Аляска (СИ)

Annotation

Платонова Ольга Николаевна

Платонова Ольга Николаевна

Аляска

АЛЯСКА

Трилогия

От автора

Эта трилогия обо мне. Порой мне кажется невероятным, что судьба одной женщины могла вместить в себя столько удивительных событий, жизненных перипетий и метаморфоз. Но моя вместила! Поэтому я надеюсь, что вы будете читать 'Аляску' с интересом.

Но при чем здесь Аляска? Все очень просто: это мое второе имя! Почему?! - спросите вы. 'У каждой женщины есть тайна, но знать о ней никто не должен...' Больше сейчас ничего вам не скажу. Но тайну мою вы все-таки раскроете - если прочтете эту книгу!

В повествовании о моей жизни отразилась судьба целого поколения. Я хочу, чтобы 'Аляска' помогла моим ровесникам, а особенно ровесницам, женщинам родом из СССР, охватить свои судьбы одним взглядом. И, если есть в том потребность, найти пружины личной активности, формулу успеха, дорогу к счастью.

Эта книга прежде всего о Женщине, ее любви к Мужчине и личной судьбе. А если так...

Однажды я спросила у своей подруги, жены знаменитого советского киноактера, известного дамского угодника и ловеласа:

- А ты думала о том, что он тебя может бросить?

И услышала достойный ответ Женщины, которая знает себе цену. Моя подруга процитировала слова из популярной песни. Они и стали эпиграфом к этой книге.

Меня бросить невозможно, меня можно потерять.

КНИГА 1

ВОПРЕКИ ЗАПРЕТАМ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть I

ПУТЕШЕСТВИЕ В ДЕТСТВО

Глава I. И БЫЛ СОН...

Глава II. ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ВЕРДИКТ

Глава III. Я, ПАПА И ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ

Глава IV. ТОЛСТАЯ ПЛАТОНИХА

Часть II

ВОПРЕКИ ЗАПРЕТАМ

Глава I. БУНТ

Глава II. НА ЛИСЕ

Глава III. GREAT!

Глава IV. АКТРИСА

Глава V. АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ

Часть III

КРУТОЙ МАРШРУТ

Глава I. ОТАРИ

Глава II. ВДОЛЬ ОБРЫВА

Глава III. Я БУДУ ЖДАТЬ!

Глава IV. ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

Глава V. ДИСФУНКЦИЯ

Глава VI. КРУТОЙ МАРШРУТ

Глава VII. ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ

Часть I

ПУТЕШЕСТВИЕ В ДЕТСТВО

Глава I

И БЫЛ СОН...

Странный это был сон. Точь-в-точь живая картинка из моего детства. Будто не сон, а видение. Мне было лет пять, я лежала в постели, а отец рассказывал мне на ночь сказку.

За окнами темнело. Из-за двери доносились приглушенные шаги и голоса наших соседей по коммунальной квартире. На общей кухне звякала посуда, шумела текущая из крана вода. В дальнем углу нашей большой комнаты горел ночник, там мама укладывала брата Сашу. Он был на восемь лет старше меня и со мной не дружил, но сейчас мне было все равно. Я разглядывала фигурную лепнину на потолке и слушала папин голос.

Да, все было так, как когда-то в моем детстве. Только вот в жизни отец мне сказок не рассказывал, он их читал вслух. Может быть, поэтому у него выходила какая-то странная история.

- Жила-была в большом городе Москве маленькая девочка. Она ходила в простеньком белом платьице и любила играть в песочнице. У нее были тугие щечки, озорная улыбка и маленькие толстенькие ручки и ножки. Мама и папа ее очень любили. Но вот беда: она уехала от них далеко-далеко, на окраину Москвы. И стала жить-поживать с тетей Наташей на 11-й Парковой улице...

Не сказку он рассказывал, а быль. Когда мне исполнилось четыре года, я переехала к родителям в дом на улице Качалова, в пятикомнатную коммуналку. А до этого почти с самого рождения жила у папиной сестры - тети Наташи. У мамани, так я ее называла...

- У тети своих детей не было, и она ухаживала за девочкой, как за родной дочкой, - продолжал тем временем отец. - Она работала дворничихой и всегда брала девочку с собой. Пока та играла в песочнице, тетя успевала убрать несколько дворов и приготовить обед.

- Пап, а разве это сказка? - спросила я. - Ты сказку обещал, а рассказываешь про меня!

- Это, Оленька, присказка, - ласково ответил отец. - Сказка впереди, слушай дальше.

- А как девочку звали? - на всякий случай осведомилась я.

- Ляля, - улыбаясь, ответил отец. Ну да, так меня звала маманя. Про меня сказка. Я повернулась на бок, положила ладошку под щеку и стала смотреть на отца. На его простое доброе лицо, на широкую толстогубую улыбку, густую гриву зачесанных назад волос. Он был такой... весь мой. Родной, сильный, надежный, теплый и уютный.

- И вот однажды, в ясный летний день, маленькая Ляля не захотела играть под жарким солнцем в песочнице. Она вытряхнула из сандалий песок, взяла ведерко с совочками и отправилась на поиски волшебной страны. Что это за страна и где она находится, Ляля понятия не имела, но очень хотела в нее попасть. И пошла куда глаза глядят.

Я же говорю, что это был необычный сон. Отец рассказывал о моем бегстве в волшебную страну, но знать об этом никак не мог. Маманя не призналась ему, что потеряла меня тогда на целый час. Это было для нее невозможным делом, этого не могло произойти. В каком бы дворе она не работала, чем бы не занималась - никогда не оставляла меня надолго: приходила, уходила, приносила водички или булочку, поправляла у меня на голове платок, обнимала, целовала в щеки и снова шла работать, и снова возвращалась. Эта простая деревенская женщина любила меня безмерно. Вся ее жизнь складывалась вокруг щекастенькой беспечной малышки Ляли.

Но в тот день маманя сплоховала. Наверно, потому, что я очень хотела найти то, что искала.

Я засыпала под тихий говор отца и видела, как моя тетя отбрасывает метлу и мечется по дворам. Ее широконосое крестьянское лицо покрывается красными пятнами, губы искривляются в крике:

- Лялька! Лялька! Ой, божечки, да куда ж ты делась-то?!

А я уверенно топала среди хрущевских блочных пятиэтажек, мимо бесчисленных огородиков под окнами, убогих деревянных сарайчиков, кривых низкорослых яблонь, развешанных на веревках простыней. И смотрела вокруг. Вот девчонки играют на асфальте в классики. Мальчишка в шортиках гоняет мимо них взад-вперед на трехколесном велосипеде. А вот на лавочке возле подъезда судачат седенькие старушки. Мимо проезжает милиционер на мотоцикле с коляской. Издалека доносится пьяный говор мужиков, сидящих за домино возле вкопанного в землю стола. И - радиопозывные 'Маяка', и громкая музыка, и коммунальная ругань из распахнутых окон...

Московская окраина середины 60-х. Бедная, суетливая, живучая, скандальная...

Все это, конечно, было безумно интересно. Но не того искала трехлетняя малышка. Не той эстетики, не тех звуков, не той жизни. А какой? И что ее влекло в упрямом движении сквозь незнакомые дворы? Что заставляло выстукивать сандаликами по тротуару так решительно, будто она готова вот-вот прыгнуть и взлететь? В этом нужно было бы разобраться, но я слушала отца.

- Долго ли, коротко ли шла девочка Ляля, - рассказывал он, - неизвестно. Только вдруг открылся перед ней сказочный луг невиданной красоты.