Сталин. История и личность

Хороший повод для подобных торжеств — пятидесятилетие Сталина — представился политически своевременно благодаря недавним событиям в партии. Здесь будет кстати вспомнить о том, что, хотя Ленин и боролся с первыми проявлениями собственного культа, он все-таки подчинился, правда крайне неохотно и с тяжелым сердцем, желанию партийных кругов провести собрание в честь своего пятидесятилетия. Таким образом, в истории партии уже был прецедент, позволяющий организовать чествование Сталина. Кроме того, поскольку политическое влияние сталинской фракции возрастало, можно предположить, что приближенным Сталина было довольно легко организовать торжества. Как раз в тот период ставленники Сталина получали важные должности в аппарате, ранее занимаемые другими лицами. К примеру, помощник Сталина Мехлис был назначен сначала ответственным секретарем газеты «Правда» вскоре после ухода Бухарина с поста ее редактора в апреле 1929 г., а затем стал ее редактором.

День рождения Сталина отмечали не на собрании партийцев, как это было в случае с Лениным, вероятно, потому, что Сталин помнил, как в 1920 г. Ленин не пришел на церемонию, а затем, появившись на очень короткое время, выразил свое неодобрение. Юбилей Сталина был не просто встречей друзей — это было настоящее бюрократическое представление. Из разных уголков страны сообщалось, что рабочие принимают резолюции с поздравлениями в адрес «дорогого вождя», и в течение пяти дней «Правда» перечисляла сотни организаций, приславших поздравления. Двадцать первого декабря в СССР вышли специальные выпуски газет с восхвалениями в его адрес. Лейтмотивом всех поздравлений была мысль о том, что Сталин стал преемником Ленина, как писала «Правда», на посту «руководителя и вождя партии». ЦК и ЦКК приветствовали его в своем послании как «лучшего ленинца, старейшего члена Центрального Комитета и его Политбюро». Соратники по партии в поздравительных статьях превозносили Сталина как самого талантливого ученика и преемника Ленина. Была опубликована официальная биография Сталина, которая завершалась следующими словами: «В эти годы, последовавшие за смертью Ленина, Сталин, наиболее выдающийся продолжатель дела Ленина и его наиболее ортодоксальный ученик, вдохновитель всех главнейших мероприятий партии в ее борьбе за построение социализма, стал общепризнанным вождем Партии и Коминтерна». Все поздравительные материалы были собраны и опубликованы в виде книги, первый тираж которой составил 300 тыс. экземпляров⁴. Так началась эпоха, которую впоследствии в Советском Союзе назовут периодом культа личности Сталина.

Главное отличие пятидесятилетнего юбилея Ленина от юбилея Сталина заключалось не в том, что последний чрезвычайно широко освещался прессой и был заранее подготовлен, а в том, как Ленин и Сталин относились к этим торжествам. Очевидно, Ленину было мучительно слышать восхваления в свой адрес. Для Сталина, судя по всему, юбилей стал триумфом. Он был доволен, что очевидно из письма, с которым он обратился ко всем, кто его поздравил: «Ваши поздравления и приветствия отношу на счет нашей великой партии рабочего класса, родившей и воспитавшей меня по образу своему и подобию. И именно потому, что отношу их на счет нашей славной ленинской партии, беру на себя смелость ответить вам большевистской благодарностью.

Можете не сомневаться, товарищи, что я готов и впредь отдать делу рабочего класса, делу пролетарской революции и мирового коммунизма все свои силы, все свои способности и, если понадобится, всю свою кровь, каплю за каплей»⁵.

Этот текст тщательно продуман, вместе с тем он удивительно красноречив. Во-первых, Сталин явно старается выглядеть скромно, невзирая на дифирамбы в свой адрес и делая вид, что они адресованы отнюдь не ему, а партии, что, конечно, не соответствовало действительности. Во-вторых, в письме использован необычный образ партии, родившей и воспитавшей Сталина, из чего вытекает, что партия есть мать, а Сталин — ее сын. Следовательно, в лице партии он видел или хотел видеть еще один источник доверия, нежной преданности и абсолютного восхищения по отношению к себе, которые испытывала к нему родная мать. Взамен материнского обожания ему было нужно обожание партии.

И наконец, как бы подтверждая это свое невольное признание, Сталин изобразил себя в героическом ореоле — готовым умереть смертью мученика за дело коммунизма, отдав всю свою кровь, каплю за каплей. Это яркий пример того, как Сталин любил драматизировать свой собственный образ, в чем мы имели возможность убедиться неоднократно. Среди тех в партийных кругах, кто недолюбливал его, можно было услышать шутку, в которой также был подмечен мелодраматизм сталинского письма: «К чему скромничать и отдавать кровь капля за каплей! Разве всю кровь сразу он не может отдать?»⁶.

Лучший ленинец >^г

Пятидесятилетие Сталина было не только юбилеем, которым увенчалась его деятельность по созданию собственной политической биографии после смерти Ленина, но и средством удовлетворения его внутренней психологической потребности получить признание в качестве великого деятеля коммунистического движения. С одной стороны, главная цель проводимых торжеств заключалась в том, чтобы в глазах общественности возник образ преемника Ленина и общепризнанного вождя. Для достижения этой цели было разыграно грандиозное представление, в котором партия и народ принимали Сталина в качестве верховного вождя. Ее осуществлению способствовало и то, что революционная биография Сталина и его политический портрет живописались в тонах, подобающих верховному вождю. Здесь, однако, становится очевидной и другая сторона дела. Публичное восхваление Сталина как выдающегося вождя революции («•твердокаменный большевик» — так называли его во многих поздравительных статьях) служило его потребности утвердиться в этом качестве. Друзья и соратники Сталина знали об этом и о том, в какой форме выразить свое признание, чтобы доставить ему особое удовольствие. Поэтому в своих панегириках они восхваляли те черты, которые Сталин видел в себе сам. Они приписывали ему те революционные добродетели, которые он сам находил в себе. Подвиги, которые они воспевали, излагались именно так, как любил вспоминать их сам Сталин. В результате, как это ни парадоксально, Сталин, отличавшийся особой скрытностью по сравнению с другими политиками и не склонный рассуждать о вопросах, касающихся его лично, неожиданно приоткрыл завесу, скрывавшую его культ. С помощью чужих слов вырисовывался его внутренний мир героического вымысла.

Среди тех героических ролей, которые, как полагал Сталин, он сыграл в истории русской и мировой революции, первой была роль «лучшего ленинца», часто упоминавшаяся в юбилейных материалах. Это и не удивительно, если вспомнить, что еще в юности Сталин отождествлял себя с Лениным. В начале его революционной деятельности в большевистском движении, как ему казалось, он и Ленин были неразрывно связаны как вождь и его помощник. В самооценке Джугашвили образ «Сталин» был с самого начала связан с понятием «лучший ленинец». Теперь, в пятидесятую годовщину его рождения, Сталина приветствовали именно так.

Сталин по-разному утверждался в той роли, которую он избрал себе на революционном поприще: самый верный ученик, товарищ и надежный помощник Ленина, его второе «я». Жизнь Сталина преподносилась именно так, как он ее видел. «С первых же дней твоей работы профессионального революционера, строившего под руководством Ленина первые ячейки большевистской организации, ты проявил себя как верный, лучший ученик Ленина. Из непосредственных учеников и соратников Ленина ты оказался самым стойким и последовательным до конца ленинцем. Ни разу на протяжении всей твоей деятельности ты не отступал от Ленина как в своих теоретических принципиальных позициях, так и во всей практической работе», — говорилось в приветствии ЦК и ЦКК. Этот же мотив звучал во всех поздравительных статьях, и особенно выразительно в статьях Енукидзе и Орджоникидзе. «Сталин был всегда с Лениным, никогда не отходил от него, никогда не изменял ему», — писал Енукидзе. А Орджоникидзе, как будто бы стремясь изгладить из памяти слова о «буре в стакане», сказанные в 1908 г., лжесвидетельствовал о том, что, когда Ленин отмежевался от Богданова, «бакинские большевики во главе с т. Сталиным становятся на сторону Ленина». Далее он пишет, что Сталин никогда не порывал с Лениным, и добавляет: «Ленин знал, с кем имел дело. Высоко ценил и доверял ему». Сравнивая верного ленинского ученика Сталина со «всякими Троцкими», которые вели ожесточенную борьбу против Ленина в тот период, Орджоникидзе пишет, что только безграничная верность помогла сохранить преданность великому учителю в годы идеологической неразберихи и организационного хаоса. «Таким непоколебимо верным был т. Сталин».