Император Павел I

- Понимаю, Ваше Высочество, и радуюсь, что наставления мои не были напрасны.

- Как хорошо учиться-то, всегда что-то новенькое узнаешь, - радостно прыгая около любимого учителя, говорил ему Павел.

После чая Порошин читал ему только что вышедшую в Петербурге книгу Плутарха "Житие славных в древности мужей": "Хотя Тезей и Ромул оба владели природным даром управлять государством, ни тот, ни другой не уберегли истинно царской власти. Оба ей изменили - один превратил ее в демократию, другой - в тиранию. Они поддались различным страстям, но допустили одинаковую оплошность"...

- Какую? - не выдержал Павел.

- Главнейшая обязанность властителя - хранить самое власть, а для этого делать то, что должно, и отвергать недолжное, - ответил Порошин. Кто совсем отпустит поводья или натянет их слишком туго, тот уже не царь и не властитель, но либо народный льстец, либо тиран; он не может внушать подданным ничего, кроме презрения и ненависти.

- Царь не должен быть очень кротким, ему не следует угождать народу. Однако тираном нехорошо быть, - задумчиво произнес Павел.

- Истинно так, Ваше Высочество, - подтвердил Порошин, - но извольте послушать дальше: "В государстве Спарта царь Эврипонт ослабил самодержавную власть, он заискивал перед толпой и угождал ей. Народ осмелел. А цари, которые правили после Эврипонта, не знали, как сладить с народом, и переходили из крайности в крайность: либо скручивали подданных в бараний рог, возбуждая их ненависть, либо склонялись перед буйной толпой, чем вызывали презрение к себе. В Спарте наступила смута, законы утеряли силу. Царь, отец Ликурга, однажды, стал разнимать дерущихся, его ударили кухонным ножом, он умер, и престол достался его старшему сыну Полидекту"...

- Но ведь царем сделался Ликург?

- Да, но после Полидекта, и мы об этом почитаем завтра.

- У нас я не допущу беззакония, - горячо сказал Павел, - и не дам себя убить кухонным ножом. Но, чтобы царствовать спокойно, как лучше мне проводить время, когда вставать, когда ложиться и что делать для лучшего управления? - добавил он.

Порошин задумался, а мальчик внимательно смотрел на него и ждал ответа.

- По многотрудному состоянию царствующего монарха, - неторопливо начал воспитатель, - вставать надо в шестом или седьмом часу утра и до двенадцати упражняться в делах и рассуждениях важных. В первом часу обед, после которого отдохнувши, от пяти до семи часов в каких-нибудь распоряжениях или беседах полезных время проводить. В семь часов выйти в публику, выслушать, если кто что предложить может, разговаривать или сесть играть в карты. Часа через полтора-два уйти, в десятом часу поужинать и в одиннадцать ложиться опочивать.

Павел выслушал предложенный ему распорядок и с важностью заметил:

- Я с твоим предложением согласен. Думаю, что, если мы этак время препроводить станем, люди скажут нам спасибо.

Став императором, Павел придерживался этого распорядка: вставал "обыкновенно очень рано, не позже пяти часов, и, обтершись по обыкновению своему куском льда и одевшись с превеликой поспешностью, препровождал весь шестой час в отдавании ежедневного долга своего Царю царей, в выслушивании донесений о благосостоянии города, в распоряжении своих домашних дел, в раздавании разных по сей части приказаний и прочем сему подобном", сообщает А. Т. Болотов.

В канун нового, 1765 года парадного ужина не устраивали, поэтому день 31 декабря проходил как и обычно, а на 1 января был назначен праздничный бал. После ужина, когда все собирались расходиться, Павел стремительно выбежал из-за стола и быстро вернулся, держа что-то за спиной.

- Господин Порошин! - торжественно произнес он. - За вашу верную службу мы решили выдать вам диплом, - и протянул своему воспитателю скатанный в трубку лист бумаги. Порошин развернул ее и начал читать. "Диплом полковнику Семену Порошину. Уроженец Великой Пермской провинции, житель сибирский, наследственный князь Тверской, дворянин всероссийский, полковник армии ее величества, - громко читал он, узнавая четкий каллиграфический почерк учителя Петра Ивановича Пастухова, - мы даем сию диплому для уверения об его хороших качествах, а чтоб еще больше уверить об его хороших качествах, дается ему патент, в котором будут прописаны все его заслуги и будет сделан герб. П а в е л  Р о м а н о в".

Выше подписи был нарисован герб: на красном поле шпага и циркуль крест-накрест. С правой стороны щита изображен был бог Марс на пушках и ядрах, с левой - богиня Минерва на книгах. Все это должно было обозначать принадлежность герба человеку военному и учителю. Никита Иванович одобрительно захлопал, его примеру последовали гости.

Когда все разошлись, Павел позвал Порошина к себе в опочивальню.

- Понравился тебе мой диплом? - лукаво спросил он, укладываясь в постель.

- Счастлив получить от Вашего Высочества столь лестную аттестацию, ответил Порошин.

- Я тоже очень рад, что ты у меня кавалер, - смущенно сказал мальчик и, чтобы сменить разговор, быстро спросил: - Новый год - это хорошо? Отчего ему люди так радуются, ведь еще на один шаг им ближе к смерти? Время-то течет, - добавил он в задумчивости.

- Оно верно, течет, но и мы растем, - ответил Порошин, - набираемся опыта, готовимся занять свое место в ряду граждан отечества и занимаем его, такова жизнь.

- Что-то коротка она, - недовольно буркнул Павел.

- Для отдельного существа, может быть, и коротковата, - согласился Порошин, - но если взять в целом для человечества, то в самый раз. Какое обширное зрелище открывается, когда представишь себе прошедшие века, наполненные бесчисленными делами.

- Когда я воображал такое огромное времени пространство, нетерпеливо перебил его Павел, - плакал часто оттого, что потом умереть должен. Придет смерть, и для меня все будет кончено, а другие останутся жить.

- И ныне такие мысли вас тревожат, Ваше Высочество? - с сочувствием спросил Порошин.

- Теперь нет, - ответил мальчик, - я знаю, что умру, и не гонюсь за бессмертием, но все-таки хочу что-то сделать и побольше узнать, потому, наверное, и тороплюсь, а ты мной недоволен, - добавил он.