Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

- Chagrin d'amour (ох уж эта любовь), - прошептала Жюльен.

В свои 30 лет, после 9 лет брака она слишком хорошо изучила те горести и радости, которые приносит человеческим сердцам любовь. Ведь она сама каждый день переживала подобное, зная, что ее муж так далеко, произнося молитвы в его защиту. Непросто любить в такое время.

Кенди бежала в единственное место в больнице, где она могла хоть немного побыть в одиночестве: в комнату, которую они делили с Жюльен. Она сдерживала слезы, боясь столкнуться с Флэмми. Ее голова раскалывалась от непрошеных мыслей, словно чувства, которые она так долго хранила в своей душе, наконец вырвались и не хотели подчиняться разуму. Когда она наконец добралась до комнаты и протянула руку, чтобы открыть дверь, то почувствовала дрожь. По ее щекам катились слезы, когда она, обессилев, прислонилась к стене. Она услышала тихий звук и лишь потом осознала, что это ее собственные рыдания, которые вырывались из самого сердца. "Столько лет, - думала она. - Прошло столько лет, но это все еще причиняет боль. Почему меня не покидают воспоминания? Почему?" Кенди подошла к окну. Стоял конец октября и ночь была окутана морозным холодом, предвещающим приближение зимы.

"Та ночь была такой же холодной, - безмолвно проговорила она. - И в моей душе до сих пор остался ее холод. Я все еще чувствую, как в моих висках стучит кровь".

Разум Кенди снова и снова проигрывал ту же сцену, те же слова, те же чувства, что и тогда. Воспоминание о той ночи все еще было свежо:

Смущенная и запутавшаяся, она бежала по ступенькам. На мгновение ей показалось, что это всего лишь один из многочисленных кошмаров, так часто преследовавших ее, но громкое и болезненное биение ее сердца уверило ее, что она не спит. Ее преследовали быстрые мужские шаги... Она знала, это был он. "Я должна поторопиться, - думала она, - если я предстану перед ним, то у меня не будет сил сделать то, что я должна".

Казалось, лестница была бесконечна, да ей и хотелось, чтобы она не кончалась, чтобы он всегда преследовал ее... всегда был рядом.

Его ноги, будучи быстрее и сильнее, быстро покрыли расстояние между ними, и она вдруг почувствовала, что не может вырваться из его хватки. Она думала, что потеряет сознание, когда его руки сжали ее талию, скользнули по спине и, наконец, обняли ее. Спиной она чувствовала, что каждый его мускул тверд, как скала, пока в ее ноздри проникал аромат лаванды.

- Ничего не говори, - хрипло шепнул он. - Если бы только время могло остановиться! - почти с мольбой добавил он.

Он спрятал лицо в ее непослушных завитках, а она всей кожей почувствовала его горячие щеки. Большая теплая капля упала на ее шею, и она поняла, что это его слеза. Он беззвучно рыдал! Его гордость исчезла без следа, и его распахнутая душа бесстыдно плакала.

"Терри! Мой Терри плачет! - с разрывающимся сердцем думала она. - Если я обернусь, - сказала она себе, - то высушу его слезы своими поцелуями, а если он хоть раз коснется моих губ, не знаю, как далеко мы зайдем... Если я обернусь, то не смогу отказать ему. Мне не хватит храбрости взглянуть в его глаза и покинуть его, как сейчас. Господи! Я должна уйти, не взглянув на него в последний раз!" Он отпустил ее плечи, чтобы посмотреть на нее.

- Будь счастлива, Кенди, - наконец, с мучительной беспощадностью произнес он. - Или я никогда не прощу тебя.

"Только что мы потеряли друг друга", - вдруг подумала она, прежде чем нашла силы громко сказать:

- Будь счастлив и ты, Терри.

Она повернула голову, чтобы в последний раз взглянуть на него, но не сумела встретить его взгляд, уставившись в пол, покрытый ковром. Наконец, с робким вздохом она высвободилась из его объятий, чтобы навсегда исчезнуть в холодной ночи...

Кенди стерла слезы, пытаясь так же стереть и дорогие сердцу воспоминания, но это было вне ее сил. В ее душе бережно хранилась каждая деталь их встреч, их прощания, и напрасно было пытаться что-либо забыть. Со временем она научилась скрывать страдания, хранить воспоминания, лелеять чувства глубоко в душе.

Никому не открыла она своей боли. Ей казалось, она не имеет права доставлять горе тем, кто так ее любит. С самого детства жизнь преподавала ей, как сбежать от одиночества в крестовый поход, которым стало все ее существование.

Она заменила свои разбитые мечты заботой об окружающих. Она проводила дни в работе, а в свободное время приносила радость своим близким. Она сопровождала Альберта на скучных вечеринках, чтобы помочь ему справляться с обязанностями, которые он ненавидел, терпеливо слушала разговоры Энни, сосредоточенные на моде и сплетнях и вовсе не интересующие ее. Отпуск она проводила на холме Пони, играя с детьми, слушая бесконечные разговоры Арчи о политике, которой он интересовался так, что не мог говорить ни о чем другом. Молодой человек знал, что Кенди не интересует данная тема, но находил непонятное удовольствие в общении с ней. Как и Арчи, Кенди бережно хранила воспоминания о Стире и Энтони и благодаря этому чувствовала невидимую связь между ними.

Здесь, во Франции, она пыталась облегчить страдания тех, кто оказывался рядом. Все это приносило в ее мир радость, делало ее безликое существование неким подобием жизни. Но она сознавала, что это не поможет найти то, что она когда-то потеряла.

Она не доверила своей тайны даже Альберту или мисс Пони. Она была намерена всегда скрывать свои чувства, ведь что может поделать женщина, любя чужого мужа?

Иногда ей почти казалось, что она уже победила своих демонов, но всегда находилось нечто, напоминающее ей о "той" жизни. И теперь страстный порыв Ива разбередил ту старую рану, разбудил тоску, в которой она боялась признаться самой себе. Внезапно она увидела, насколько сильно подавляла свои самые сокровенные желания и надежды. Находясь так близко к молодому человеку, она почувствовала, как пробуждаются ее естественные женские порывы. Но ее желания откликались лишь на одно имя, на один голос, единственные глубокие синие-синие глаза... К сожалению, глаза, которые в операционной смотрели на ее с любовью, были серыми.

"Почему я не могу забыть тебя? - спрашивала она себя. - Почему не могу почувствовать того же к другому? Когда я была с Ивом, я могла думать лишь о тебе, о тепле твоих рук, свете твоих глаз, твоем горячем поцелуе, о том единственном поцелуе, что до сих пор горит на моих губах..."

- Так не должно быть! - с рыданием воскликнула она. - Не должно! Ты больше не принадлежишь мне, я не имею права желать тебя. Это грешно! - плакала она.

Кенди повалилась на кровать, неспособная размышлять трезво. В этот момент в комнату вошла Жюльен и села около нее. Женщина успокаивающе похлопала ее по спине, нежно приговаривая:

- Кенди, Кенди, - шептала она, понимая подругу, как может понимать женщина. - Дорогая, и кто только осмелился причинить тебя такую боль? - спросила Жюльен с приятным французским акцентом. - Уверена, он не заслуживает тех слез, которые ты из-за него выплакала.

- Мне все равно, Жюли, - наконец смогла выговорить Кенди между рыданиям. - Знаю лишь, что не могу с этим справиться. Не могу!

После трех лет безмолвия Кенди наконец открыла свои чувства другому человеку. Она обняла Жюльен и заплакала на ее плече. Женщина искренне сочувствовала подруге, но не знала, что можно предпринять, чтобы помочь ей. Они обнимали и успокаивали друг друга до тех пор, пока боль в сердце Кенди не притупилась.

В 1917 году генерал Фердинанд Фош был назначен главнокомандующим военными силами Франции. Как все великие исторические личности, он понимал, что именно этот момент придаст его жизни истинный смысл. Он понимал, что рожден в такое трудное время, чтобы сыграть свою роль в истории. Поэтому сразу после назначения он начал стягивать войска к Западному фронту, готовясь к ответному наступлению.