Феномен Руси, или Народ, которого не было

Монополия на производство шелка довольно скоро была утрачена Китаем, и сегодня нам известно о существование крупных центров шелководства и шелкоткачества в Средние века в Средней Азии (Самарканд, Бухара и Мерв), в Иране (Шираз, Иезд, Нишапур, Тебриз и Рей), в Византии (Константинополь, Солунь, Коринф и Фивы), в мусульманской Испании (Альмерия, Кордова, Севилья, Мурсия, Малага и Гренада).

Уровень импорта шелковых тканей Русскими княжествами был очень высок. Об этом свидетельствует множество археологических находок (обнаруженные более чем в 200 пунктах), которые, в основном, сгруппированы вдоль бассейнов Волги и Днепра, т. е. по речным путям, которые связывали Восточную Европу со странами Востока и Средиземноморья. Наибольшая плотность находок подобного рода сосредоточена в междуречье Оки и Волги (Московия) [198].

По месту производства найденные при археологических раскопках на территории Русских княжеств, шелковые ткани можно разделить на четыре группы: 1) византийский текстиль («паволоки», «оксамигы», «оловиры грецкие»), 2) среднеазиатский текстиль «занданачи», т. е. выработанный в селении Зандана близ Бухары, о нем упоминается в новгородских берестяных грамотах [199],3) иранский текстиль, одним из крупнейших центров торговли которым являлся г. Рей, расположенный близ южного побережья Каспия и 4) (предположительно) испанский текстиль. Образцы последнего весьма редки. Более 70 % импортного шелка домонгольского времени относится к продукции ткацких мастерских Византии [200].

Из Русских княжеств шелк частично реэкспортировался в Западную и Северную Европу, в частности, в Польшу, Чехию, Южную Германию, Скандинавию и др. К примеру, в Финляндии, на северном берегу оз. Пюхаярви, в могильнике X в. обнаружен образец шелкового текстиля восточного происхождения. Во французской литературе XII–XIII вв. шелковые ткани называются «русскими» [201]. Данная деталь наглядно показывает, что до эпохи Крестовых походов [202] государства Западной Европы не имели широкого выхода на азиатские рынки, а транзитную торговлю между Востоком и Западом в основном контролировали русские военно-торговые корпорации.

Естественно, импорт в русские княжества не ограничивался одним только шелком. К примеру, тот же Новгород, будучи одним из крупнейших европейских центров ремесленного производства, не располагал собственными запасами и разработками драгоценных и цветных металлов. Последние были необходимы для ювелирного производства и изготовления утвари разного рода. Сырье для изготовления подобных изделий ввозилось из стран Западной Европы, а вот сырье, к примеру, для изготовления деревянных гребней (самшит) поставлялсь в Новгород с Кавказа [203]. Ввозились в Новгород и готовые изделия, так, в золотордынский период одной из значительных статей новгородского импорта являлась ближневосточная и ордынская поливная керамика.

Вообще-то, в Древней Руси с незапамятных времен существовало собственное высокоразвитое ремесленное производство, обширная внутренняя торговля и великое множество городов и рынков эту торговлю поддерживавших. Особенно в русских княжествах было развито кузнечное дело и металлургия.

Многие историки хозяйства XIX и даже начала XX в. отрицали возможность производства железных изделий в русских княжествах вплоть до времен X–XII вв., считая все русские железные вещи той поры импортными. Одним из аргументов в данном вопросе являлась ссылка на удаленность русских областей от месторождений железа. Данные взгляды были опровергнуты академиком Б. А. Рыбаковым [204]. Оказалось, что Русская равнина располагала огромными по тем временам запасами доступных и удобных для обработки болотных железных руд.

По словам Б. А. Рыбакова, уже в IX–X вв. оборудование русских кузниц мало чем отличалось от оборудования кузниц начала XX века. При помощи разнообразного инструментария русские мастера изготовляли множество различных предметов, полное перечисление которых заняло бы здесь слишком много места.

Так, в IX веке в русских княжествах во множестве изготовлялись: 1) сельскохозяйственные орудия (массивные плужные лемехи и сошники, плужные ножи — «чересла», косы, серпы, топоры, медорезки); 2) инструменты для ремесленников (ножи, тесла, долота, пилы, скобели, ложкари, пуансоны и фигурные молоточки чеканщиков, раскроечные ножи, железки к рубанкам, кронциркули для орнаментации кости, ножницы и др.); 3) бытовые предметы (гвозди, ножи, окованные ковчежцы, дверные пробои, скобы, кольца, пряжки, иглы, безмены, гирьки, котлы, очажные цепи, замки и ключи, корабельные заклепки, кресала, дужки и обручи ведер и др.); 4) оружие, доспехи и сбруя (мечи, щиты, стрелы, сабли, копья, боевые топоры, сулицы, шлемы, кольчуги, удила, шпоры, стремена, плети, подковы, арбалеты) [205].

Впрочем, и перечисление одних только ремесленных специализаций, существовавших в Древней Руси уже к IX веку, заняло бы немалое место. Сейчас же следует отметить вот какую деталь, связанную со сбытом продукции ремесленного производства, а следовательно, и с организацией торговли, как внутренней, так и внешней.

По словам Б. А. Рыбакова, деревенские ремесленники работали на заказ, а их продукция расходилась в пределах весьма незначительного района, радиусом в 10–20 км. Радиус сбыта продукции городских мастеров достигал 50— 100 км. При этом частью городские ремесленники работали по заказу бояр и дружинников, частью — на рынок, который мог охватывать всю территорию Русской земли, частью — на экспорт. Так, русские вещи обнаруживаются на территории Волжской Болгарии, в Херсонесе, Чехии и Моравии, в Польше, у балтийских славян, в Швеции, а также в Половецкой степи.

При обсуждении вопроса о внешней торговле восточнославянских княжеств необходимо ясно представлять себе следующие моменты.

I. Древнерусская внешняя торговля базировалась на использовании водных путей, в первую очередь, речных систем Волги и Днепра.

II. Древнерусская внешняя торговля имела три главные проблемы. 1-я заключалась в свободном доступе к акватории Каспийского моря (таким образом обеспечивалось ирано-арабо-индийское направление). 2-я проблема состояла в свободном выходе к Черному морю (византийское направление). 3-я проблема заключалась в выходе на Балтику (варяжское направление).

III. Поскольку внешняя политика всегда следует за внешней торговлей, то не составляет большого труда догадаться и о трех внешнеполитических и военных направлениях деятельности русских князей.

Естественно, если в Средние века существовало три главных направления внешних политических и торговых усилий восточного славянства, то правомерно будет предполагать и наличие трех мощных военно-торговых группировок руси: 1) волжской, 2) днепровской, 3) новгородско-варяжской.

Именно о таком делении и сообщали восточные авторы, к примеру, Ибн-Хаукаль в X веке: «И русов три группы. (Первая) группа, ближайшая к Булгару, и царь их в городе, называемом Куйаба, и он больше Булгара. И. группа самая высшая (главная) из них, называют (ее) ас-Славийа, и царь их в городе Салау, (третья) группа их, называемая ал-Арсанийя, и царь их сидит в Арсе, городе их. И достигают люди с торговыми целями Куйабы и района его. Что же касается Арсы, то я не слышал, чтобы кто-либо упоминал о достижении ее чужеземцами, ибо они (ее жители) убивают всех чужеземцев, приходящих к ним. Сами же они спускаются по воде для торговли и не сообщают ничего о делах своих и товарах своих и не позволяют никому следовать за собой и входить в страну свою. И вывозят из Арсы черных соболей, черных лисиц и олово (свинец?) и некоторое число рабов… Русы приезжают торговать в Хазар и Рум» [206].