Любовь на первой полосе

— В чем дело? — спросила она Теда, молчавшего с самого ее прихода.

— Дело в тебе, Кейт. И ты это отлично знаешь.

— Так в чем проблема? Ты — мужчина, я — женщина. Человечество нашло выход из подобной ситуации еще во времена Евы.

Она ждала, что он улыбнется, но ошиблась.

— Не смешно. И не так просто, как тебе кажется. Если бы тебе нужно было только иметь возможность переспать с кем-то во время обеденного перерыва, мы бы здесь сейчас не сидели. Но тебе ведь хочется не этого? Тебе хочется любви, верности, детей и обязательств, не так ли? И, черт возьми, ты этого заслуживаешь. Кто-кто, а ты имеешь право и на любовь, и на верность, и на детей, и на обязательства. Но дело в том, что у меня есть женщина, которой я все это дал. И забирать подарки обратно уже поздно. Даже если бы я захотел.

Кейт окончательно пала духом. О чем им теперь говорить? Что она может ему предложить? От растерянности девушка неожиданно произнесла:

— Я люблю тебя, Тед. И ничего тут не поделаешь. Не кричи на меня, пожалуйста. Я не виновата. Честно.

Кейт заготовила эти слова заранее, когда составляла план его совращения. Но теперь вдруг помяла, что сказала чистую правду. Она действительно любит этого человека, которого, в сущности, почти не знает. На какое-то мгновение она испугалась. Ведь любовь делает беззащитной, легко уязвимой. А если он не чувствует по отношению к ней ничего подобного?

— Ты уверена?

Она кивнула и опять испугалась. Но потом увидела его глаза, все поняла, и страх прошел.

— И что нам теперь делать? — спросила Кейт.

Это не было вызовом. Просто осознание того, что они любят друг друга, потрясло ее, она совсем растерялась. Охотиться за мужчиной и вдруг понять, что вовсе не ты, а он поймал тебя…

«Спокойно, он всего лишь мужчина».

Но стоило ей взглянуть на него, и она сразу поняла тщетность подобных аргументов. Она ничего не может с собой поделать. Оставалось плыть по течению.

Тед молчал, о чем-то размышляя, затем сказал:

— У нас есть только два выхода. Первый: ты бросаешь меня, немедленно, пока еще не поздно. Уходи из газеты, ищи другую работу. С этим проблем не будет. Тебе предлагают, по крайней мере, два места с более высокой зарплатой, какую «Ньюс» не может себе позволить. — Затем усмехнулся и добавил: — Начнешь работать в другом месте и сразу забудешь мою противную рожу. Это я тебе обещаю.

— А другой выход? — резко спросила Кейт.

— Мы ложимся в постель.

Наступило молчание. Казалось, она слышит лишь удары своего сердца. «Где же мое благоразумие? Где стыд? Почему я думаю только о его теле, его обнаженном теле?»

Она хотела Теда, и желание было настолько сильным, что, наверное, отражалось на ее лице.

Три клерка, стоявших у бара, выпучили глаза, и Тед, заметив их взгляды, подавил улыбку.

— Все ясно, — усмехнулся он. — Но если ты сможешь удержать себя в руках еще, хотя бы минут двадцать, мы решим нашу проблему без свидетелей.

Они ехали в Гринвич-Виллидж на такси и держались за руки. Оба молчали, сознавая, что решились на шаг, который неизбежно закончится слезами. Страсть и слезы.

Возбуждение, охватившее Кейт, продержалось всю дорогу, хотя машина несколько раз застревала в пробках. Вынесло оно также испытание пятью лестничными пролетами, которые нужно было преодолеть до ее квартиры. Но стоило им войти, как оно тут же начало угасать.

До сих пор они вели сложную игру. Каждая встреча в баре или дорогом ресторане приближала этот момент. И вот он настал. Игра закончилась. Они у нее дома. На кухонном столе она увидела остатки завтрака, который готовила на скорую руку каждое утро. Страсть какое-то мгновение боролась с прозой жизни, а затем испустила дух.

Кейт пошарила в сумочке. Достав пачку сигарет, она долго срывала целлофановую обертку, наконец, вытащила сигарету, в которой сейчас очень нуждалась.

Щелкнула зажигалкой. Не получилось. Щелкнула второй раз, третий, чувствуй себя бойскаутом, который безуспешно пытается разжечь костер.

Тед улыбнулся:

— Это тот цыпленок, который во что бы то ни стало, хотел заполучить меня? Я разочарован. Наверное, тебе следует раздеться или что-нибудь в этом роде, а?

Кейт раздраженно швырнула зажигалку.

— Можешь выругаться, — посоветовал он. — Все лучше, чем стоять вот так с сигаретой во рту. Ты похожа сейчас на Богарт в ее худшие времена.

Кейт начала хохотать, и это помогло снять напряжение. Как будто с плеч свалился тяжкий груз.

— Мата Хари из меня не вышла бы, — смеясь, воскликнула она.

Тед перестал улыбаться, и она снова напряглась, но теперь уже могла себя контролировать. Он протянул руку, дотронувшись до ее лица, волос, шеи. Нежное прикосновение подтверждало, что тогда, в баре, она правильно истолковала выражение его глаз. Наконец он наклонился — его губы оказались совсем близко, и Кейт перестала сдерживаться.

В ней снова проснулось желание. Она хотела его. Таким, каким он был на самом деле, а не его фантастический образ, созданный ее воображением. Кейт нетерпеливо прижалась к его губам и в следующее мгновение почувствовала, как в ее рог проник язык Теда, словно предвосхищая то, что им предстояло.

Все произошло быстрее, чем она ожидала. Быстрее, чем представлялось ей в мечтах. Она вдруг обнаружила, что лежит на полу гостиной между камином и кофейным столиком, платье расстегнуто спереди, а трусики спущены до колен.

Тед начал ласкать ее, нежно проводя рукой по холмикам грудей, затем спустился ниже. До живота и дальше… Кейт обняла его за шею, ощутив под пальцами густые завитки волос.

Неожиданно она оттолкнула его голову.

— Может, обойдемся без изысков? — произнесла она, стиснув зубы. — Я хочу почувствовать тебя внутри! Сейчас же! Не могу больше ждать!

Но Тед был очень осторожен, словно боялся причинить ей боль. Впрочем, они быстро поняли друг друга, и он перестал беспокоиться.

Хотя Кейт давно потеряла девственность, однако в чем-то еще оставалась невинной и до сих пор не познала настоящей страсти. Она думала, что ее прежний сексуальный опыт с другими мужчинами и есть нормальная половая жизнь. Но сегодня был день открытий.

Охвативший ее экстаз проник в самые потаенные уголки души, а оргазм, которого они достигли одновременно, казалось, растопил их тела и слил в одно целое.

Кейт долго лежала, прислушиваясь к отзвукам счастья и ощущая непривычную усталость от столь мощного наплыва переживаний, обрушившихся на нее.

— Люблю тебя, Тед, — снова призналась она и теперь уже сказала это от чистого сердца.

Любовь, как всякое сильное чувство, имеет свой неповторимый образ. Кейт просыпалась каждое утро, чувствуя на губах вкус поцелуев Теда и отчетливо вспоминая его запах.

Внешне Тед продолжал хранить верность жене и по вечерам отправлялся домой. Ужинал всегда с семьей. По выходным брал сыновей на бейсбол. Короче, оставался преданным и любящим мужем. Но это была сторона его жизни, лишенная чувств и переживаний.

По-настоящему он жил только в те минуты, когда видел Кейт. Теперь они всегда проводили обеденный перерыв вместе. На бары и рестораны времени больше не тратили. Какой смысл? Они мчались к Кейт, занимались любовью, а перед уходом ели сандвичи. Или обходились даже без них.

Но выпадали и такие дни, когда у них не было времени друг для друга. После работы они отправлялись на Центральный вокзал и в ожидании электрички заглядывали на несколько минут в местную закусочную. В эти минуты Кейт видела оборотную сторону их любви.

Прежде она никогда не чувствовала себя одинокой и, лишь полюбив, узнала, что это такое. Незаметно для нее самой Тед прочно занял место в ее сердце и душе. Когда они были врозь, этот уголок пустовал, и Кейт ощущала дискомфорт. Словно рядом звучит музыка, а уши у нее заложены ватой.

В минуты трезвых размышлений она понимала всю банальность ситуации. Раньше просыпавшаяся в Кейт время от времени пуританка осуждала женщин, которые имели женатых любовников. «Почему они делят своего мужчину с другой? Ради чего?» Теперь она сама делила Теда с его женой, и ей все стало ясно. Те женщины любили. А любовь облагораживает и эти украденные полчаса свидания в полутемном баре, и душ, который смоет следы краденого счастья, заменившего обед.