Аляска

Анна тоже услышала выстрелы и невзирая на запрет мужа «чтобы не случилось, не показывайся им на глаза», выскочила из–под еловых лап со шкурой в руках и луком наготове. Увидела несущуюся ей навстречу упряжку. Джоэ, ни слова не говоря, прямо на бегу подхватил ее на руки и усадил на поклажу.

Анна все поняла по его взгляду, бросила медвежью шкуру сверху и соскочив с саней тоже побежала рядом. Через некоторое время крики сзади прекратились, видимо погоня повернула назад. Джоэ остановился и обняв жену, сказал:

— Бородатый был там.

Она вздрогнула и если бы он не удержал, кинулась бы бежать. Муж погладил ее по плечу и этим незамысловатым жестом успокоил. Двинулись дальше.

Санки были тяжело нагружены и лишь к концу четвертых суток они добрались до хижины. Внутри было так же холодно, как и на улице. Анна быстро растопила печку и пока Джоэ вносил продукты, сбегала за водой и поставила ее на огонь. Потом вышла и принялась помогать мужу. Вдвоем быстро перетаскали все в хижину.

Индеец отправился распрягать и кормить собак, а она резала мясо для жаркого. На полу громоздилась гора покупок. Дверь отворилась и Анна вдруг почувствовала сзади чужое присутствие.

Она повернула голову — в дверях стоял бородатый и ухмылялся. Ухо Анны уловило приглушенные удары и шум борьбы на улице, а еще истошный лай Бэри в загоне. Женщина, не раздумывая, метнула нож и он легко вошел в горло голландца по самую рукоятку. Ухмылка превратилась в жуткую гримасу и негодяй рухнул на пол. Страх прошел. Анна сорвала со стены лук и стрелы и бесшумно выскользнула из хижины.

Видимо бандиты дождались, когда индеец заперёт собак, а потом напали. Джоэ, сжавшись в ком, лежал на снегу, а двое белых избивали его ногами. Свистнула стрела и один из бандитов упал. Второй вытащил нож, собираясь всадить его в грудь индейца. Натягивая лук во второй раз Анна зло рявкнула по–русски:

— Не тронь моего мужа, скотина!

Стрела вонзилась прямо в сердце последнего негодяя. Нож выпал и бандит упал на снег. Женщина отшвырнула оружие в сторону и бросившись к мужу, упала на колени перед ним. Приподняла черноволосую голову:

— Джоэ!

Он открыл глаза:

— Анна…

Сел и протянул к ней руки. Она, плача, кинулась индейцу на шею, пачкая лицо и золотые косы в его крови.

На другой день началась метель. Все следы разыгравшейся трагедии укрыл снег и только три трупа, спрятанные в старой медвежьей берлоге, могли бы рассказать о случившемся. Чужих собак Анна и Джоэ отпустили на волю, а санки сожгли, оставив себе только то, что на них было: железные полозья, шкуры, съестные припасы, посуду и маленькую железную печку.

Через месяц, когда лед на реке растаял, Джоэ усадил свою белую жену в пирогу, побросал туда же немудреные пожитки и поплыл к индейскому стойбищу. Бэри повел собак по берегу следом за уплывавшей пирогой.