Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе

— Полагаю, можно погибнуть и при более неудачных обстоятельствах, — вздохнула я мрачно.

«Но я хочу жить!» — прозвучал другой мой голос где-то внутри меня.

А мой желудок пытался в это время устоять перед спазмами. Нас доброжелательно оповестили, что нам «абсолютно не о чем беспокоиться», мы просто попали в «небольшую зону турбулентности». Надо же, очень похоже на мой обморок с танго. Но я уже пришла в себя. И хочу жить дальше. Я непременно стану наслаждаться жизнью, если мне представится такая возможность. Я бросила взгляд на Хью Гранта — судя по его физиономии, он хотел остаться в живых ничуть не меньше, чем я. Ну да, разумеется, никакой он не ангел!..

Странное дело: мысли о смерти помогли мне оценить ту роль, которую сыграло в моей жизни танго. Оно помогло мне найти себя. Пробудило во мне пламенную страсть, которая теперь горела внутри меня и которую ничто не могло уничтожить, кроме, конечно, крушения самолета. Оно показало мне меня настоящую, и теперь я особенно дорожила этой своей ипостасью. Надеюсь, она еще много где побывает, пока не наступит ее смертный час. И когда-то полюбит — наверняка полюбит! И возможно, не раз.

Мы заходили на посадку. Я еще раз бросила взгляд на розовато-золотистый Акрополь. Мне пришло в голову, что ведь он стоит здесь тысячу лет, пережил грабежи и пожары, вандализм и разор. Хоть он и не сохранился до нашего времени в первозданной своей красоте, но в этой хрупкой израненности он сейчас прекраснее, чем много столетий назад, в дни славы и величия.

Самолет наконец приземлился и, пронзительно визжа колесами, покатился по взлетно-посадочной полосе. Я точно буду жить! Я ступила на землю Афин и помахала на прощание Хью Гранту. Шествуя к зданию аэровокзала под ритм «Volver» (именно это танго звучало в тот момент у меня в наушниках), я поняла, что все точно будет в порядке. И тогда я улыбнулась.

Послесловие

Прошло уже почти два года с тех пор, как я покинула Буэнос-Айрес. Если точнее — двадцать месяцев. Но я и сейчас чувствую в легких слезоточивый газ. Я бежала из этого города, не допуская и мысли когда-нибудь вернуться туда. Однако я спасалась бегством не от города — от танго. Вовсе не страна или экономический крах в ней вызвали во мне отторжение, хотя и все это тоже. Одно наслоилось на другое, вызвало отторжение, подстегнув меня в желании все бросить. И все это время после возвращения я ностальгировала под звуки мелодии «Volver», танго, которое сопровождало мое водворение в Нью-Йорк. Я просто слушала, совершенно не воспринимая его как пророчество возможного возвращения туда, откуда я сбежала. Но я обманывала себя, пытаясь заглушить боль. Ведь всегда легче расстаться с чем-то дорогим, если сказать себе, что это не навсегда.

А потом я написала книгу. Не знаю, видели ли вы фильм «Любовь по правилам и… без». Но представьте себе Дайан Китон, которая плачет и смеется, плачет и смеется, описывая все, что с ней случилось. Вот так и я! В моем случае поглощенность книгой также возымела целебный эффект, и хотя писательство, несомненно, чуть не заставило меня отрешиться от призрака танго, я все еще не приняла окончательного решения.

Более того, я поняла, что это неотвратимо. Если я хочу избавиться от призрака раз и навсегда, я должна… вернуться туда, где он обитает! Сначала мне не слишком-то приглянулась эта идея. Полагаю, новая поездка в Буэнос-Айрес будет еще более устрашающей, чем предыдущая. У меня тоскливо засосало под ложечкой при мысли о том, чтобы пережить все снова. Но у меня появилась причина вернуться туда! Именно сейчас.

Мне нужно было найти для книги счастливый конец.

То есть я думала не о себе. Я пеклась о своей семье и друзьях-приятелях. Ведь если я не добуду счастливый конец, то сильно подпорчу им удовольствие, верно? Или, что еще хуже, они станут жалеть меня — эта ужасная мысль помогла мне сломить остатки внутреннего сопротивления. Да, я действительно решилась еще на одну поездку. Но есть одна вещь, на которую я не решусь ни за что, пока жива. Это танцевать танго. Слишком опасное это занятие — для излечившегося тангомана вроде меня.

«Но не взять ли с собой туфельки на каблуках? На всякий случай? Вдруг пригодятся… Никогда ничего нельзя знать заранее!» — веско сказала я себе. (Неужели мое излечение так и не состоялось? А я-то надеялась…)

Я паковала чемоданы. Я снова летела в Буэнос-Айрес.

Такси на бешеной скорости мчало меня из аэропорта в город по Нуэве-де-Хулио. Я высунулась из окна. Мне так хотелось почувствовать поцелуй! Теплый и ароматный вечерний поцелуй Буэнос-Айреса. И внезапно я поняла: наконец-то я дома!

Для начала я поселилась на Реколета. Эту квартиру мне на время одолжили друзья — им как раз нужно было уехать. Пока я распаковывала чемоданы, меня трясло от страха и возбуждения. Я спросила себя, какой сегодня день. Вторник. Значит — «Кафедрал»?

Через двадцать минут я уже ловила другое такси — успев принять душ, наложить прежний макияж и натянуть на себя единственное не измявшееся в чемодане платье.

«И почему ты не привезла хоть какой-нибудь нужный костюм для танго? Хорошо хоть чулки в сеточку захватила», — бурчала я себе под нос, карабкаясь по крутым и плохо освещенным ступенькам, чтобы попасть на милонгу. Ох… Кого я сейчас там увижу? Вспомнит ли кто-нибудь меня? Прошло уже столько времени… И столько иностранцев появлялось тут и исчезало… Неужели я всего лишь одна из многих?

И в этот момент я заметила Гато. Он словно и не уходил отсюда, а в руке, как всегда, держал стакан. О, виски! Так, со стаканом, он устремился ко мне, едва я вошла. Как же приятно, что некоторые вещи остаются неизменными… Однако меня ожидали крутые перемены. В стакане Гато была… вода!

— Спиртного не пью уже пять месяцев, три дня и… тринадцать часов, — первым делом оповестил он меня с хриплым смешком. — Почувствовал, знаешь ли, звоночки! Не хочу безвременно умереть от пагубной привычки. — Он вздохнул, затягиваясь сигаретой и выпуская облачко дыма.

С тех пор как Гато сыграл подлеца полицейского в фильме, ставшем хитом, он приобрел определенную известность. Еще бы ему хотелось умереть!

— А ты что тут делаешь, rubia? — поинтересовался он.

— Я в отпуске. На три недели. Знаешь, я написала книгу! — Я уже успела понять, что не уеду из Буэнос-Айреса так скоро.

— Да? И о чем твоя книга? — подозрительно спросил Гато.

— Да так… ни о чем… О том, как я танцевала танго! — Я говорила без всякого выражения, самым будничным тоном.

— И обо мне написала? Что, интересно знать?

Мне было не совсем ясно, как истолковать его интонацию. Он заигрывал со мной — или наступал на меня?

— Не волнуйся, мой Гатито! О тебе я написала только хорошее! — На всякий случай я сменила тему: — Потанцуй со мной!

И снова я ощутила восхитительную мягкость его лапок на своей спине, когда мы бесшумно двинулись по танцполу, будто кошки, притворившиеся людьми. О, танго… Какое это блаженство! И счастье — я думала, мне уже не суждено его испытать.

Оказалось, я не только не разучилась еще танцевать, но танцевала сейчас даже лучше, легче… Танго сидело во мне так глубоко, оно было частью меня, и ничто не сможет отныне вытравить его из моего тела, души ли… или что еще там? Когда я наконец забралась под одеяло в половине седьмого утра, последняя туманная мысль, промелькнувшая у меня перед тем, как я провалилась в сон, была такая: разве можно придумать более счастливый конец моему роману? И, хоть убейте, я действительно не могу представить себе более счастливого окончания своей истории…

30 сентября 2005 года, Буэнос-Айрес

А это «Alfajores» — немыслимо вкусное лакомство. Ограничиться одним просто невозможно, отсюда и множественное число.

Asado — барбекю, а также — смысл жизни в Аргентине. Вегетарианцам стоит либо смириться с ним, либо голодать!

Bandoneon — музыкальный инструмент, издающий высокие и пронзительные звуки; похож на аккордеон. Он-то и придает танго его пленительный надрыв.