и опытным человеком, который к своим 28-ми годам уже успел поработать и сравнить жизнь в царской России, Веймарской республике, а теперь уже и в советском государстве периода НЭПа.

14 апреля 1928 г. возчики избрали Кондрата Филипповича уполномоченным артели. На этом посту он сменил Петра Николаевича Роо. Руководство артелью уже не оставляло времени для занятий извозом, и поэтому, как писал сам К.Ф.Брем, "в период, когда я был на выборной должности на моей подводе работал рабочий, которого оплачивала артель, я же сам лично жалованья не получал, а жил на те средства, которые зарабатывала подвода".

Должность руководителя артели принесла К.Ф.Брему только хлопоты и неприятности. За то, что на его бричке трудился наемный возчик, уполномоченного лишили избирательных прав "как эксплоататора чужого труда". С апреля 1929 г. до февраля 1930 г. Кондрат Филиппович на своей подводе работал "месячным возчиком" в грузовой части Армавирской городской станции СКЖД. С февраля по август 1930 г. он трудился "на степи у хлеборобов, а также на станции у возчиков", после чего устроился грузчиком в организацию "Союзтранс".

Представленные выше сведения достаточно красноречиво характеризуют важную роль, которую немцы играли в 1920-е гг. в сфере грузоперевозок. Показательно, что на одном из заявлений К.Ф.Брема от 15 января 1929 г. с просьбой восстановить его в избирательных правах, в подтверждение изложенных им данных оставили свои подписи 16 извозчиков, подавляющее большинство из которых составляли немцы: Гейер, Фелингер, Роо, Герт, Шенфелд, Лейс, Сельденрайх, Лакман, Ринк, Фирц (?), Шнайдер, Крафт.