Аляска

— Как ты узнала обо мне?

Анна притронулась рукой к своей груди со стороны сердца:

— Что–то здесь подсказало.

Оба замолчали. Потом он снова спросил:

— Сколько лун я лежу?

Анна задумалась, подсчитывая:

— Тринадцатая.

Чтобы было понятнее, показала сначала обе ладони, а потом еще три пальца. Он понял и слегка кивнул. Потом тихо прошептал:

— Ловушки?

Женщина виновато покачала головой:

— Все занесено снегом. Когда я тебя привезла, разыгралась метель. Я не умею охотиться и пока ты лежал, чувствовала себя такой беспомощной. Когда поправишься, научишь меня охоте, ладно?

Он чуть кивнул, в душе радуясь такому предложению. В памяти Джоэ всплыло, как Анна целовала его, но он решил, что это ему пригрезилось в бреду.

Прошло еще три дня. Анна сняла остальные швы с его ран: аккуратно поддевала своим маленьким ножиком петли, а ножом Джоэ перерезала нитки. Потом прихватывала кончик нитки щипцами для сахара и вытаскивала. Индейцу было немного больно и неприятно. К тому же он стал стесняться своей беспомощности и обнаженности.

Анна, казалось, его голого тела не замечала. Она больше волновалась из–за того, что ему больно и старалась доставить этой боли как можно меньше. Последними она снимала нитки с раны в паху. Вытащила последнюю, распрямила уставшую спину и ласково взглянула на Джоэ. Вдруг быстро наклонилась и поцеловала по очереди его глаза. Ее поцелуи ошеломили индейца, ему стало ясно, что и тот поцелуй был настоящим. А Анна уже отошла и захлопотала по хозяйству, как ни в чем ни бывало. Когда обед был приготовлен, Джоэ попытался привстать, но Анна решительно пресекла его попытку, положив свои руки ему на плечи:

— Лежи. Ты еще очень слаб. Я помогу тебе сесть.

Индеец подчинился. Она свернула несколько шкур в сверток и придвинула их к стене. Приподняв Джоэ за плечи, помогла ему сесть. Закутала в шкуру и поставив тарелку с супом себе на колени, принялась кормить раненого. Индеец пытался протестовать, но она рассмеялась:

— Глупый! У тебя же нет сил, даже чтобы ложку удержать. Завтра будешь есть сам, а сегодня уж давай я тебя сама покормлю.

Накормив Джоэ, она забралась на постель, сбросив мокасины с ног и расчесала ему волосы. Чтобы не причинять лишней боли, иногда она принимаясь распутывать свалявшиеся пряди пальцами. Индейцу было так хорошо, что он слабо улыбнулся. Потом Анна поела и принялась шить для него теплую одежду из шкур. Джоэ какое–то время наблюдал за ней, а потом незаметно уснул.

Через две недели раны затянулись полностью. Глаза индейца уже не казались ввалившимися и только болезненная бледность проступала под бронзовой кожей. Он встал с постели и бродил по хижине. В первый раз вышел на улицу и едва не упал от свежего воздуха — так сильно закружилась голова. Но Анна подхватила его и удержала. Он обнял ее за плечи и так, прижавшись друг к другу, они стояли довольно долго. И снова она представила себя и Джоэ танцующими на балу в Фэрбенксе. Это видение обдало жаром ее тело и покрыло пунцовой краской щеки.

К вечеру Анна натопила печь так, что в хижине стало жарко. Натаскала воды и согрела ее камнями в корыте. Попросила Джоэ снять одежду и забраться в него. Мочалкой из мха обтирала его тело. Помыла голову, поливая из ведра. Индеец окаменел и лишь выполнял ее просьбы. Каждый его мускул был в страшном напряжении. Лишь уголья глаз следили за Анной. Она взяла его за руку, подвела к нарам, закутала в меха и расчесала волосы.

Снова начала носить в корыто воду. Сердце индейца билось как сумасшедшее. Он наблюдал за женщиной, не отрывая глаз и чувствовал, что сегодня произойдет что–то невероятное.

Анна заперла дверь, затем расстегнула платье. Тряхнула плечами и ткань упала на пол. Женщина стояла перед ним нагая и прекрасная, как статуя. Джоэ, не мигая глядел, как она шагнула в воду, как мылась сама и мыла свои золотые волосы. Она не смотрела на него. Его тело начала сотрясать мелкая дрожь и он никак не мог подавить ее. Каждая клетка в нем затрепетала с неистовой силой.

Анна, не одеваясь, расчесала волосы у очага. Потом медленно подошла к индейцу, заглянула в глаза и сняла с него шкуры. Погладила руками его плечи. Разглядывала его тело так, словно видела впервые, а затем наклонилась вплотную и медленно уложила Джоэ на нары. Со стоном прижалась к нему. Губами прошлась по шрамам на его теле и сдержанность покинула индейца. Он прижал ее к себе так, что едва не раздавил грудную клетку. Целовал беспорядочно ее лицо, руки, тело. Его губы были всюду. Анна млела в его руках, шептала что–то бессвязно, в ответ целуя это бронзовое тело, эти черные глаза. Прятала горевшее от поцелуев лицо в его волосах.

Потом она лежала усталая и счастливая, положив ему голову на грудь и обвив его шею руками. Водопад спутанных золотистых волос, как одеялом, покрывал его тело. Руки индейца сомкнулись в кольцо на ее груди. Он лежал и счастливо улыбался, понимая, что к прежней одинокой жизни возврата у него уже нет. Анна вдруг приподнялась на локте, погладила рукой его лицо, нежно коснулась губ и тихо сказала:

— Я люблю тебя, мой милый индеец! Если бы ты погиб, я не стала бы жить.

С печальной улыбкой взглянула ему в глаза. Джоэ притянул ее голову к своей груди и женщина услышала тихие слова:

— Я тоже люблю тебя.

Анна прижалась к нему еще крепче, стараясь сдержать слезы. Но они предательски потекли по щекам. Одна упала на грудь Джоэ. Он заглянул ей в лицо:

— Ты плачешь? Почему? Тебе плохо со мной?

Анна слегка покачала головой и улыбнулась сквозь слезы:

— Мне хорошо с тобой. Я плачу от радости.

Индеец задумался, а потом еще крепче прижал ее к себе. Так они и заснули. На бронзовой коже ярко выделялось белое лицо Анны, а золотистые волосы перемешались с черными.

Утром она проснулась поздно. Джоэ рядом не было. Зато на соседних нарах лежало индейское платье из мягкой белой замши с бахромой и узорами. Рядом лежал ремешок из той же замши для волос. Анна быстро умылась, надела на себя подарок индейца, заплела волосы в две косы и повязала на лоб ремешок. Вошедший Джоэ замер у двери, глядя на нее. Женщина улыбаясь подбежала к нему, прижалась и уже догадываясь, спросила:

— Что это значит?

Индеец не уверенно улыбнулся:

— Я беру тебя в жены.

Анна потрогала рукой крестик на груди со слабой улыбкой. Она ждала этих слов и боялась их. Ее беспокоил тот факт, что перед Богом она остается женой другого. Но Анна напомнила себе, как белый муж предал ее, фактически продав другому и отбросила все сомнения. Джоэ опустил голову и повернулся, чтобы уйти. Анна не дала. Она повисла на его плечах, заставила повернуться к себе лицом, обхватила руками за шею и сквозь слезы прошептала:

— Не уходи. Ты мой единственный муж.

Заглянула в глаза и прижалась к груди головой.

Вместе они сходили в лес и откопали восемь капканов из–под снега. Во всех находились замерзшие тушки животных. Джоэ покидал их на санки, рядом бросил капканы. Проверил силки, которые ставил на кроликов. В трех остались лишь куски шерсти. Индеец объяснил:

— Рысь съела.

В двух силках кролики оказались целыми, а еще один силок оказался порванным. Джоэ внимательно осмотрел его и уверенно сказал:

— Лось порвал.

По дороге он показывал Анне следы на снегу и рассказывал о тех, кто их оставил, о повадках зверей и птиц. Показывал, как отличить старый след от свежего. Вернувшись в хижину, он попросил ее:

— Наполни котелок оставшимся оленьим жиром и костями. Поставь на огонь и свари все это.

Когда «супчик» сварился, Джоэ начал опускать туда капканы и выносить их на мороз. Удивленной Анне объяснил:

— Когда смачиваешь капканы в жире, хищники чувствуют только запах жира, который их привлекает. А запах от человека не слышен.

После обеда Джоэ взял ее с собой ставить капканы. Они оставляли собак где–нибудь на открытом месте, а сами шли дальше.