Люси Салливан выходит замуж

— Если бы мне нужно было побаловать свое эго, — мрачно заметил Дэниел, — то к тебе я обратился бы в последнюю очередь.

— Так зачем ты звонишь мне?

— Потому что я скучаю по тебе.

Я не сразу смогла придумать что-нибудь оскорбительное в ответ, и Дэниел воспользовался паузой.

— У меня все в порядке, — заверил он. — Я не чувствую себя одиноким. Мне не нужна компания женщины. Мое эго не нуждается в подзарядке. Я просто хочу увидеть тебя. Никого другого, только тебя.

Дэниел сказал это с такой искренностью, что я почти поверила ему.

— Ты мастер красиво говорить, — засмеялась я наконец. — Наверное, ты думаешь, что можешь очаровать любую девушку, да? — Моя язвительность была показной, на самом деле мне было приятно. Но я не собиралась признаваться в этом Дэниелу, по крайней мере пока. — Эти твои гладкие льстивые уговоры на меня не действуют, помнишь?

— Помню, — согласился Дэниел. — И я знаю, что если мы встретимся, ты будешь вести себя отвратительно по отношению ко мне.

— Да.

— Ты будешь называть меня бабником и… и…

— Слизняком? — поспешила я на помощь.

— И слизняком. И волокитой, наверное.

— Обязательно. Ты даже представить себе не можешь, как я буду тебя называть.

— Я готов.

— Ты болен, Дэниел Уотсон.

— Но ты согласна встретиться?

— Хм… мне и здесь хорошо.

— А что ты делаешь?

— Лежу…

— Можно полежать и у меня.

— Ем шоколад…

— Я куплю тебе столько шоколада, сколько захочешь.

— И я читаю замечательную книгу, а ты захочешь разговаривать со мной…

— Нет, обещаю молчать.

— И я не накрашена и выгляжу ужасно.

— Ну и что?

Мой вопрос о том, как я доберусь до его квартиры, означал, что я сдалась.

— Я заеду за тобой на машине, — тут же предложил Дэниел.

В ответ я невесело рассмеялась.

— Что в этом смешного? — не понял Дэниел.

— Дэниел, — сказала я, — будь реалистом. Как ты думаешь, что почувствует Карен, увидев под окном твою машину?

— Ах да, я и забыл, — пробормотал он пристыженно. — С моей стороны это было бы не очень красиво.

— Да я не о том, что красиво и что некрасиво, — поправила его я. — Я о том, что, когда она поймет, что ты приехал ко мне, а не к ней, она убьет тебя. И меня, — добавила я тихо, и холодная рука страха сжала мое сердце.

— Так давай придумаем что-нибудь, — взмолился Дэниел.

Я не видела выхода из положения и ждала только, когда и он признает это.

— Знаю! — воскликнул он. — Я буду ждать тебя у светофора. Там она меня не заметит.

— Дэниел! — возмутилась я. — Как ты можешь такое… А, ладно.

Собиралась я со смешанным чувством страха и возбуждения.

Карен не запрещала мне видеться с Дэниелом. То есть не запрещала явным образом. Но она ожидала, что я буду ненавидеть Дэниела за то, как он поступил с ней. Женская солидарность требовала, чтобы все подружки обиженной девушки порвали всякие отношения с обидчиком. В нашей квартире этот принцип всегда соблюдался: молодой человек, бросивший одну из нас, лишался общества всех трех.

Однако, поговорив с Дэниелом, я осознала, что тоже скучала по нему. Теперь, когда мы снова стали друзьями, я могла признать это.

С ним мне было легко и весело, а легкость и веселость были слишком редкими гостями в моей жизни, чтобы закрывать перед ними дверь.

С другой стороны, мне надоело, что Карен, Шарлотта и я ходим по квартире с мученическим видом и практически ничего не едим — так, откусим печенье, отложим его в сторону и забудем о нем на несколько часов.

И я уже больше не могла смотреть кровавые фильмы, к которым пристрастилась Карен. А в те редкие моменты, когда экран не был заполнен кровью и мстительными женщинами, Шарлотта ставила «Звуки музыки» (а мы-то надеялись, что она пережила это свое увлечение!).

Я устала жить в доме скорби, я мечтала надеть красное платье и как следует повеселиться.

Но не хочу быть несправедливой к своим соседкам: мне просто повезло, что мой бойфренд бросил меня раньше, чем расстались со своими партнерами Карен и Шарлотта, и значит, у меня было на неделю-две больше времени, чтобы пережить это горе, чем у них.

Как быстро мы забываем.

Хотя всего десять дней назад я сидела на диване с пультом дистанционного управления в руках и смотрела в сотый раз тот эпизод из «Терминатора», где он говорит: «Я путешествовал во времени ради встречи с тобой». Потом я перематывала кассету назад и смотрела его снова. Потом перематывала и смотрела снова. Потом перематывала…

Да, разбитое сердце иногда заставляет нас делать странные вещи.

Зато видеопрокат в эти дни сделал хороший бизнес.

Когда я подошла к машине Дэниела, ждущего меня у светофора, то заметила, что он нервничает.

— Даже не надейся, что я буду разговаривать с тобой, — сразу предупредила я, забираясь в машину.

Я вынуждена была признать, что Дэниел выглядел неплохо. То есть так решили бы те, кому нравится такой тип мужчин.

Но только не я, слава богу.

Вместо обычного костюма, в котором я привыкла его видеть, на нем были выцветшие джинсы и премиленький серый джемпер. Ну просто очень миленький. Может, Дэниел даст мне его поносить немного?

И еще я в первый раз обратила внимание на то, какие у него длинные и пушистые ресницы. Как и серый джемпер, мне они подошли бы гораздо больше, чем ему.

Я отчего-то застеснялась. Наверное, потому что мы давно не виделись и я забыла, как мне себя с ним вести. Но одно мне было ясно: я была рада видеть его.

И эта радость стала еще больше, когда Дэниел предложил:

— Хочешь, ты поведешь машину?

— А можно? — задохнулась я от восторга.

Я поучила водительские права еще год назад, хотя машины у меня не было, потому что у меня не было на это денег и вообще она мне была не нужна. Получение прав было просто очередной попыткой самоутвердиться. Попытка не удалась, как и следовало ожидать, но одним из побочных эффектов было то, что я полюбила вождение. А у Дэниела была великолепная спортивная машина. Конечно, будучи девушкой, я не знала ни ее марку, ни тем более модель. Я знала об этой машине только главное — она шикарно выглядела и быстро ездила.

Чтобы досадить Дэниелу, я называла его машину «трахомобиль» или «секс-машина» и утверждала, что женщины встречаются с ним только из-за его колес.

Итак, мы вышли из машины, и Дэниел через крышу перебросил мне ключи зажигания. Я села за руль и повезла нас через весь Лондон к нему на квартиру, испытывая истинное наслаждение.

Сама того не осознавая, я вела машину как маньяк. Ведь я уже сто лет не практиковалась. Я вытворяла все те безрассудства, которые может себе позволить водитель скоростной машины: с ревом стартовала у светофоров, оставляя других водителей далеко позади, подрезала всех направо и налево, а стоя в пробках, улыбалась и подмигивала тем водителям, которых находила наиболее привлекательными.

Сначала меня несколько шокировало то, что в ответ на мои действия автомобилисты стали выкрикивать в мой адрес всякие нехорошие слова и делать неприличные жесты, но потом я освоилась с дорожным этикетом. Поэтому когда кто-то подрезал меня, я в бешенстве крикнула: «Урод!» — и попыталась опустить окно, но не смогла найти нужную кнопку. Виновный водитель отъехал с испуганным выражением лица, а я вдруг увидела себя со стороны. И пришла в ужас. Я понятия не имела, что могу быть такой агрессивной. И уж тем более неожиданным откровением стало то, что от такого поведения я получала огромное удовольствие.

Я забеспокоилась, что Дэниел рассердится на меня. В конце концов, такими действиями можно было спровоцировать открытое насилие со стороны собратьев-водителей. Тем более что разборки на дорогах в последнее время стали модными настолько, что автомобилисты чувствовали себя чуть ли не обязанными ввязаться в драку хотя бы раз в неделю.

— Извини, Дэниел, я нечаянно, — пробормотала я и с беспокойством взглянула на него.

Но он смеялся.