Белый орел, Красная звезда (ЛП)

Рис. 1. Обер-Ост.

Однако сроки эвакуации представляли собой проблему. Германская армия на востоке все еще оставалась непобежденной. Она была единственной дисциплинированной силой в регионе, и на тот период не было никого, кто мог бы это изменить. Западные державы не могли договориться, что делать. Соответствующая статья договора о перемирии гласила, что германские войска на бывшей российской территории должны будут вернуться домой, "как только Союзники сочтут это своевременным". Французы хотели убрать их незамедлительно, в качестве первого шага к расформированию всех германских войск; британцы же и американцы считали, что они должны оставаться на своих местах, для предотвращения вторжения большевиков в Европу.

Вскоре оказалось, что Германия неспособна проводить активную политику на востоке. Отречение кайзера и условия западного перемирия положили конец политической активности. Мятеж в Киле, коммунистические восстания в Мюнхене и Берлине, создание солдатских комитетов в немецкой армии, все это делало восстановление закона и прядка на родине приоритетной задачей. Хоффман, командующий Обер-Оста, подчинился более насущным потребностям своей страны. Обсуждение эвакуации началось в ноябре, и основные действия начались в декабре.

Только недавно стали известны суть и детали Германской политики во время эвакуации Обер-Оста^[2]. Не желая действовать самостоятельно, Хоффман за всеми решениями запрашивал Берлин, откуда запросы пересылались к силам союзников в Париж. Поляков и большевиков он рассматривал с одинаковым презрением. Как человек, который диктовал условия Брест-Литовского договора, и как непобежденный правитель восточных земель, он был уверен, что после его отхода должен был наступить потоп. Его единственной заботой была безопасность его людей. Отношения с поляками были весьма недобрыми. Он чувствовал себя униженным, когда его войска разоружали в Варшаве и обеспокоен, когда они ответили кровавыми репрессиями против гражданского населения на попытку разоружить их в Подлясье. Хотя локальное соглашение об эвакуации немецких позиций на реке Буг были подписаны 24 ноября, более важные переговоры о транспортировке Группы армий “Киев” через территорию Польши в Силезию провалились. Согласие было достигнуто только к февралю, когда события на советской стороне Обер-Оста, особенно в Вильно подтолкнули немцев и поляков к компромиссу.

На первой неделе 1919 года в Вильно произошло две революции. В день Нового Года группа местных польских офицеров, руководимая генералами Вейтко и Мокжицким, совершила переворот, создав “правительство самообороны”. Его целью было противопоставить себя коммунистическому Совету Рабочих, который планировал взять власть, когда уйдут немцы, и который уже выпустил манифест, определяя себе роль временного правительства^[3]. Они напали на местный партийный комитет ночью. Четыре человека были убиты, пятеро совершили самоубийство и семьдесят шесть арестовано. Четырьмя днями позже Самооборона была низвергнута, когда части советской Западной армии прибыли из Смоленска, чтобы защитить Совет Рабочих. Такой поворот событий был невыносим для Пилсудского, который был уроженцем Вильно, так и для Хоффмана, войска которого были вынуждены в спешке отходить. Представители Польши и Германии, облеченные полными полномочиями от своих правительств, встретились в Белостоке 5 февраля и подписали соглашение об эвакуации. Статья 5 устанавливала, что десять польских батальонов, численностью около 10 000 человек пройдут через немецкие позиции в районе Волковыска и займут большевистский фронт. Статья 4 устанавливала, что немцы будут контролировать район Сувалок до окончания их эвакуации^[4].

Некоторые комментаторы обвиняют Хоффмана в ведении двойной игры, в подталкивании большевиков к занятию позиций Обер-Оста с востока, а поляков с запада, в надежде использовать их конфликт^[5]. Эти утверждения беспочвенны. На тот момент у Хоффмана не было выбора. Немецкие унтер-офицеры брали увольнительные, чтобы заниматься обучением местных красногвардейцев, а немецкие же офицеры уже давно наладили контакты с антибольшевистскими элементами. К моменту объявления об эвакуации Обер-Ост должен был вот-вот развалиться.

Польские и советские апологеты предлагают абсолютно диаметральные объяснения причин эвакуации Обер-Оста. Польские историки говорят о советском “вторжении” на пограничные земли, как если бы Окраины^[6] представляли собой составную часть Польши. Советские историки говорят о “польской агрессии”, представляя Окраины составной частью Советской России. Обе позиции безосновательны. Окраины в 1919 году не принадлежали никому, кроме местного населения, мнения которого никаким образом не спрашивали ни поляки, ни советская власть. Верно то, что наступление Советов в полосу Обер-Оста началось первым, с образованием 16 ноября 1918 года советской Западной армии, которая заняла Минск и Вильно прежде, чем польская армия сделала какой-либо шаг^[7]. Советское Главное Командование приказало провести глубокую разведку к 12 января 1919 года до Немана и Щары, а к 12 февраля до Буга^[8]. Сомнительно, однако, что эта операция под кодовым названием “Цель Висла” должна была закончиться покорением Варшавы героической Красной Армией. Да, ее название указывает на это. Однако неуверенные формулировки этих директив и крайне ненадежное положение Западной армии говорит о другом^[9]. “Цель Висла” вероятно, была не более чем фразой, рожденной революционной бравадой. Хотя Советы и могли бы продолжить свой марш вглубь Польши, если бы не встретили сопротивления, они явно лишь прощупывали территорию, чем следовали крупному замыслу. Но варшавское правительство рассматривало кодовое название как попытку вторжения, и именно в этом духе Пилсудский проинформировал Клемансо в телеграмме 28 декабря^[10]. Однако поляки не имели достаточных доводов в пользу своей правоты. Пилсудский должен был признать, что и он послал бы свои войска в Обер-Ост в ноябре или декабре, если бы позволяли обстоятельства.

Так или иначе, отступление немецких войск создало вакуум, в котором польские и советские части действовали спонтанно. Обе стороны не нуждались в стимулах. Поляки двинулись вперед 19 февраля. Северная группировка овладела главной железнодорожной линией на Барановичи, Южная группировка двинулась в направлении Пинска. Советская Западная армия уже наступала со своих новых баз в Минске и Вильно. Столкновение произошло в семь утра 14 февраля, когда капитан Меницкий из польского виленского подразделения повел 57 солдат и 5 офицеров на местечко Береза-Картузская.^[11] Оказалось, что оно уже занято большевиками. Произошел короткий бой, в ходе которого восемьдесят бойцов Красной Армии были взяты в плен. Польско-советская война началась.

Хотя эвакуация Обер-Оста была непосредственным пусковым фактором для столкновения, в действительности существовали более глубокие причины конфликта. Конфликт между Польшей и Советской Россией, не обязательно военного характера, был весьма вероятен уже с момента образования новой Польши.

В наши дни почти невозможно понять, насколько дороги были для поляков прежних поколений восточные пограничные земли. Когда Адам Мицкевич, величайший польский поэт и единственный соперник Пушкина в борьбе за лавры гения славянской лирики, писал о своей родине, он говорил не о Варшаве или Кракове, а о Литве:

Отчизна милая, Литва! Ты как здоровье,

Тот дорожит тобой, как собственною кровью,

Кто потерял тебя.

Когда он пел славу природе, он думал о необычайной красоте Окраин. Когда он восклицал: “Давайте любить друг друга!”, то этот крик сердца подразумевал гармонию отношений между различными народами и классами порубежных земель. Когда Генрик Сенкевич очаровал Польшу своими рыцарскими произведениями, именно описания казачьей жизни в Польше 17-го века так взволновали читателей. Как многие великие “англичане” на поверку оказываются ирландцами или шотландцами, так и многие великие “поляки”, такие как Мицкевич, Словацкий или Костюшко оказываются литовцами.