Миссия (не)выполнима: влюбить в себя бабника (СИ)

- Так твоя мама раньше часто в больнице лежала?

Мне показалось, что лучше не поворачиваться. Если повернусь, боюсь увидеть, что Фил посмотрит на меня так же, как в тот день, когда мы поссорились. Поэтому пауза в нашем разговоре, что предшествовала его ответу, показалась мне вечной.

- Нет. На самом деле, только один раз, просто долго. До этого она дни и ночи на работе пропадала. Какое-то время я вообще был дома один, только потом начал оставаться с отцом. Но и тот готовить не умел. Да и не пытался он для меня этого делать. В семь лет я в первый раз жарил картошку. Хотя родители, когда пришли домой, подумали, что это сухарики из чёрного хлеба.

Я хихикнула. Хоть парню и было тогда семь лет, мне немало польстило то, что я не одна, кто при первой попытке готовить изуродовал картошку. И какая разница, что мне шестнадцать?

- А Эллиот совсем готовить не умеет? – спросила я, заранее зная, что отец Гардинера и мистер Уильямс – два разных человека. За столько времени уж догадалась, но не буду же я лезть ещё глубже в дебри его тайн, когда шатен только начал открываться мне.

- Эллиот? Да… Не умеет.

На этом обсуждение этой темы закончилось. К счастью, на сей раз мне хватило ума и печального опыта для того, чтобы вовремя остановиться. Оставшееся время мы с Филом болтали о разных бесполезных вещах. Хотя на деле оказалось, что не так уж мало от них пользы. Выяснилось, что у нас с парнем одинаковые предпочтения в музыке, нам нравится много одинаковых фильмов, да и вообще, с ним просто было, о чём поговорить. Конечно, во многих вопросах наше мнение расходилось, из-за чего у нас разгорелся спор. Если бы не напоминание в телефоне, которое я предусмотрительно оставила, чтобы не опоздать к родителям в больницу, думаю, мы бы доказывали друг другу свою точку зрения до вечера.

Отвлёкшись от своего разговора, мы разошлись по своим комнатам, чтобы собраться. Когда с этим было покончено, вытащили мотоцикл Фила из гаража, а после уселись на него и помчались в больницу. Сегодня ехать на нём было практически невозможно. За одну ночь на улице похолодало, а во время езды ветер буквально хлестал по лицу и рукам, на которых не было перчаток. Поэтому к тому моменту, когда мы наконец-то добрались до пункта назначения, я превратилась в ледышку.

Стоило оказаться в помещении, оба вздохнули с облегчением. Здесь было так хорошо… Так тепло… А когда мы проходили мимо батарей, я вообще готова была прилечь рядышком и свернуться на полу клубочком, словно кот. Жаль, что сделать это не получилось.

Я предварительно узнала у Долли, в каких именно палатах лежат мои родители. Насколько я помню, к Люси сейчас должны были заскочить подруги, поэтому я сразу же сказала Гардинеру, что сначала мы идём к моему отцу.

В этот раз подъём наверх показался мне настоящим адом. В прошлый раз я так спешила, что не обращала ни на что внимания ни при подъёме, ни при спуске. Сейчас же, взбираясь по скользким ступенькам лестницы (да, из принципа я не поехала на лифте) в бахилах, чувствовала себя настоящим альпинистом, так как держалась за перила и очень сильно напрягалась. Хотелось убить Фила, спокойно бежавшего вверх, не прилагая, казалось, никаких усилий. А ещё промелькнула мысль, что было бы неплохо заняться спортом. Или хотя бы зарядку по утрам начать делать.

Когда же мы, наконец, оказались на нужном этаже, я готова была, казалось, целовать этот бетонный пол, потому что он не скользкий. Всё-таки идти, не опасаясь, что вот-вот сядешь на шпагат без своего согласия, куда как приятнее.

Мы шли медленно, потому что у меня, ко всему прочему, заболела нога. Очень, конечно, вовремя, но ничего с этим не поделаешь. Гардинер тихонько посмеивался надо мной, но я упрямо делала вид, что ничего не замечаю. Это помогло – он успокоился, но ненадолго. Вскоре мы встретили в коридоре вчерашнюю медсестру, которая приводила в себя мою маму, когда той стало плохо. Заметив нас, старушка доброжелательно улыбнулась и сказала:

- Я так и знала, что вы оба сегодня придёте. Вы к отцу или к матери? – последнюю фразу она произнесла, повернувшись ко мне, но довольно-таки быстро перевела взгляд на Фила, начав странно как-то улыбаться.

- Сначала к папе, если можно, - тоже улыбнувшись, сказала я.

- Отлично, тогда я провожу вас, - медсестра развернулась и неожиданно быстро засеменила по коридору в сторону палаты, в которой должен был лежать Роберт. Я тяжко вздохнула, после чего попросила её не идти так быстро.

В этот момент я почувствовала себя крайне неуютно, так как, будучи подростком, который, по идее, должен быть полон сил, просила старушку идти помедленнее. Глядя на меня сейчас, никому бы и в голову не пришло, что я бежала в квесте и играла в волейбол в спортивном лагере, в который была отправлена за хорошие показатели на уроках физкультуры. Но сейчас я действительно чувствовала себя уставшей, а причина этому была неизвестна.

- Что же ты такая вялая? – послышался голос Гардинера, но только я собралась ответить на этот вопрос, парень сказал то, что на какое-то время отняло у меня дар речи. – А сегодня ночью была такая энергичная.

Я открыла рот, не в силах что-либо сказать, а медсестра, тем временем, издала какой-то непонятный звук, похожий на «Ох», прикрывая рот руками и пряча улыбку.

- Хотя это я сейчас должен быть похож на умирающего лебедя, - продолжал, тем временем, парень, явно наслаждаясь ситуацией. – Ты так по кровати скакала, что мне заснуть так и не удалось.

В этот момент бабушка не выдержала, после чего начала хихикать, постоянно извиняясь перед нами, но, очевидно, не в силах остановиться. Довольно-таки скоро к ней присоединился и Фил, а уже чуть позже не выдержала и я. Настолько нелепо это звучало и выглядело со стороны, что никто из нас был не в силах противостоять этому.

Даже когда мы вошли в палату к моему отцу, ни я, ни шатен всё ещё до конца не успокоились. Медсестра оставила нас одних, а папа, заметив, что мы смеёмся, отложил яблоко, которое собирался надкусить, и пристально посмотрел на нас.

- И вам доброе утро, - сказал он, на что мы с Гардинером невнятно прохихикали ответное приветствие. Попеременно глядя то на меня, то на шатена, мужчина спросил: - Я пропустил что-то важное?

- Нет, - успокаиваясь, ответила я. – Поверь, ты не пропустил абсолютно ничего важного.

- Совсем ничего, - добавил парень. – Медсестра вам то же самое скажет.

Я несильно ударила его локтём в бок, после чего, улыбаясь, посмотрела на отца, который выглядел даже немного счастливым.

- Наконец-то моя дочь смеётся, - сказал он. – А я уж было отчаялся увидеть это. Фил, не расскажешь способ?

- Поверьте, вам лучше придумать что-нибудь другое, - ответил тот, вновь прыснув.

Я тоже с трудом сдержалась, чтобы вновь не начать хохотать, так как это могло показаться Роберту подозрительным. В одном я с Гардинером соглашусь на все сто процентов – моему отцу действительно лучше придумать какой-нибудь другой способ.

Опасаясь, что мужчина-таки захочет узнать причину такого странного поведения своей дочери и её друга, я поспешила перевести тему, начав расспрашивать его о том, как же он себя чувствует, попутно обнимая, так как действительно была рада видеть его в полном порядке и улыбающимся. То ли ему самому не хотелось узнавать подробности, то ли он понял, что это бесполезно, но папа не стал зацикливаться на мне и Филе, принявшись отвечать на вопросы и задавать ответные. Мы узнали подробности аварии. Оказалось, что, как и говорила мама, какой-то неизвестный действительно просто выскочил прямо перед автомобилем, но после этого его никто не видел. Я захотела сменить тему, поэтому оставшееся время мы болтали лишь о том, что нам нравилось. Таким образом, я даже заметить не успела, как мы провели у него целый час.

По истечении этого времени, в палату, предварительно постучавшись, вошла Люси, сказав, что хотела дать нам возможность поговорить только с Робертом, но мы уж слишком засиделись. Заметив, что шатен пришёл вместе со мной, она, казалось, немного удивилась, но довольно-таки скоро справилась с этим. Напомнив нам, что время посещений не резиновое, моя мама совсем немного поговорила с отцом, после чего поцеловала того в щёку и, слегка поправив повязку на его руке, отстранилась, сказав: