Пакт, изменивший ход истории

Для интересующей нас темы — что думал Сталин о складывающейся осенью 1938 г. взрывоопасной международной обстановке и каковы были его намерения — особый интерес представляет международный раздел последней главы книги ^{189}, текст которого воспринимается как декларация о принципах советской внешней политики. Не случайно положения раздела предвосхитили, вплоть до текстуальных совпадений, отчетный доклад Сталина на XVIII съезде ВКП(б) 10 марта 1939 г. В этом разделе, посвященном мировым событиям, позиция СССР — еще раз отметим особо — до «мюнхенского антисоветского сговора» однозначно, без оговорок противопоставлялась как агрессивному блоку Германии, Италии и Японии, так и «так называемым демократическим государствам» — Англии, Франции и США. Перемены в мире в результате итальянского захвата Абиссинии, итало-германской интервенции против республиканской Испании, японского нападения на Китай и аншлюса Австрии трактовались как начало «второй империалистической войны», идущей на громадном пространстве от Гибралтара до Шанхая и охватившей более полумиллиарда населения Земли. Разъяснялось, что война, развязываемая агрессорами, «собственно и направлена» против «демократических» держав, которые «сдают помаленьку свои позиции агрессорам, уверяя при этом, что готовятся к отпору».

Отдельный абзац международного раздела посвящен захвату Австрии в марте 1938 г. (хотя формально хронологические рамки раздела ограничивались 1935–1937 гг.), которое оценивалось как ее «насильственное присоединение» к Германии, вскрывающее стремление фашистской Германии «занять господствующее положение в Западной Европе» ^{190}. [20] Следовательно, «это был удар, прежде всего, по интересам Франции и Англии». Таким образом, у Сталина достаточно рано сформировалось убеждение (подкрепляемое ходом событий), что острие фашистской агрессии обращено не на восток, а на запад Европы.

Говорилось в разделе и о том, что начавшаяся война «не может не быть серьезнейшей опасностью для всех народов и, в первую очередь, для СССР»; однако в качестве вывода следовало указание на меры по укреплению собственных международных позиций. С упором на «дальнейшее усиление» своего оборонного потенциала. Перечислялись и советские внешнеполитические акции: вступление в Лигу наций, «несмотря на ее слабость» (сентябрь 1934 г.); заключение договоров о взаимной помощи с Францией и Чехословакией (май 1935 г.), а также с Монгольской народной республикой (март 1936 г.); договор о взаимном ненападении с Китаем (август 1937 г.).

В международном разделе нет каких-либо ссылок ни на коллективную безопасность, ни на провозглашенный летом 1935 г. VII конгрессом Коминтерна лозунг народного фронта против фашизма и войны. Наглядное подтверждение того, что сталинское руководство не видело особой разницы между фашистскими и нефашистскими государствами, что предопределило соответствующую, сугубо негативную оценку Сталиным политики и тех, и других. На практике это означало одно — подтверждение одностороннего, сепаратного в условиях роста угрозы мировой войны курса советской внешней политики. Читая воспоминания В.М. Молотова, записанные литератором Ф. Чуевым, поражаешься многому, в частности тому, что Молотов, правая рука Сталина в международных делах, считал врагами и нацистскую Германию, и бывших западных союзников — Англию, Францию, США ^{191}.

Правда, непосредственную вину за войну «Краткий курс истории ВКП(б)» все же возлагал на силы фашизма: слова «фашизм», «фашистский» в негативном контексте повто рялись в международном разделе до полутора десятков раз. В то же время книга закрепила усилившуюся в советской пропаганде тенденцию распространить ответственность за «империалистическую войну» и на «неагрессивные» капиталистические страны Запада (иначе Сталин не называл бы войну «империалистической», то есть несправедливой с обеих сторон). Проявилось это в осуждении политики западных стран за «однобокий характер войны» — за их нежелание оказать вооруженное сопротивление агрессии. Сталинская критика отражала разочарование отступлением перед агрессорами Англии и Франции, их пассивностью; разочарование, так сказать, слабыми темпами «второй империалистической войны». Война «не стала еще всеобщей, мировой», скажет Сталин на партийном съезде в марте следующего года. К его сожалению…

Страны Запада, характеризуемые «демократическими» (чаще в кавычках), обвинялись в том, что они больше боятся рабочего движения в Европе и национально-освободительного движения в Азии, чем фашизма. Более того, опираются на него в борьбе против мирового революционного движения, а на партийном съезде, развивая эту мысль, Сталин обвинит западные страны в поощрении немецкой агрессии против СССР.

Дальше — больше. Под прицелом Сталина оказались находившиеся у власти в Англии консерваторы — объект его постоянной озабоченности. Политика английских консерваторов напомнила Сталину политику либерально-монархических буржуа в русской революции, вступивших, по его словам, в сговор с царем из-за страха перед собственным народом. Следовало многозначительное заключение: «Как известно, либерально-монархическая буржуазия России жестоко поплатилась за такую двойственную игру. Надо полагать, что правящие круги Англии и их друзья во Франции и США тоже получат свое историческое возмездие».

Логика «исторического возмездия», основанная на аналогии между революционным 1917 годом в России и предвоенными 1930 годами, ясно указывает на то, кому Сталин отводил роль исполнителя приговора истории Англии и всему буржуазному Западу. Конечно, «ударной бригаде пролетариев всех стран» — Советскому Союзу, призванному, по Сталину, «бороться… за победу социализма во всех странах» ^{192}. М. Джилас, один из руководителей Компартии Югославии, из приватных бесед со Сталиным в годы Второй мировой войны вынес впечатление об убежденности Сталина в том, что он вершит суд истории ^{193}.

То, что положения международного раздела «Краткого курса истории ВКП(б)» отражали официальную линию внешней политики сталинского Советского Союза, подтвердил глава правительства В.М. Молотов в докладе, посвященном очередной годовщине Октябрьской революции, с которым он выступил в ноябре 1938 г. Обращаясь к аудитории торжественного собрания, Молотов говорил: «Все основное, необходимое для понимания современной международной обстановки, вы найдете в последней главе только что вышедшей в свет “Истории ВКП(б)”. Там все сказано и бьет прямо в цель». Добавив, что в этой главе (имея в виду ее международный раздел) дается «марксистское объяснение» событиям в мире, он продолжил: «Обо всем этом надо помнить, чтобы судить о внешней политике Советского Союза и о всех международных событиях последнего времени» ^{194}. О значении, которое придавал идеям, изложенным в международном разделе книги по истории партии сам Сталин, говорит тот факт, что он их подробно развил в выступлении на закрытом идеологическом совещании в Москве 1 октября

1938 г., а в последующем построил на них международный раздел своего доклада на XVIII партийном съезде.

Понятно то внимание, которое было уделено положениям международного раздела последней главы «Краткого курса истории ВКП(б)» в посольстве Германии в СССР. В донесении, направленном в Берлин послом Ф. Шуленбургом, пересказ содержания раздела подкреплялся анализом печатных материалов, появившихся в связи с годовщиной Октябрьской революции. В освещении международного положения, писал посол, «упор делается на наступление агрессивных государств, угрожающее Франции, Британии и США и создающее условия для начала войны между империалистическими государствами. Которая, согласно Сталину, на деле уже началась» ^{195}. Ожидания Сталина, которые он и не очень скрывал, не были, таким образом, тайной для государственных деятелей стран Европы. Им было над чем подумать, прежде чем идти навстречу сталинским ожиданиям.