Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века
Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века читать книгу онлайн
Исследовательские работы, составившие настоящий сборник, были представлены на международной конференции, организованной Германским историческим институтом в Москве. Анализ взаимоотношений российского провинциального дворянства с властью и обществом в XVIII веке на базе конкретных материалов локальной истории позволяет пересмотреть доминирующие в современной исторической науке взгляды на российское дворянство XVIII века как оторванное от своей среды сословие, переживающее экономический застой и упадок, а на жизнь в провинции как невежественную, вызывающую у провинциального дворянина чувство ущербности и незащищенности. Освоение новых источников и поворот к новым проблемам истории русской провинции, не заслуживавшим ранее внимания исследователей, позволили авторам сборника выйти за грани привычных дихотомий «столица — провинция», «цивилизованное — невежественное» и убедительно продемонстрировать, что история провинции — не маргинальная тема, а одна из центральных проблем российской истории. Материалы, представленные в сборнике, доказывают, что дворянство, проживавшее в провинции, находилось в центре социальной, экономической и культурной жизни регионов России и играло важную роль в проведении политики правительства на местах.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
На сложности с дальними поездками указывает тот факт, что для доставки дворян на выборы в город подавались фургоны [236]. В Москве и Санкт-Петербурге средства передвижения вызывали, напротив, иные проблемы. В 1775 году был опубликован императорский манифест «для прекращения излишества в экипажах», регулировавший отделку экипажей. Поводом к его изданию стал тот факт, что «дворянские домы […] в немалом же числе отягочены неоплатными долгами» {1430}. [237] Нарушения сложившейся в том числе и для экипажей Табели о рангах были неизбежны. Поездка помещицы Прасковьи Александровны Апухтиной и ее племянника по Брянску «в екипаже классу ея не принадлежащих» стала причиной для доноса, написанного местным городничим в 1799 году {1431}. Даже те представители недворянских слоев, кто мог позволить себе собственный транспорт, стремились с его помощью продемонстрировать более высокий статус, чем они имели в действительности. Это могло приводить даже к вмешательству властей. Указ 1775 года запрещает лицам недворянского звания иметь «позолоченные или посеребренные кареты» {1432}.
Между двумя столичными губерниями и остальными регионами России существовала огромная разница в состоянии дорог. Если в XVIII веке в устройство великолепной трассы Петербург — Москва было вложено так много ресурсов {1433}, то еще в XIX веке в 22 губерниях вообще не было шоссейных дорог {1434}. В регионах дороги связывали между собой уездные города или вели к ярмаркам или речным пристаням — важным пунктам на транспортных путях {1435}. Об улучшении инфраструктуры в провинциях и связи с крупными путями сообщения может идти речь начиная с последней трети XVIII века {1436}. Губернаторы прикладывали много усилий к тому, чтобы заявленное в указе 1782 года совершенствование путей сообщения воплотить в реальность {1437}. Улучшению дорог способствовало и усадебное строительство. Например, Захар Григорьевич Чернышев, губернатор смоленский, могилевский и полоцкий, повелел проложить на севере Московской губернии, у своей вотчины, прямолинейные дороги-аллеи {1438}.
Безопасности на дорогах угрожали банды разбойников. А.Т. Болотов, если ему предстояло ехать по считавшейся опасной дороге, брал с собою в дорогу больше слуг, чем обычно, причем вооруженных {1439}. Дорожные разбойники (так называемые «подлеты») были грозой, например, для Елецкого уезда, да и для всего Орловского края [238]. Некоторые путешественники, как, например, орловская помещица Надежда Алексеевна Манцева, опасались «нападения в дороге» со стороны враждебно настроенного соседа, с которым давно велась судебная тяжба {1440}. Поэтому описания поездок в XVIII веке часто заканчивались такой формулой: «Итак, благополучно кончился наш вояж» {1441}.
Поездки и визиты
Гости наши севодни еще не поехали от нас {1442}.
Многие дворяне были в дороге, будь то поездка к родственникам или соседям, на ярмарку, в церковь или в монастырь, на смотр в Петербург или Москву, по другим служебным делам. Эта культурная практика не была специфически дворянской — ездили и купцы, и крестьяне, и духовенство. Типичным для дворян в этой практике был тот факт, что поездки составляли значительную часть их свободного времяпрепровождения, демонстрируя тем самым их сословный статус. Кроме того, существенная разница наблюдается в регулярности и частоте поездок. Дворяне зачастую преодолевали один и тут же путь, туда и обратно — к таким поездкам их принуждали распыленные земельные владения и постоянная купля-продажа собственности {1443}. Во второй половине XVIII века сезонная смена между городом и деревней становится обычным делом. Отчетливо видно это в высказывании, относящемся к 1765 году и принадлежащем одному старосте: «…жительство де оная помещица ево переезжая имеет — в Москве в своем доме и в Тульской своей вотчине» {1444}. Тот, кто мог себе позволить, стремился зимой убежать от сельской жизни и проводил холодное время года в Москве, Санкт-Петербурге или в ближайшем городе. Типичное описание сезонной смены места жительства находим в воспоминаниях Елизаветы Петровны Яньковой, записанных ее внуком: «По зимам мы живали в Москве, а весной по просухе уезжали в Боброво» {1445}. Насколько дорогостоящим и накладным был такой переезд, становившийся в то же время поводом «блеснуть» позолоченной каретой, показывает описание отъезда графа Василия Васильевича Головина (1696–1781) из усадьбы Деденово (Дмитровский уезд, Московская губерния):
Во время зимы, отправляясь на жительство в Москву, а летом, возвращаясь в Деденево, он был попровождаем чрезвычайно пышным поездом, в котором находилось до семидесяти лошадей и около двадцати различных экипажей. Впереди всего, в золотой карете, везена была многочудесная икона Влахернской Божией Матери, и в сопровождении крестового священника. Барин и барыни в особенных шестиместных фаэтонах, запряженных парадными цугами в восемь лошадей. Барышни в четвероместных каретах в шесть лошадей; молодые господа в открытых колясках или санях в четыре лошади; все они сидели поодиночке, исключая малолетних их детей, которые находились вместе с матерью; барские барыни и сенные девицы были в бричках и кибитках. Канцелярия, гардероб, буфет, кухня и прочие принадлежности отправляемы были по обыкновению в особенных фурах. Двенадцать верховых оберегали затейливый сей поезд {1446}.
Практика сезонной смены места жительства не ограничивалась лишь Москвой или Петербургом, но распространялась и на губернские города, превращавшиеся в пространства, где встречались провинциальные дворяне. Кроме того, в провинции поводов для встреч было значительно больше. Прежде площадкой для встреч местного дворянства наряду с семейными праздниками были ярмарки. Николай Яковлевич Озерецковский в путевом дневнике начала 1780-х годов так описывал Макарьевскую ярмарку: «Наиболее дворяне, вблизи сего живущия, которыя на сию ярмарку съежаются для препровождения времени и для свидания» {1447}. После 1775 года к этим традиционным формам добавились и специфические — дворянские собрания, установленные Учреждением о губерниях, а также общественные празднества, такие как торжественные открытия школ {1448}, театральные премьеры [239] и балы в ближайшем губернском городе {1449}. Новостью было и то, что дворяне начали оставлять записи о своих поездках и визитах. Дневники или пометки в годовом календаре являются документальными свидетельствами повседневного течения жизни {1450}. При этом внешние события — поездки («поехали» — «приехали») и визиты, то есть встречи с другими людьми, стали играть весьма существенную роль.
