Записки одиноких сердец, или Дневник красной туфельки (СИ)

- Ждала ли я чего-то подобного с его стороны? Да, ждала. Я тоже не верю в его великодушие.

Патрик засмеялся.

- Что опять не так? - нахмурилась Хейворт.

- Сама вопрос задала, сама и ответила. Мне даже слова сказать не дала. На самом деле, я хотел спросить о другом. Что ты думаешь о его признаниях? Они правдивы?

- Очередная проверка? - прищурилась девушка.

- Нет. Банальный интерес.

- У тебя слишком проникновенный взгляд. Не верю, что это простое любопытство. Тем не менее, отвечу. Не думаю, что его признания имеют что-то общее с реальностью. Почему ты вообще об этом спрашиваешь? Тебе известно то, чего не знаю я?

Локруа кивнул.

- Мне известно многое.

* * *

- Локруа, останься! - прозвучал властный голос Кингстона.

Уже почти все ученики разбрелись, и в классе осталось мало человек. Патрик не торопился покидать помещение. Он знал наверняка, что очередную выходку ему не простят. Это было публичное унижение, которое Томас Кингстон не смог опровергнуть. Дар речи на время его покинул и не торопился возвращаться. Стоя у доски, Локруа с удовольствием наблюдал за реакцией учителя. С лица Кингстона на время сошли все краски, он побелел, как полотно, не в силах произнести хоть что-то в своё оправдание. Да и что он мог сказать? Попытка оправдаться, скорее всего, не удалась бы. Томас запутался ещё сильнее, усилив подозрения школьников, чьё перешептывание и так превратилось в назойливый гул, стоявший в ушах. Класс напоминал перевозбужденный улей, и пришлось приложить немало усилий, чтобы всех успокоить.

Впрочем, спокойствие, воцарившееся в классе, было явлением временным. И Патрик, и Томас понимали прекрасно, что, как только прозвенит звонок, обсуждение возобновится с новой силой, позже слухи поползут по всей школе. Заткнуть всем рты не удастся при всём желании. И одному из них это, конечно, на руку.

- У вас разговор ко мне, мистер Кингстон? - довольно дружелюбно поинтересовался Патрик.

Ему нравилось играть на нервах учителя, и он безошибочно определил слабое место Кингстона. Когда другим хорошо - ему плохо. Потому-то и старался выглядеть, как можно беззаботнее, как бабочка, не знающая забот и порхающая с цветка на цветок.

- Да, - ответил тот, плохо скрывая раздражение.

Его бесил не только Патрик, но и все остальные школьники, путавшиеся под ногами. А были в классе те, кто, почувствовав, что в воздухе запахло грозой, собирались неторопливо, желая стать свидетелями разговора между обвинителем и обвиняемым. Все ждали сенсации. Находились в предвкушении скандала. Большинству хотелось покопаться в чужом грязном белье, узнать, как можно больше, грязных подробностей.

Ничего не поделать. Так уж устроен человек, что сплетни из чужой жизни вызывают у него колоссальный интерес, в то время как свои собственные скелеты, обитающие в шкафу, тщательнейшим образом скрываются. Одноклассники Патрика целиком и полностью подтверждали эту статистику, пытаясь сунуть нос в чужие тайны.

- И поговорить нам нужно наедине, - добавил с нажимом, чтобы окружающие поняли - пора выметаться.

Стоило только хлопнуть двери в последний раз, как события приняли иной оборот. От приторно-сладкой беседы не осталось и следа. Трудно было поверить, что всего минуту назад этот человек держал свои эмоции под контролем, не позволяя себе лишних движений. Сейчас он, как с цепи сорвался и готов был перегрызть противнику горло. Правда, противник лишь притворялся безропотной жертвой, стараясь усыпить бдительность, а после ударить исподтишка. Подло, но эффективно.

Сильнее всего раздражало Кингстона спокойствие оппонента, а Патрик был на удивление спокоен. Даже бровью не повел, продолжая вести себя, как победитель. Он ещё не вступил в сражение, но уже был уверен в своей победе на сто процентов.

Когда его схватили за ворот пиджака и отшвырнули к доске, он не произнес ни слова. Да и к чему слова, если его презрительная ухмылка говорит намного больше? Он не сдается, он не проиграет, потому что уверен на двести процентов в своей победе.

- Как мило с вашей стороны, мистер Кингстон? Слов уже недостаточно? - с усмешкой произнес Патрик.

- Что ты себе позволяешь? - прошипел Томас, не отпуская ворот, а лишь сильнее сжимая его в кулаке.

- Не понимаю, о чём вы.

- Ты всё прекрасно понимаешь.

Кингстон чеканил каждое слово. Видимо, хотел произвести впечатление и запугать Патрика, но тот продолжал играть роль местного клоуна, которому море по колено. Любая неприятность - ещё один повод посмеяться.

- Увы! - Локруа развел руками. - Я не в курсе того, что могло вас так разозлить. И, кроме того... - он деликатно кашлянул. - Вы нарушаете границы, допустимые этикетом. Уберите свои руки. Ваши поступки, по меньшей мере, неприличны.

Кингстон скривился так, словно глотнул неразбавленного уксуса, но руки всё-таки разжал. Патрик тут же всё свое внимание обратил в сторону одежды, словно собеседник его был пустым местом.

- Зачем ты написал это?

- Зачем вы оскорбляли меня? Если бы вы не пытались выставить меня посмешищем перед всеми, я не отплатил бы вам той же монетой. Так что винить, кроме себя, некого. Понимаете, мистер Кингстон?

- Око за око?

- Именно, - с достоинством ответил Локруа.

Томас не стал это никак комментировать, только усмехнулся раз, два... И захохотал, как ненормальный. Патрик наблюдал за происходящим без особого интереса, скептически приподняв бровь.

- С вами всё хорошо, мистер Кингстон?

- Скажи мне, Локруа... А почему ты так её защищаешь?

- Алексию?

Кингстон кивнул.

- Сами не догадываетесь?

- Догадываюсь, но не понимаю тебя. Разве эта девчонка стоит чего-то? На мой взгляд, она дешевка, которая не умеет объективно оценивать свои способности. Считает, что быть рядом с ней - счастье для любого мужчины, и именно она выбирает, а не её выбирают. Никогда не замечал ничего подобного?

- Зачем вы говорите мне об этом? Считаете, что открываете мне глаза на правду? В таком случае, вы заблуждаетесь. Я знаю об Алексии больше вашего.

- И?

- Ничего, - пожал плечами Патрик. - Я не буду пытаться переубеждать вас, потому как понимаю: каждый из нас всё равно останется при своем мнении...

* * *

- Насколько я понимаю, разговор у вас шел не на повышенных тонах. Так почему он потом в драку вылился? - удивилась Алексия.

- Всегда бывают обстоятельства, которые способны изменить настроение обоих участников спора. В данном случае, достаточно было одного слова.

- Страшно подумать, что это за слово.

- Вот и не думай, - хмыкнул Патрик. - Подозреваю, что ты уже догадалась обо всём.

- Разумеется, он меня оскорбил, а ты не придумал ничего лучше, чем ввязаться в драку.

- Ну, да, - кивнул Локруа. - Так всё и было.

- И на какой результат ты рассчитывал?

- Ну...

- Локруа, не тяни кота за хвост. Я хочу знать, чем всё закончилось.

- Увольнением.

- Что? - Хейворт приоткрыла рот и удивленно посмотрела на Патрика. - Его уволили? Правда, уволили?

- Скажем так, он написал заявление по собственному желанию.

- Неожиданный поворот, - пробормотала девушка. - Но это не отменяет того факта, что новость потрясающая. Если, конечно, это не твоя глупая шутка.

- Не шутка, - покачал головой Локруа. - Даже в мыслях не было шутить подобным образом.

* * *

Они сидели в кабинете директора и старались не смотреть друг на друга. Патрик активно вживался в роль пострадавшей стороны, поэтому большую часть времени смотрел в пол, словно ему было стыдно за своё поведение. Выбирая между ипостасями охотника и жертвы, он остановился на втором, и теперь с блеском справлялся с поставленной задачей.

Кингстон правила игры знал, потому прикидываться второй жертвой не стал, понимая, что при любом раскладе останется в проигрыше. Потому-то и решил применить тактику нападения, провозглашенного лучшей защитой на все времена.