Заговор графа Милорадовича

В полном соответствии с принятыми обязательствами Александр I, едва успевший приехать в Петербург накануне нового 1821 года, решил послать на усмирение повстанцев российскую армию. Ниже мы покажем, что на это решение оказали влияние не только вопросы безопасности Европы.

Первым делом царь вызвал Ермолова, которого предполагал назначить командующим, а сам снова выехал за границу на чрезвычайный конгресс «Священного Союза» — на этот раз в Лайбах (ныне — Любляна). Срочный отъезд мог казаться даже стремительным бегством!

Ермолов с 1816 года командовал Отдельным Кавказским корпусом и был одновременно главноуправляющим в Грузии; он уже поднаторел в карательной деятельности. В конце декабря 1820 года Ермолов выехал в отпуск в Россию и разъехался дорогами с курьером, посланным императором за ним на Кавказ. Отсутствие телеграфа — важнейший фактор всех политических событий в России того времени!

Заехав по дороге в Орел к своему отцу, Ермолов затем уже не застал в Петербурге императора. Последний, не дождавшись Ермолова, захватил с собой генерал-адъютанта барона И.И.Дибича, который с этого времени сопровождал Александра I во всех поездках — вплоть до конца царствования.

Сообщим основные данные об этом персонаже, сыгравшем в последующих событиях величайшую роль.

Иван Иванович (Иоганн Карл Фридрих Антон) Дибич — потомок (оказавшийся последним) славного рода немецких баронов-разбойников, известного с 1435 года. Его отец, прусский генерал, был принят на русскую службу в 1798 году и прослужил до смерти в 1822 году (с 1811 — директор 1-го кадетского корпуса, затем — Сестрорецкого оружейного завода). Сам И.И.Дибич, родившийся в 1785 году и окончивший Берлинский кадетский корпус, в 1801 году поступил прапорщиком в Семеновский полк. Быстро выдвинулся в боях и походах, и с 1810 года уже состоял дежурным штаб-офицером в Свите. В 1812 году командовал войсками, прикрывавшими санкт-петербургское направление, затем снова отличился в сражениях 1813–1814 гг., а с 1815 года был начальником штаба 1-й армии.

Ермолову же в январе 1821 было оставлено повеление ожидать дальнейших распоряжений; ему пришлось задержаться в столице до конца марта 1821 года.

Именно в это время он был уведомлен о содержании доноса Грибовского и о том, что оно доведено до царя.

Под № 5 в списке Грибовского значились оба адъютанта Ермолова времен войны с Наполеоном — М.А.Фонвизин и П.Х.Граббе. Последнего Ермолов немедленно предупредил: «Оставь вздор, государь знает о вашем обществе». Заговорщики, таким образом, были оповещены Ермоловым о раскрытии их секретов.

В марте русская армия получила приказ следовать в Италию — и началось движение войск. Ермолову было приказано выехать в Лайбах.

Но Меттерниху вовсе не светило проникновение русских на юг Европы. Вскоре отчетливо выяснилось, что никто, кроме Александра I и его преемника Николая I, не относится буквально к уставу и решениям «Священного Союза» — все достаточно четко следовали собственным национальным интересам. Австрийцы огромными силами сами вошли в Пьемонт и к середине апреля разгромили восставших.

Когда в конце апреля Ермолов встретился в Лайбахе с русским и австрийским императорами, то российская экспедиция в Италию была уже отменена.

В данном случае, возможно, царь действительно проявил гуманность, чему причина — его благоволение к этому противнику крепостничества. Царь будто бы посоветовал Тургеневу как христианин христианину оставить заблуждения. Тургенев внял совету, вышел из Общества, в том же году ушел со службы, а в 1824-м выехал за границу. Профилактическая мера имела полный успех. Заметим, однако, что вовсе не ясно, от кого именно исходило предупреждение — от царя или от Милорадовича, якобы игравшего только роль передаточной инстанции. К этому эпизоду мы тоже еще будем возвращаться.

Чтобы дать логичное объяснение странным решениям Александра I, нужно более внимательно оценить общую обстановку, сложившуюся в российских вооруженных силах к осени 1820 года, а также те изменения, которые произошли в деятельности Тайного общества с октября 1820 по май 1821 года.

Вся ситуация 1815–1820 гг. в армейском командовании, рассмотренная выше, по существу была борьбой двух ярко выраженных направлений: с одной стороны — сторонников палочной дисциплины, доводящей до автоматизма подчиненных всех уровней, а с другой — приверженцев боевой выучки, основанной на инициативе в сочетании с необходимым подчинением. Можно рассматривать такую борьбу как столкновение принципиальных доктрин, можно — как чисто карьеристское соперничество служебных кланов, но факт, что борьба имела место, а арбитром в спорах выступал сам Александр I.

К первому направлению, как указывали современники, принадлежали Аракчеев, Барклай-де-Толли (умерший, кстати, еще в мае 1818 года), великие князья Николай и Михаил, а выдающимся представителем его был полковник Шварц.

Ко второму Николай Павлович безоговорочно причислил Милорадовича, сами себя относили Паскевич и Денис Давыдов. К нему же, разумеется, примыкали участники «Союза благоденствия», которых, увы, больше волновали не интересы солдат и задачи боевой подготовки, а собственное право ездить на учения во фраках.

Такое разделение носит, конечно, в определенной степени условный характер: каждого конкретного генерала или офицера не всегда легко отнести к той или другой категории. К тому же личные взгляды и объективные обстоятельства со временем претерпевают изменения. Ниже нам придется, например, рассказать, как на самом финише деятельности и Милорадовича, и своей собственной, не кто-нибудь, а сам пресловутый граф Аракчеев оказался внезапно не в «партии Аракчеева», а в «партии Милорадовича»!

Великий князь Константин Павлович, с его известной любовью к парадам и отвращением к военным действиям, должен был бы, казалось, принадлежать к первому направлению. Но есть свидетельства, что и он с возмущением стал относиться к строевым увлечениям 1820-х годов.

В то же время Паскевич отнюдь не стремился возвысить голос против акробатики: «Не раз возвращаясь с плаца, мне приходило желание все бросить и в отставке предаться семейной жизни; но я почувствовал, что скоро понадоблюсь для серьезного дела. Россия, я тогда понимал, без войны и скорой войны не обойдется. Волнение в Греции — это начало разложения Турецкой империи» — оправдать, как известно, можно что угодно!

А вот П.И.Пестель ратовал как будто за свободу, но на службе зажимал и офицеров, и солдат не хуже Шварца, подводя под это, впрочем, агитационную идейную подоплеку: «На средства он не был разборчив; солдаты его не любили; всякий раз, когда император или великие князья назначали смотр, он жестоко наказывал солдат. При учреждении военных поселений он хотел перейти туда на службу и обещал, что скоро у него возмутятся», — писал о нем Е.И.Якушкин — сын упоминавшегося заговорщика, проведший немало времени среди сосланных друзей своего отца.

Впрочем, и «республиканские» тезисы Пестеля только по незнанию можно считать вольнолюбивыми: на самом деле в случае удачи переворота он планировал на 8-10 лет установить диктатуру Временного Верховного Правления, чтобы «беспощадную строгость употреблять против всякие нарушителей спокойствия»!

Не все знают, что до января 1918 года большевистское правительство тоже официально именовалось Временным, но аппетит, как известно, приходит во время еды!..

Ставка в борьбе этих тенденций была отнюдь не малой: не только карьеры представителей различных кланов, но и судьба всей русской армии.

Теперь-то нам известно, кто победил в этом соперничестве; известно и то, к чему это привело.

Один из прославленных сподвижников Александра I, уже упоминавшийся князь А.С.Меншиков, оставался в строю еще долгие десятилетия. Именно ему было приказано готовить Крым к обороне от иноземного вторжения. Прибыв на место назначения и проведя в августе 1854 маневры подчиненных войск, он в ужасе записал в дневнике: «Увы, какие генералы и какие штаб-офицеры: ни малейшего не заметно понятия о военных действиях и расположениях войск на местностях, о употреблении стрелков и артиллерии. Не дай Бог настоящего дела в поле» — дословное повторение оценок Паскевича, Натцмера и Давыдова! Катастрофа действительно состоялась буквально через несколько дней — стоило лишь высадиться англо-французскому десанту!