Я вижу тебя, Тайланд (СИ)

Едем в парк Фэнтези. Сначала хотели отказаться, но ради Светика осиливаем. Праздничная яркая мишура зданий обычного большого рынка. Небольшой зоопарк. За стеклом в достойных декорациях лягушки, змеи, олени. Бабочковая тонкая ультрафиолеть в зале с павлинами и белыми попугаями. Белые вороны на пугалах. Дворец с белыми тиграми. А в конце длинного темного тоннеля морда огромного динозавра. В тайском золотом дворце в огромнейшем зале шведский стол из национальных блюд. У стен огромные золотые полуптицы-полулюди со сложенными руками. Очень ассоциируются с гарпиями... Напротив этого дворца величественный серокаменный слоновый дворец, напоминающий декорацию c изваяниями слонов и с факелами живого огня, - там проходят представления. Внутри забирают фотоаппараты и мобильники, взамен заботливо предлагают сфотографироваться со слонятами, тигрятами, героями представления всего за пятьсот бат. Зрительный зал представляет из себя декорацию тропического леса на скалах с тропинками и огненными светильниками. Живой занавес на авансцене проецирует картинку бесконечных джунглей, устремляющихся вверх. Начинается представление с парадного выезда героев на слонах через зал, выхода музыкантов, бьющих в барабаны, факельного шествия, прохода войска, танцовщиц. На вертелах несут огромные зажаренные туши, обилие фруктов и вина. Заявляется мистическая тайская легенда о Камале, сияющем и парящем над слоном. И далее в театрализованном действе феерия тайских танцев, игр, песен, боевых искусств и цирка с использованием возможностей лазерных световых комбинаций, шикарных декораций и костюмов. В танце с драконом и опахалами используется прием одновременного действа на авансцене и театра теней в глубине. Птицы из райского сада, за которыми охотится Камала, парят в декорациях. А прямо над головами зрителей оказываются гимнастки в белых, подсвеченных фиолетью трико, на качелях и резинках, позволяющих одновременно бросаться вниз и отпружинивать обратно. Красиво летят вниз снежно-фиолетовые листочки. Два клоуна в одном фраке зверствуют в распиливаниях и прочих демонических "фокусах", через которые проходит главный герой. Из народных танцев просто удивил танец синхронного прыгания девушек через бамбуковые палки, которые юноши то разводят, то сводят, отстукивая ими в такт музыке. Похоже на наши "резиночки", но небезобидные... Бесподобны тайские танцы с вывернутыми руками, ставка не на подвижность рук, а на тайскую рукокрылость. Прием единовременности исполнения нескольких танцев на сцене и по бокам зала. Безупречность национальных мотивов и примитивность театрализованного действа. Сцена крестьянской жизни и сбора риса сценически слабо выстроена, но напоминает общей структурой наши социалистические постановки. Какой-то любовью и трепетностью. Плюс по сцене бегают козы, куры, петух "не слушается". А в довершение - занавесом на авансцене - настоящий трехминутный тропический ливень, обрушивающийся в глубину оркестровой ямы. Сражение под стенами вражеского города, даже с осадочными лестницами. Слоновий цирк. И парящее-исчезающий слон. Как нам не хватает тайны, загадки, мистики и простого человеческого бытия, подаренного этим спектаклем. Удивило то, что, заявленное в диснеевско - американском стиле шоу по тонким постановочным моментам, конкретным номерам и общей тенденции напомнило советский концерт и цирк. Как и знакомство с Тайландом через улыбающиеся на фотографиях лицах тайцев: мужчин, женщин, детей. Это простые улыбающиеся лица тружеников, а не голливудские улыбки, с ними тоже хочется улыбнуться, а не зубы им пересчитывать. Можно сказать, что представление тронуло душу. А после него зрители покорно загонялись в змеистые слоновьи загоны из бамбуковых палок, чтоб цивилизованно, не давясь, забрать свои фотики. Кажется, знакомство с Тайландом началось. Но почему все здесь так напоминает наши советские времена?

Едем на Семиланские острова. Плывем из бухточки у моста, соединяющего остров Пхукет с материковой частью. Свет, как влитой, на полтора часа впружинивается в прыгающую носовую часть катера и завораживает волны (или они его). Рядом молодая пара, предлагают Светику спрей от ожогов. Острова являются заповедником и только недавно открыты для дайвинга на пол-года, остальное время здесь свирепствуют ветра. Девять островов, на одном из них находится военная база, на другой приплывают морские черепахи откладывать яйца, несколько островов отдано на разграбление дайвингистам и туристам. Вплываем в хрустально-голубой залив с белым песочным пляжем. Отдав дань фотографированию растительности, ныряем в эту хрустальную воду, где плаваем вместе с огромными белыми и темными рыбами. Метрах в двадцати от берега коралловый риф придает воде фиолетоватый оттенок. Часть группы ушла на смотровую площадку на огромный камень на холме. Вторая остановка у другого острова над коралловым рифом. Снорклингуем вместе с многочисленными рыбками. Впервые вижу такой насыщенный подводный мир. Особенно много небольших рыбок в желтую и темную полосочку. Поглубже проплывают фиолетовые, зеленые, синие, красноватые красавцы. Прямо в меня врезается сначала косяк двадцатисантиметровых темных рыбок и позволяет в нем поплавать, потом - черепаха под меня подныривает. Успеваю ее потрогать, погладить, а она и не уплывает. Третья остановка в лагере дайвингистов. Белоснежный пляж, строения ресторанчика и огромные столы для туристов. Национальная кухня, адаптированная под неприятие европейцами специй. В листве огромных тропических деревьев летучие лисички (вообще-то мышки). Отдаем предпочтение тропическому лесу, имея возможность пересечь остров по тропочке. Ныряем в гущу. Ящерки и норки древесных крабов. Лианы, пальмы, длиннющие и изогнутые как змеи, корни и заросли бамбука. Деревья, как в фильме "Аватар", с такими же корнями. Сначала выходим на голубой пляж по другую сторону острова, потом несемся в гору на смотровую площадку. Здесь настоящие тропики. А тропка змеится и змеится вверх. Канаты сначала скромничают сбоку, потом представляют собой единственную возможность залезть на скалу. Лезем. Светик старается. Сквозь ветви открываются виды песчаного берега и сине-зелено-фиолетово-голубых переливов воды. Понимая, что время осталось только на обратный спуск и бег, объясняем сыну, что непокоренная вершина, до которой рукой подать - это не упущенный шанс, а магнит на оставшуюся жизнь. Сейчас это место и есть наша смотровая площадка, и это здорово! Идеально успеваем к подплывающему катеру. Вторая высадка над коралловым рифом. Кораллы более живописны. Внизу большие фиолетовые звезды. Рыбок еще больше, они окружили и водят вокруг хороводы. Черепашечка опять приплыла проплыть подо мной, потом - проводить до катера и попозировать мне в фотоаппарат.

Утром снова отчаяние, тяжесть, чуть не реву, не понимаю, зачем я здесь. Дышать нечем. Задыхаюсь. Едем на обзорную экскурсию по острову, чтоб попасть в монастырь. Пользуясь возможностью, допытываюсь у гида, в чем некая двойная жизнь тайцев, откуда "дежурные" улыбки, чему они отдают предпочтение. Подумав, он согласился, что коммерческих улыбок стало больше. Но туристические районы в корне отличаются от глубинок настоящей тайской жизни. Здесь все поставлено на развлечения туристов, все поддельно. Настоящий Тайланд нужно искать в провинции. Нового ничего, но мы и в Греции, и в Индии находили дух народа и в глуши, и среди развлекательно--обслуживающей суеты. Здесь пока не могу "схватить". Объезжаем гору, на вершине которой сидит в лотосе Большой Будда. Первая остановка в монастыре Ват Чалонг.

Когда в Индии умер Будда, его тело разделили на части и отправили во все страны, исповедовавшие буддизм. В Тайланде святыню поместили на острове Пхукет в этом монастыре. Монастырь действующий. Въехав на территорию монастыря, мы были подхвачены волной мантр, выпеваемых монахами. Выйдя из автобуса, я отправилась в обратную сторону от храма, магнитясь звуком, посмотреть, там монахи или репродуктор. Толпа из автобуса повалила за мной, остановил смешок и недоумение гида: "Вы куда? Вот же храм". Народ проснулся и пошел куда надо. У входа в храм с огромным шпилем снимаем обувь. На первом этаже зал золотых Будд - стоящих, сидящих, молящихся, отдыхающих, благословляющих. В центре зала лежащий Будда под искусственными деревьями среди лотосов. Народ бросился фотографироваться на фоне Будд, позируя, примеривая лица. Мы посидели немного и пошли на второй этаж. В окружении сияющих Будд и святых, Будда из белого мрамора сидит на лотосе в одноименной позе. Начинаю вмиг уходить в медитацию. Вдруг задыхаюсь, не могу дышать, сердце переполняется живыми волнами и время уходит. Сережа зовет на последний этаж. Небольшой зал, открытый четырем ветрам. За стеклом четыре золотые статуи молящихся Будд. В центре, среди искусственных белых лотосов, на лотосной чаше из серо-бело-фиолетоватого камня в хрустальном шаре с золотым резным шпилем, закрытая хрустальной крышечкой, чаша на длинной ножке. Чуть пониже еще девять таких чаш. Тайские женщины садятся медитировать прямо перед стеклом. Сажусь рядом и ухожу в глубину через потоки безвоздушных приливов и отливов. Светик садится рядом. Забавно то, что это - мое место в неслучайности моего прибытия сюда. Сердце то бьется пульсом всего мира, выбрасываясь из груди, то останавливается, оставляя мирскую суету. Выход оттуда - всегда изменение сознания и спокойная уверенность в себе, сидящем у потока жизни, наблюдающим и все принимающим. Я вижу тебя, Тайланд. Буддийский Тайланд. Стремящийся не только сфотографироваться среди Будд, но несущий Будду в сердце. Вижу буддийскую толерантность к тем, кто проходит свои пути на земле. Тайландские очаги разврата с участием тех же "буддистов" - те же прохождения путей. "Все пути нужно пройти, все пересечения - уничтожить, от желаний освободиться". Ненасильственная буддийская "рвана". Со-бытие одно - рядом живут святые - Будды. И близок зов, он в самой культуре народа, понимающего Санкью. Духовное Братство, проецируемое на общество, озадачило меня сразу сравнением тайского уклада с нашим социализмом. Это не умаление ни "обществ", ни "социализма", а возможность самостоятельного размышления о предмете без навязанных как социалистических, так и капиталистических догм (несущих в себе как положительное, так и отрицательное). Интересна и своеобразна эта попытка совмещения буддизма с рыночной экономикой, но проблемна. Ни в коем случае не претендуя на объективность, просто делюсь своим мнением. Государственный трехцветный флаг страны (красный, синий, белый) символизирует единство народа, государства и религии. Король страны является и верховным священнослужителем. Его портрет можно увидеть не только на деньгах, но и "на каждом шагу" - вдоль дорог, у отелей, магазинов, в машинах. Любовь и почтение к нему сочетают с запретом критики в его адрес. Западного человека сразу это наводит на мысль о культе личности, "отсталой" теократии, восточной деспотии. Но если задуматься, в культуре запрета обнаруживается возможность для духовного роста каждого жителя страны. Силы народа уходят не на тенейджеровский самопоказ за счет другого, (лучше всеми уважаемого), а на умение жить на своем месте с осознанием этого места, сочетанием самоуважения и уважения к другому. Не без перегибов, конечно. Но страна долгое время была курортом для американских военных после боев в соседней стране (если вспомнить историю). Отсюда очевидность отношения к "белым обезьянам". Да и сейчас ассоциации с белыми людьми идут не дальше "развлечений", и не без повода. Рынок обязывает учить язык выгоды и засасывает. Вырвавшимся на простор буддистской свободы тоскливо и мучительно возвращение. Вспомним, что тайская проститутка одна часто кормит всю многочисленную семью. Баланс между рынком и свободой обессиливает, отсюда сочетание необходимых дежурных улыбок снаружи и тюремной беспросветности внутри. Отсюда же отношение к "гостям", приехавшим "развлечься". А фотографии короля - везде - не культовые, а дающие силы и возможность проходить свой путь. Это действительно отцовское "Я с вами". Но Его "Я" в оранжевом одеянии скрыто на картинках за королевской тяжелой униформой. А его "работа" так же неокончена. В принципе, тайцы теперь для меня вроде эльфов, прислуживающих "отсталым" духовно западным народам с целью прохождения своей кармы и помогающих приезжим исчерпать свою. Или, вернее, начать путь дхармы. Передо мною тяжелая карма великой страны. Знание уравновешивает, успокаивает и дает силы, пока я здесь, разделить с Тайландом его карму. Сережа потом возмущался, почему мы не можем просто отдыхать, обязательно нужно выезжая, нести какую-то "миссию". Помог вопросом собрать следующее. Никакой "миссии" мы не выполняем. Но у каждого из нас миссия своего познания, самопознания или просто - жизнь. Мы познаем наш общий мир, изучая законы других стран, учимся любить его всеми переливами нашей, оказывается, огромной души. Осознавая себя детьми не только своей страны, но и нашей планеты, мы растем топологически. Теряя свой дом, находим его повсюду. И, одновременно, через других понимаем самих себя. Как русских дураков, готовых отречься даже от себя, потянувшись за чужой яркой игрушкой? Да. И как русских дураков, периодически швыряющих игрушки в поисках самих себя и своего пути, неповторимого, ни с чем не сравнимого. Дотла сжигающих прежние тропки и неутомимо попадающих в колею права учиться на своих ошибках. Вот она, родная Русская Народная Сансара. Но возможность Хинаяны (одинокого "прямого пути") обеспечивает постоянное сжигание самих себя. Больно же! Страдательно! Мозги приходится включать, чтоб избежать страданий. Тут и до буддизма недалеко, кто понимает о чем я. А западный путь наслаждений и урывания у ближнего благ, конечно, поработает, но попадет туда же... Но рыночная экономика - это... вау!... Даже тайцы это понимают и зовут отдыхать именно в Тайланд...