Мистер Грей младший (СИ)

— Ваша одежда здесь, — произносит она мягким голосом, открывая двери шифоньера из красного дерева, а затем — уходит. На вешалке висят…

О, Господи! Рваные джинсовые шорты, которые толком не похожи на шорты, а скорее — на трусы с довольно завышенной талией, а рядом — белая столь же хулигански разорванная майка с чёрным фото-артом Мерлин Монро.

— Что? — спрашиваю у самой себя я, толком не понимая, как я смогу натянуть это всё на себя.

Раздаётся стук в дверь, а след за этим — женский голос: «Девушка, поторопитесь — вас ждут!»

Я встревоженно перевожу взгляд на дверь, затем — на вещи… Лабутены стоят рядом с этой одежонкой.

Только ради тебя, Эва!

Времени совсем мало — надо действовать. Я надеваю это великолепие и встряхиваю руками волосы, пристально изучаю себя в зеркале несколько секунд… Понравилось ли бы это Адаму? — думаю я.

Глубоко вдыхая, я, умея ходить на столь высоких шпильках, эффектно появляюсь в холле. Девушки-секретарши смотрят на меня с завистью, а мужчины — двое или трое, заполнившие помещение, многозначительно изучают меня глазами. Я рада, что папа не пошёл со мной и не увидел меня в таком виде… Или же, жаль. Он бы всё разрулил и мне бы не пришлось изображать из себя липовую модель.

— Ваш рабочий кабинет № 5, Макс там, — любезно сообщает мне одна из девушек и я киваю, силясь не споткнуться от столь жадного внимания неизвестных мне людей.

Раз, два, три, четыре… Пять! Вот и та самая дверь! Я глубоко вдыхаю, и, искренне счастливая, что опередила ту особу, захожу в «кабинет».

Я сразу замечаю Макса — он с особым старанием настраивает стойки, на которых располагаются основные источники света. Я захлопываю дверь, заставив Макса быстрее закончить своё дело. Он оборачивается с улыбкой, но, узнав меня, выдаёт смешок и смятение в лице, а затем — снова улыбается.

— Фиби Грей? — спрашивает он, выгнув бровь.

— Макс Родригес, — отвечаю я, кивая, — Привет.

— Что ты тут делаешь? — он подходит ближе ко мне, легонько сжимает в неуклюжих объятиях, а затем, окидывает мой внешний вид и озадаченно смотрит на меня, — Это же…одежда для Майли… Фиби, в чём дело?!

Я чувствую, как розовеют мои щёки и широко улыбаюсь.

— Всё было бы гораздо проще, мистер Родригес, если бы вы ответили хоть на один мой звонок, — он изгибает бровь, когда я кидаю свою реплику.

— А! Так это ты насиловала мой мобильник, — усмехается он, — Я никогда не отвечаю на неизвестные номера.

— Вот как… А ты не задумывался, что это могла быть…какая-нибудь знакомая тебе девушка — красивая, интересная?

— Ты, например? — смеётся он. Я слегка щурюсь.

— Например, Эва, — мурлыкаю я, многозначительно улыбаясь.

Улыбка исчезает с его лица, он сводит брови, и делает резкий вдох через рот. Какая странная реакция. Но она мне нравится. Определённо. Очень нравится. Он к ней неровно дышит.

— Эва, — шепчет он, — Она… она говорила что-нибудь обо мне?

— А должна была? — спросила я.

Он немного потеряно нашёл «точку» позади меня, и пристально смотрел на неё.

— Макс, — зову его я, он смотрит мне в глаза, — Она изменилась после встречи с тобой. И я приехала сюда специально. Для неё.

Он тяжело сглатывает и возвращается к подготовке места для фотосессии. Я стою, как вкопанная, размышляя о том, что наверняка сболтнула лишнее. Но нет! Он не может быть не причём, я уверена!

— Почему ты решила, что она изменилась? — вдруг спросил он, пока я медленно считала до десяти. Про себя, разумеется.

— Я знаю Эву. Знаю, какой она была «до» и вижу, какой она стала «после» тебя, — выдавила, наконец-таки, я.

— Тебе лучше раздеться, — бросает он просто. Моя челюсть отпадает, но Макс быстро понимает весь конфуз и, смеясь, оборачивается ко мне:

— В смысле: переодеться. Скоро придёт Майли и… — он сделал неопределённый жест в мою сторону.

— Макс, я хочу поговорить, — перебиваю я его мысль.

— Об Эве? — спрашивает он, раздражённо мотнув головой, — Послушай, Фиби, ты ошибаешься. Она изменилась не из-за меня, у нас ничего такого не было…

Я хватаюсь за эту фразу, как за спасательную соломинку! ЕСТЬ!

— Вот именно: такого не было, но что-то ведь было! Бы-ло, Макс! И не смей этого отрицать.

— Я и не отрицаю, — отрезает он, — Я не отрицаю того, что она довольно хорошенькая. Не отрицаю, что она позитивная, весёлая, забавная, откровенная. Не отрицаю того, что она меня зацепила! — он переводит дух, тяжело сглатывая, — Но чёрт! Фиби! Она — мисс Грей, а я — какой-то там никому неизвестный Макс, который лишь создан для того, чтобы пользоваться девушками и слыть мажором, ясно? — он очень зол, и его резкость отражается на моём лице.

Господи. Я такого не ожидала.

Макс глубоко вздыхает и плотно закрывает глаза, как бы успокаивая себя.

— К тому же, она ещё маленькая. Ей пятнадцать же, да?

— Двадцать седьмого марта — ей будет шестнадцать, — холодно отвечаю я.

— Вот, во… — с жаром начинает он, но тут же прерывается, — Двадцать седьмого марта?! Шестнадцать?

— Ага, — киваю я, — Ну что, Макс? Ты больше не «мажор», созданный лишь для того, чтобы «пользоваться девушками»?

Он цокает и закатывает глаза.

— Фиби, марш переодеваться! — отмахивается он приказным тоном.

— Нет! — рычу я в ответ, — Пока я не получу то, что я хочу — ты не получишь то, что надето на мне. Ни одного клочка этого подобия одежды!

— О`кей, Фиби Грей. Значит, я буду фотографировать тебя для «Sweety Boy».

— Отлично! — восклицаю я и иду к белому фону, натянутому во всю стену.

Я становлюсь в разные позы, не стесняясь, откровенно складывая губы «уточкой». Макс ржёт и всё его тело сотрясается. В итоге, я не выдерживаю и заливаюсь в ответ.

— Фиби, — смеясь тянет Макс, — Прекрати, умоляю, это уже слишком!

Я чувствую, как раскраснелась от смеха — как запылало моё лицо. Максу пришлось согнуться пополам, чтобы прекратить свой заразительный, звонкий, неугомонный хохот.

— Ты хоть знаешь, что это за журнал? — придя в себя, спрашивает он, выгнув бровь.

Мне уже не до смеха, но скулы и щёки немного подрагивают из-за резкой остановки встряски мышц. Боже мой! Мои волнения по поводу этой фотосессии снова возвращаются, и я, нахмурив брови, уже серьёзно вглядываюсь в лицо Макса.

— Нет, вообще-то, — бормочу я, — А что?

Макс сжимает губы, так и просящие его растянуть их в широченной улыбке.

— Он создан для мужчин, у которых проблемы с бабами и потенцией одновременно, — объясняет мне он, разжевывая каждое слово.

Я кривлюсь, Макс смеётся.

— Какая ты сразу цаца, да, Фиби? — усмехается он, а я лишь открываю рот и закрываю его снова, — Съели, мисс Грей?