История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Граждан

Правительство Горемыкина почти прекратило работу. Министры избегали или просто игнорировали его. «Я ломаю голову над вопросом о преемнике «старика», – писал Николай жене. 19 января 1916 г. Горемыкина на посту председателя правительства сменил внук австрийского генерала Б. В. Штюрмер. Штюрмер, которому было 67 лет, был поставлен также во главе Особого совещания для объединения всех мероприятий по снабжению армии и флота. Новая структура была создана исключительно для того, чтобы координировать деятельность председателей Особых совещаний и вновь созданного при МВД Комитета по борьбе с дороговизной. Попытка Штюрмера регулярно рассматривать вопросы деятельности других Особых совещаний не привела к замене многовластия в тылу единовластием, а лишь осложнила положение.

С лета 1916 г. развал власти становится все очевиднее. Был смещен министр иностранных дел опытный дипломат Сергей Сазонов, пользовавшийся доверием и уважением и Думы и Союзников. Его пост взял себе Штюрмер, никогда раньше внешней политикой не занимавшийся и ведший себя как глава МИД крайне эксцентрично. Чем острее становилось положение в стране, тем чаще менялись министры. 10 (23) ноября Штюрмер был отправлен в отставку. Новым председателем Совета министров был назначен Александр Федорович Трепов. Однако и он оставался на этом посту недолго. Императрица Александра Федоровна Трепова не любила – он не считался с Распутиным и искал поддержки Думы. Его выступление 19 ноября напомнило многим выступления Столыпина. «В деле обеспечения государственной обороны, наряду с мероприятиями правительства и законодательных установлений, проявился выдающийся почин земств, городов, общественных организаций и частных лиц. Эту высокопатриотическую деятельность правительство приветствует и всячески пойдет навстречу целесоответственному ее развитию», – объявил в Думе новый премьер-министр. Общественное мнение начало склоняться в его пользу. Но Императрица была неумолима. Царю она характеризовала Трепова как «лжеца, заслуживающего виселицы». Накануне 1917 г. Трепов был заменен князем Николаем Дмитриевичем Голицыным (1850–1925), которому суждено было стать последним Председателем Совета министров Императорской России.

За два с половиной года войны в Императорской России сменилось 4 премьер-министра, 5 министров внутренних дел, 4 министра сельского хозяйства, 3 военных министра. Причем частота смены высших должностных лиц всё нарастала. В 1914 г. было сменено 12 губернаторов, в 1915—33, за первые десять месяцев 1916 г. – 43. Происходившие должностные перемещения получили название «министерской чехарды» (термин В. М. Пуришкевича). Император сам признал в сентябре 1916 г.: «От всех этих перемен голова идет кругом. По-моему, они происходят слишком часто. Во всяком случае, это не очень хорошо для внутреннего состояния страны». В. М. Пуришкевич составил ядовитый куплет: «Русь что ни день меняет няньку,// предавшись горькому посту,// В лицо скорей узнаешь Ваньку,// чем министра на посту».

В это же время заговоры с целью изменения или системы власти, или царствующего лица охватывают уже всё общество. К концу 1916 г. оппозиционные настроения захватили и высшие военные круги, и высшую бюрократию, и даже Великих князей, которые решили, как говорилось, «спасти монархию от монарха». Россия еще не знала такого единения антиправительственных сил, а Двор – такой изоляции.

В ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. во дворце князя Юсупова был убит Распутин. Убивали его родственник Царя князь Феликс Юсупов, Великий князь Дмитрий Павлович, а также депутат Думы Пуришкевич, поручик Сухотин и военный врач Лазаверт. Они, и далеко не одни они, были уверены, идя на столь жестокий и беззаконный поступок, что Распутин губит Россию и династию. Когда в Петрограде народ узнал о смерти Распутина, «люди обнимались на улице, шли ставить свечи в Казанский собор. Когда стало известно, что Великий князь Дмитрий был в числе убийц, толпой бросились ставить свечи перед иконой св. Дмитрия». Простые женщины, мерзнущие в очередях за хлебом и сахаром, радостно обсуждали эту новость, повторяя – «собаке – собачья смерть».

Свидетельства современников

Член ЦК КДП А. В. Тыркова, жена известного британского журналиста, корреспондента «The Times» в России – Гарольда Вильямса, записала 19 декабря 1916 г. в свой дневник: «В субботу была в магазине. Хозяин, чудаковатый купец, говорил по телефону: „Что? Распутина убили? Врешь!“ Поехала домой. На повороте улицы услышала, как газетчик кричал городовому: „Иди сюда. В Биржевке сказано – Распутина убили“. Конечно, выскочила, купила, прочла, громко высказала свою радость и поехала домой! И радовалась, что одним гадом меньше, и не было ни капли человеческой жалости… И всюду одно – наконец. И все видят, что это начало их конца. Вчера видела Идельсона (Авраам Идельсон – русский публицист. – Отв. ред.). Умный человек, но прежде всего сказал: „Великие князья стреляют в Распутина, а потом будут и в нас“. Другой еврей подтвердил. Отчего в моей русской голове такой мысли нет? Я считаю, что убийство Распутина – удар по Вильгельму, значит, мне радость. Недаром в симфонической зале в субботу требовали гимна „по случаю победы“… Англичане, смеясь, уверяют, что уже пущены слухи об участии военной английской миссии в убийстве. Конечно вздор, но характерно». – Наследие Ариадны Владимировны Тырковой. Дневники, письма. М.: РОССПЭН, 2012. – С. 174–175.

Ближайший друг и сверстник Великого князя Дмитрия Павловича, Великий князь Гавриил Константинович позднее вспоминал: «Оглядываясь в прошлое, я сознаюсь, что мы ошибались, радуясь убийству Распутина. Убийство Распутина оказалось сигналом к революции. Не следовало русскому Великому князю пятнать себя участием в убийстве. Не христианское это дело. По-видимому, впоследствии Дмитрий это осознал и, как я слышал, одно время не решался причащаться, считая себя недостойным приступать к Таинствам». – Великий князь Гавриил Константинович. В Мраморном дворце. Из хроники нашей семьи. М., 1993. – С. 217.

Как пишет Морис Палеолог, который по долгу службы должен был наблюдать за контактами граждан Франции с высшими чинами Империи, в конце 1915 г. Императрица получила письмо от Папюса. Письмо это было посвящено Распутину. Французский колдун писал: «С кабалистической точки зрения, Распутин подобен сосуду в ящике Пандоры, содержащему в себе все пороки, преступления и грязные вожделения русского народа. В том случае, если этот сосуд разобьётся, мы сразу же увидим, как его ужасное содержимое разольется по всей России…» «Когда Императрица прочитала это письмо Распутину, – добавляет Палеолог со слов фрейлины Головиной, – он просто ответил ей: „Но я же говорил тебе это много раз. Когда я умру, Россия погибнет“… Я не сомневаюсь, что рано или поздно память о Распутине породит легенды и его могила будет щедра на чудеса». – Дневник посла (с. 696). Запись 28 января 1917 г.

Покончив со «старцем», представители русской аристократии не смогли остановить революционную волну. Ситуация продолжала ухудшаться, а абсурд доходил до того, что министр внутренних дел Империи А. Д. Протопопов «вызывал дух» Распутина и всячески спекулировал на близости убитого к царской чете. Сам же Государь так и не решился предать суду убийц «старца». Они были наказаны «по-домашнему» – Юсупов выслан в свои имения, молодой Великий князь Дмитрий Павлович отправлен в Персию, а Пуришкевич, как депутат Думы, и вовсе располагал неприкосновенностью. «Осенью все грибы гнилые, – написал еще в середине 1915 г. В. В. Розанов. – Так и наше время. Чего же я сержусь? Чего недоумеваю?» Вскоре по России поползли слухи, что в ночь убийства Распутина по всей стране бушевали демонические силы, побуждая кощунствовать служащих священников и кликушествовать монахов и монахинь (об этом, в частности, по словам князя Феликса Юсупова ему рассказывала уже в марте 1917 г. сестра Императрицы Великая княгиня Елизавета Федоровна).