Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII века

Трансфер затрагивал не только новости, но также знания, опыт, практики и материальную культуру. Так, требуют анализа, например, те новости и опыт, которые везли с собой дворянские депутаты, возвращаясь по окончании заседаний Уложенной комиссии ^{1493}. Также недостаточно пока изучены «достижения» ссыльных, находившихся в провинции.

Воздействие моделей поведения, свойственных состоятельным дворянам, удалявшимся в сельскую местность, проявляется у Болотова. Так, он приобрел у своего богатого соседа бывшую в употреблении карету, восторгался прекрасной мебелью в его доме ^{1494}. Наряду с экипажами, мебелью, фарфором и модным платьем средством различия в дворянской среде служили парковые ансамбли и сады, столичные образцы которых постепенно достигали провинции. Примеры трансфера можно обнаружить и в праздничной культуре. Фейерверки, обычные в губернских городах по торжественным случаям, Болотов ввел и у себя в поместье. Его шурин привез ему фейерверк из ближайшего города — Серпухова ^{1495}. К столичным феноменам принадлежала такая часть праздничной культуры, как новые танцы, искусством которых овладел Болотов; благодаря ему танцы заблистали в провинции. Новые праздничные формы приносили с собой в провинцию губернаторы, например Франц Николаевич Кличка, устроивший впервые в Иркутске в 1779 году маскарад ^{1496}.

Из деревень в город посылались лошади, экипажи и продукты. Так, например, Болотов получал от своей сестры из деревни сладости ^{1497}, некоторые семьи посылали продукты своим питомцам в Петербург ^{1498}. Книги покупались в городе для чтения по дороге и для собственной библиотеки ^{1499}. Поездки за покупками сначала совершали в основном в Москву, однако позднее и губернские города, такие как Тула в случае Болотова, стали постепенно более привлекательными в этом отношении ^{1500}. Более совершенное медицинское обслуживание в губернских городах позволяло дворянам приглашать оттуда докторов в свои поместья. Если же и они ничем не могли помочь, то больных посылали далее в Москву ^{1501}. К «врачам-волшебникам» стремились люди в Санкт-Петербург, как пишет Болотов ^{1502}. Одного известного врача, к которому дворяне отправлялись в настоящее «паломничество» в город Сароченцы в конце XVIII века, упоминает Загряжский ^{1503}.

Коммуникация и обмен между столицами и регионами, происходившие преимущественно через полки, монастыри, духовные семинарии и дворянские дома в провинции ^{1504}, усилились во второй половине XVIII века благодаря формированию органов управления и расширению сети чиновников в провинциальных городах. Уездные и губернские города сложились как места встреч. Столичные практики «визитов», свойственные среде высокопоставленного чиновничества, а также распространенные там среди знакомых, достигли постепенно провинции ^{1505}. Вместе с ними пришла более строгая формализация визитов, заметная в изменившейся архитектуре усадеб, где стали появляться гостиные и приемные ^{1506}.

Сатирический взгляд

Поведение дворян во время визитов и путешествий во второй половине XVIII века стало темой для сатирических и критических по отношению к дворянству сочинений. Их основным содержанием было наблюдаемое изменение в традиционном поведении, причем в худшую сторону. Критика дворянства касалась, с одной стороны, поездок благородного сословия за границу и разоблачала ориентацию дворянства на западноевропейские, прежде всего французские, модели ^{1508}. Однако взгляд этот был направлен также и на предполагаемые недостатки, как будто свойственные трансферу культурного достояния между столицами и провинцией. Феномен сезонного проживания провинциального дворянства в Москве подробно разбирает в своем сочинении Карманная книжка для приезжающих на зиму в Москву старичек и старушек, невест и женихов, молодых и устарелых девушек, щеголей, вертопрахов, волокит, игроков и проч. Или Иносказательный для них наставления и советы Николай Иванович Страхов. Этот сатирический справочник вышел в двух изданиях — в 1791 и 1795 годах. В трех частях и в общей сложности тридцать одной главе автор описывает приготовления для поездки в Москву, жизнь провинциальных дворян во время сезонного пребывания в городе и в заключение — длительные приготовления к поездке домой.

То, что в исследуемых эго-документах изображается как часть дворянского образа жизни в провинции, в картине нравов, представленной Страховым, деформировано под французским влиянием, ощущавшимся в Москве. Дворянство, которое Страхов рисует посредством сатирических перегибов, было прежде всего занято собственным самоутверждением. Лучше всего это удавалось ему в Москве. Уже одно объявление о предстоящей поездке в столицу повышало престиж дворянина в сельском окружении и создавало дистанцию между ним и теми, кто не мог себе этого позволить. Поэтому уже само известие о выезде должно было достигнуть как можно более широкого круга соседей: «Пускай начнутся такия суеты, чтоб все ваше селение находилось в величайшем движении, а отъезд бы Ваш в Москву известен быть мог на двадцать верст вокруг» ^{1509}.

Поездки в столицу Страхов приравнивал к мотовству и разорению для помещичьего хозяйства. Экипажи были символами статуса и указывали на социальную иерархию внутри дворянского сословия. По экипажу можно было узнать, сколько душ было во владении помещика, или же он притворялся, что было. Большинство все же передвигалось в «движущихся домиках» ^{1510}, которые реально им не были по карману. При покупке экипажа главное внимание обращали не на устойчивость, а на модную и дорогостоящую отделку. За поездками в столицу и всеми «модами» и расточительством, по мнению Страхова, стояли женщины и подрастающая молодежь, стремившаяся в «большой свет» ^{1511}.

Пребывание в городах служило в первую очередь приготовлению к столичной жизни. Одежда и прически должны были создаваться по последней моде. Разного рода посещения в столице сами по себе были гораздо сильнее, чем в провинции, формализованы и следовали новым формам: «Начинайте сперва так называемые визиты» ^{1512}. О них следовало уведомить «билетом», а состояться они могли только в «положенные дни», определенные для каждого дома ^{1513}.