Тавриз туманный

- Странные вы люди! О чем я должен говорить, если я ничего не знаю? продолжал упорствовать Рзабала.

Я достал из папки письмо и прочел:

"Властелину наших душ, его величеству Мохаммед-Али-Мирзе!

Согласно вашему высочайшему повелению, я вступил в демократическую партию. Сообщаю вам, что в последние дни демократы усиленно призывают народ послать телеграмму его величеству Музаффериддин-шаху и просить у него разрешения на организацию Энджумена*. Это движение возглавляет Мир-Гашим. Он подстрекает народ запереться в английском консульстве или засесть в бест в мечети Самсон.

______________ * Энджумен - палата депутатов.

Демократы агитируют также за изгнание из Тавриза Мирзы-Кязим-аги и мучтеида Мирзы-Гасан-аги, сопротивляющихся организации Энджумена. Жду ваших дальнейших указаний.

Рзабала Шешгиланлы".

- Теперь скажи суду, писал ли ты это письмо Мохаммед-Али-Мирзе?

- Где вы его взяли?

- На твоем письменном столе.

- Да, я писал.

- Вспомни теперь, когда народ изгнал из Тавриза Мирза-Гасан-агу и Мирза-Кязим-агу, зачем тебе понадобилось ехать в Гызылджа Мейданы к Мирзе-Керим-аге?

- Я ездил, чтобы купить у него хлеб.

- Можешь ты это доказать?

- Да, могу!

- А письмо Мирзы-Керим-аги к тебе? Что в нем было написано?

- Какое письмо?

- А вот послушай, я зачитаю его.

"Уважаемый господин Рзабала!

Сведения, которые вам удастся раздобыть, и письма передавайте через Гаджи-Сеид-Язды и мучтеида Гаджи-Мирза-Асадуллу. Они работают на пользу государства и величия ислама.

Имам Джума Керим".

- Теперь скажи суду, являются ли контрреволюционерами люди, названные в письме?

- Да.

- Поддерживаешь ли ты с ними связь?

- Да.

- Когда в доме Гаджи-Мохаммед-хана Сартиба в армянском квартале открылся Энджумен, ты вместе с другими купцами и именитыми людьми поклялся на коране быть верным маршруте* и народу. И ты поклялся первым. Правда это или нет?

______________ * Маршрута - конституция.

- Да.

- Почему ты изменил своей клятве?

- После этого я не совершал никакой измены.

- Ты говоришь правду?

- Клянусь своими убеждениями, это правда.

- Врешь! Первого числа месяца мохеррем 1325 года, когда толпы людей ходили по улицам и читали синазан, злодейской пулей был сражен член Энджумена Гаджи-Мирза-Гасан Милани. Кто организовал это преступление?

- Не знаю!

- Если ты об этом ничего не знаешь, зачем писал ты Мохаммед-Али-шаху такое письмо:

"Светлейший! Ваш преданный раб и верный слуга исполнил ваш приказ. Член Энджумена Гаджи-Мирза-Гасан Милани убит.

Рза".

Опустив голову, Рзабала молчал.

- В контрреволюционной организации "Исламие" ты состоял?

- Да.

Я показал ему еще несколько изобличающих его документов. Он понял, что никакие проволочки ему не помогут: он пойман с поличным, и признался, что все время был ярым контрреволюционером, что находился в тесной связи с Рагим-ханом, его сыном Беюк-ханом, Эйнуддовле, Низа-мульмульком и Ферманферма и из ставки Саттар-хана посылал им шпионские сведения. Ему больше ничего не оставалось, как взывать к милости революционного суда. Он упал на колени, бил себя кулаком в грудь, клялся и молил о прошении.

Я задал ему еще два-три вопроса:

- Список демократов ты дал Сардар-Рашиду?

- Нет.

- Хотел дать?

- Да, собирался.

- Кто еще занимался шпионажем заодно с тобой?

- Разве мало в Тавризе контрреволюционеров?

- Я спрашиваю у тебя о шпионах-демократах. Скажу яснее: кто из тех, кто работает с нами, стал на путь измены и предательства, как ты?

- Джорабчи Мешади-Мугим и Ага-Гулам Шабустари. Эти два человека действуют активно. Больше я никого не знаю.

- Теперь ты должен ответить еще на один вопрос. В начале 1909 года снабжение революционеров продовольствием было поручено тебе. Сколько денег ты тогда прикарманил?

- Я не украл ни одного шаи. Я зарабатывал. Разве другие тогда не зарабатывали?

- Тогда были тяжелые времена для партии. Каждый выполнял какие-то обязанности. Не так ли? Разве не использовал ты дело, порученное тебе революционным комитетом, в личных выгодах?

- Тогда я заработал двадцать пять тысяч туманов. Если вы считаете это злоупотреблением, я могу их вернуть.

- Хватит. Все совершенно ясно. Кто хочет высказаться по поводу предательства и измены Рзабалы делу революции и народа?

Тутунчи-оглы встал.

- Мы всегда боремся с врагами открыто. Некоторых мы давно простили, потому что они осознали свои ошибки, поняли, что шли по неправильному пути Нам не раз приходилось встречаться в боях с несознательными людьми, которые не в состоянии были понять, на чьей стороне правда, и поэтому выступали против революции. Но есть у нас враги, которые, как червь, точат партию изнутри. Разоблачить их очень трудно. В дни сражений у нас не было возможности с ними бороться. Сотни жертв - результат их предательской деятельности. Из-за измены таких ублюдков, как Рзабала и Мушми, наших товарищей, преданных народу и революции, резали, как овец, в домах дивичинских контрреволюционеров. Эти заядлые враги проникли в наши ряды под маской демократов. Их нельзя равнять с теми, кто борется против нас по несознательности. Это махровые контрреволюционеры. Поэтому-то с ними не может быть мира, нет им пощады. Мириться с ними - значит, самим стать врагами революции, которой мы посвятили всю свою жизнь. Смерть изменникам и предателям! Никакой пощады шпионам!

Все присутствовавшие на этом заседании потребовали для Рзабалы смертной казни.

Он понял, что с ним не шутят и за предательство ему придется заплатить жизнью. Упал на колени, предлагал все свое состояние, все, что у него только есть. Чуть не плача, он говорил:

- У меня сто тысяч туманов наличными и векселями сто пятьдесят тысяч, пять собственных домов, пять фруктовых садов, мельница, я засеял двести батманов хлеба, все это я отдаю в пользу революции, только простите мне мои прегрешения Я горько каюсь, что стал на нечестный путь. Пощадите меня, дайте возможность искупить свою вину. Заклинаю вас именем революции, светлой памятью Саттар-хаиа, не убивайте меня!

Он трясся, как осиновый лист. Я поднялся.

- Суд приговаривает предателя, шпиона, матерого врага революции Рзабалу-Гаджи-Гусейн-оглы к смертной казни.

Я направился к выходу. Не успел я переступить через порог, его бездыханное тело с глухим стуком повалилось на пол.

ЗАКУЛИСНЫЕ ИНТРИГИ САРДАР-РАШИДА

Махру не забывала о наших поручениях. В этот же день, вечером, она сидела в своей комнате и ждала, когда ее позовет Сардар-Рашид, у которого вошло в привычку не есть и не пить без нее Он не выпивал бокала, налитого кем-то другим

Было уже одиннадцать часов, когда слуга пригласил Махру в столовую. Почему-то сегодня ужин запаздывал Когда Махру вошла, Сардар-Рашид что-то писал в своем блокноте. Увидев ее, он отложил перо в сторону.

- Моя ненаглядная, наполни радостью и сегодняшний вечер. Я боялся, что ты легла спать и лишила меня своего общества.

- Разве когда-нибудь я заставляла тебя ждать напрасно? Я всегда стараюсь поступать согласно твоим желаниям. Не так ли?

От этих слов Сардар-Рашид пришел в восторг.

- О, какая ты сегодня умница. Неужели ты будешь теперь снисходительной к моим просьбам, украсишь мою жизнь, наполнишь ее радостью?

- Да, но с условием - не выходить за рамки сложившихся между нами отношений! А они должны быть такими как между братом и сестрой. Только тогда я согласна выполнять все твои требования, даю слово.

- Но ведь на самом деле мы не брат и сестра

- Если бы ты не представлял меня людям, как свою сестру, я вела бы себя иначе. Отвергнув тебя, я ушла бы из этого дома или подчинилась бы тебе, осталась с тобой навсегда. Теперь поздно. Все в Тавризе, даже русские и армяне, считают меня твоей родной сестрой! Если народ узнает, что это неправда и в доме у тебя чужая женщина, твое положение пошатнется. Ведь это будет козырь в руках твоих врагов. Думаешь ли ты об этом, учитываешь ли печальные последствия нашего сближения, которого добиваешься?