Чайная роза

— Я возражаю, потому что… потому что это твое увлечение грозит уничтожить все, ради чего мы работали.

— Уилл, оставь папу в покое, — заступился за отца Эдмунд. — Он знает, что делает. Если он хочет встречаться с девушкой, это касается только его.

— Встречаться? Замолчи, Эдмунд! — крикнул Уилл-младший. — Ты сам не понимаешь, о чем говоришь! Как по-твоему, что это? Студенческая интрижка? Тут тебе не университет, а бизнес! Мы не можем позволить себе смотреть на это сквозь пальцы!

— Все, с меня хватит, — резко сказал Макклейн. Он сделал паузу, дав Уиллу-младшему остыть, а потом примирительным тоном добавил: — Скоро ты с ней познакомишься, увидишь, какая она замечательная, и передумаешь.

— Я не собираюсь знакомиться с ней. Ни сейчас, ни в любое другое время! — злобно ответил Уилл-младший и вылетел из комнаты. Джеймс и Ричард последовали за ним.

Эдмунд остался на месте.

— Не обращай на них внимания, папа, — негромко сказал он.

Уилл тяжело вздохнул. В разгар спора он поднялся, но теперь сел снова.

— Наверное, все произошло слишком быстро. Как говорил Гамлет, «башмаков еще не износила»…

— Брось, папа. Мама умерла два года назад. Все дело в том, что скоро предстоят выборы в Конгресс. Уилл боится, что твой роман с молодой женщиной не понравится его консервативным избирателям.

— Эдмунд, у тебя чересчур злой язык. Конечно, Уилл-младший честолюбив и грубоват, но не до такой степени.

— Как скажешь. Лично я думаю, что он грубый как рашпиль.

— Возможно, он действительно переживает из-за подземки. Уилл вложил в проект всю свою душу и неплохо поработал. Его волнуют конкуренты. Когда мы получим этот контракт, я докажу ему, что он ошибается. Как только документы будут подписаны, у него просто не останется возражений.

— Папа, да пусть возражает сколько влезет! Что он может? Лишить тебя содержания?

Уилл устало улыбнулся сыну:

— Нет. Но он может повторить сцену, которую только что устроил. Вы все слишком много для меня значите. Мне не хочется видеть вас обиженными и несчастными. Я отдам проекту все свои силы. Эдмунд, как только контракт будет заключен, Уилл одумается. Я его знаю.

Глава сорок вторая

Выйдя на Монтегью-стрит и увидев дом восемь, Джо ощутил такую боль, словно ему вонзили нож в сердце. Он стоял и молил Господа, чтобы дверь открылась и на пороге появилась Фиона. Улыбающаяся, с сияющими глазами, как в тот день, когда он возил ее в Вест-Энд. Год назад он сам еще жил на этой улице, по вечерам сидел с приятелями на ступеньках, мечтал о магазине и жизни с Фионой. Всего год назад. Казалось, с тех пор прошла вечность.

Он взял себя в руки, подошел к дому четыре и постучался. Дверь открыл отец.

— Ну-ну, — проворчал он. — Явился, не запылился.

— Я тоже рад видеть тебя, папа.

Питер Бристоу посмотрел на букет розовых гвоздик, который держал в руках сын, и помрачнел.

— Мог бы и на розы раскошелиться. Мать чуть с ума не сошла. Не знала, где тебя черти носят. Соседи шептались. Парни на рынке говорили, что Питерсон дал тебе пинка под зад. Знал бы ты, сколько гадостей о тебе я выслушал…

— Ладно, папа. Я виноват. Каюсь.

Питер покачал головой:

— Еще бы тебе не каяться… Ладно, входи. У меня нет привычки по воскресеньям обедать на крыльце.

Джо поднял глаза к небу и пошел за отцом. Он правильно сделал, решив не возвращаться домой. Брат и сестры встретили его более приветливо: шестнадцатилетний Джимми, тринадцатилетняя Эллен, которая за это время выросла и похорошела, и восьмилетняя Кэти в переднике, с торчащими в разные стороны косичками, напоминавшими крысиные хвостики. Он поцеловал мать, вынимавшую из духовки большую баранью ногу. Джо, знавший, сколько стоит баранина, чуть не выругался, но мать так гордилась тем, что возвращение блудного сына прошло благополучно, что он промолчал. Увидев гвоздики, она обрадовалась и велела Эллен поставить их в вазу. Джо отнес на стол блюдо с бараниной, а сестры — картошку и брюссельскую капусту. Когда они сели за трапезу, наступила неловкая пауза, а потом Кэти сказала:

— Джо, мама сказала, что Милли потеряла ребенка. Как это? Он что, заблудился? И она все еще его ищет?

— Замолчи, Кэти! — прикрикнула на нее Эллен.

Джо перестал резать баранину и тихо сказал:

— Ребенок не потерялся, милая. Он на небесах.

— Но почему? Почему на небесах?

— Тьфу! Ешь и не задавай лишних вопросов! — гаркнул отец. — Чтобы я больше не слышал о детях, Милли и прочих глупостях!

— Дура! — прошипела Эллен, ткнув сестру локтем.

— Неправда! — обиделась Кэти. — Я только спросила…

— Кэти, передай, пожалуйста, подливку, будь умницей, — перебила ее Роза. — Джо, лучше расскажи нам о своей новой работе.

Джо начал рассказ, благодарный матери за перемену темы. Когда он закончил, отец сказал:

— Сдается мне, что с твоим опытом можно было получить место получше.

Роза бросила на мужа красноречивый взгляд.

— Я пытался, но Томми перекрыл мне все пути. Слава богу, что хоть это нашлось. — Джо прожевал кусок баранины и проглотил его. — Но это ненадолго. Большую часть заработанного я откладываю. — Он секунду помешкал, а потом выпалил: — Хочу заняться новым бизнесом!

— И что же это за бизнес, милый? — поинтересовалась Роза.

— Как только я накоплю достаточную сумму, куплю собственную ручную тележку, положу на нее самый лучший товар и стану обходить дома в каком-нибудь богатом районе. Может быть, в Мэйфере. Если удастся заработать, куплю лошадь и повозку и смогу ездить дальше. Скажем, в Найтсбридж. И найму человека, который будет объезжать Мэйфер. Потом у меня будут появляться новые повозки и маршруты, пока я не освою весь Вест-Энд. — Джо оживился. К нему вернулся прежний энтузиазм. — Если каждой кухарке или экономке будут ежедневно привозить на дом хороший товар, да еще позволять выбирать, ей не придется ходить на рынок или покупать всякую дрянь в ближайшем магазине, верно? Я назову свою фирму «Монтегью», в честь нашей улицы. И напишу на тележке: «Монтегью — качество и удобство». Что вы об этом думаете?

— По-моему, отличная идея, — воскликнула Роза.

— Я тебе помогу, — сказал Джимми. — Буду работать по утрам, а потом возвращаться, чтобы во второй половине дня помогать папе.

— А я думаю, что еще никогда в жизни не слышал более дурацкой мысли, — буркнул отец. — Как ты будешь уговаривать кухарок? У них уже есть свои любимые магазины…

— Питер… — предупредила Роза. Но муж ее не слушал.

— Как ты узнаешь, что нужно класть на тележку? И сколько? Одного товара будет мало, а другого — слишком много. Нет уж, оставайся там, где ты есть, и будь благодарен за это.

— Ты же сам сказал, что я заслуживаю большего! — ответил Джо, раздраженный тем, что отец воспринимает в штыки все новое.

— Ты уже раз занесся. Мало тебе? — спросил Питер.

Джо скомкал салфетку.

— Не знаю, зачем я вернулся, — сказал он и встал из-за стола. — Извини, мама. Спасибо за обед.

— Сядь сейчас же! — велела Роза. — Никуда ты не пойдешь, пока не доешь то, что я для тебя приготовила!

Она сердито повернулась к мужу, и Джо увидел, что отец, который был на добрых восемьдесят фунтов тяжелее и на фут выше матери, невольно съежился.

— А ты, Питер, мог бы хоть раз в жизни поддержать собственного сына вместо того, чтобы хаять его идею! Причем хорошую идею! Если бы Джо чувствовал, что его здесь понимают, он бы ни за что не переехал в Ковент-Гарден. И не спутался бы с такими отпетыми типами, как Томми Питерсон и его дочь!

Все тут же умолкли и принялись за еду. Эллен положила на тарелки добавку. Кэти покорно ела брюссельскую капусту, которую люто ненавидела. Джо полил картошку соусом. Питер яростно орудовал ножом, а потом проворчал, что, кажется, знает человека, который продает тележку. Может быть, он согласится взять аванс, а Джо будет расплачиваться с ним частями каждую неделю. Роза похлопала мужа по руке и подмигнула старшему сыну.