Пасьянс для нее (СИ)

— Ты пропустил сутки, — безапелляционно произносит девушка, нахмурившись так, что на лбу пролегла глубокая складка. — Игра окончена, ты нарушил правила.

— Как я могу нарушить правила, которые сам же и ввёл? — смеётся Кирилл, шагнув ближе. — Хватит строить из себя обиженную! Не в твоем положении можно оспаривать какие бы то ни было правила, солнышко. Так что, давай, пока я ещё настроен продолжать этот фарс, тяни карту. Ещё пара дней — и сможешь вспоминать меня как страшный сон. Только не действуй мне на нервы сейчас, ок?

Кирилл вальяжно развалился на диване, тасуя карты, даже не взглянув на Алёну, не пытаясь услышать её ответа. И только сейчас Алёна явственно увидела, насколько ему всё равно. Всё равно, что прошедшие сутки оказались для неё кошмаром. Всё равно на все её страхи, на то, что чувствует она. Она — лишь кукла, безвольный муравей, чей дом далеко-далеко, а рядом только чужое пристанище, олицетворяющее собой ад, из которого ей не дозволено выбраться.

— Тебе хочется эмоций, да? — едва слышно, но твердо звучит её голос. — Ты хочешь удивить самого себя мистическими впечатлениями от тех идиотских заданий, что сам же насочинял? Тебе нужна встряска, да?

— Послушай, — тяжело выдохнул Кирилл, бросив равнодушный взгляд на стоявшую перед ним девушку. — Я не хочу терять ещё один день, выслушивая твою истерику. В конце концов, ты добьёшься того, что я снова свяжу тебя и всё равно ты вытащишь следующую чёртову карту, даже если мне придётся заставить силой тебя это сделать. У тебя нет выхода, девочка, ты же знаешь!

— Выхода нет, говоришь? — уголки губ Алёны вздрагивают от едва заметной улыбки в тот момент, когда она отступает на шаг назад к окну, у которого провела большую часть прошедшей ночи. — Что ж, я подарю тебе те эмоции, которые ты ищешь! Среди всех твоих карт наверняка нет подобного задания! Нет такого, которое бы участило твой пульс, если не остановило бы его вовсе! А я выполню это! Ты же к подобному стремишься, так? Можешь выбросить свои карты — у меня есть идея намного лучше! Выхода нет? — Алёна механически срывает штору с окна, распахивая его двумя руками, тут же забираясь на подоконник, вставая на нём в полный рост. — А разве это не выход? Разве не проще мне, переступив порог двадцать пятого этажа, найти тот единственный выход, о котором ты не подумал?!

Кирилл выпускает карты из рук, затаив дыхание, вглядываясь в фигурку девушки, замершую в открытом окне, готовую в любую минуту шагнуть вниз.

Ветер тут же начал трепать её волосы, подхватывая лёгкие локоны, теребя подол платья, призывая довериться ему, оторвать руки от оконной рамы и просто шагнуть вниз. Алёна вглядывалась в бездну у ног, наблюдая за тем, как жизнь кипит там: туда-сюда снуют люди, стоят в пробках машины, мелкий дождь орошает серый асфальт, перекрашивая его в глухой чёрный цвет. И она была готова. Готова сорваться в любую секунду туда, где был единственный выход. Туда, где обрывалось кощунство и равнодушие человека, оставшегося за её плечами. Высоко. Страшно. Но просто необходимо теперь, потому что нет смысла играть дальше. Потому что там далеко внизу — выход. Осталось только отпустить руки…

========== 8. Откровение. ==========

И я рисую…

На три листа боль во всю ширь.

Это безумство…

Все разберут, как мою жизнь,

Ты знаешь сама,

Мир замер для нас,

И время свой бег остановило…

И губы в танце опять,

Наш бешеный драйв,

Лишь здесь мы вдвоем на целом мире,

Ты не погибай…

Не отрываясь и даже, наверное, не моргая, Кирилл смотрел на распахнутое окно, тюль на котором развевался ветром вдоль всей комнаты, и на девушку, застывшую спиной к нему на краю подоконника. Она не сделает этого. Несомненно, она испугается сделать этот последний шаг вниз… Ей просто важно принять его вызов, ответить на него, продолжая скрытую войну с ним, объявленную в то же мгновенье, как она очнулась в этой квартире со связанными руками. С тех самых пор каждый из них стремился нанести удар другому, причиняя как можно больше боли, не желая уступать, не позволяя себе быть слабее, чем есть на самом деле. И сейчас… Она не прыгнет. Он уверен. Это блеф. Алёна опустила правую руку с оконной рамы и, кажется, расслабилась полностью, глубоко вдыхая полной грудью холодный осенний воздух, продолжая стоять на самом краю подоконника так, что даже сильный порыв ветра смог бы столкнуть ее вниз. Прежняя уверенность стремительно покинула Кирилла, сменившись каким-то непонятным страхом, ужасом, застывшим в его глазах. Ведь не прыгнет?.. Чёрт!..

Замерев на краю пропасти, к которой подошла так необдуманно, так спонтанно, Алёна впервые за долгое время ощутила в себе лёгкость. Не было ни одной мучившей мысли, мрачных воспоминаний, страха… Все проблемы показались решёнными и такими ничтожными, не значащими сейчас абсолютно ничего. Он сломал её. Что держит её там, позади? Холодность людей, доказывающих её ничтожность, извечная борьба за право жить и дышать с этими людьми одним воздухом, проблемы, от которых она сгибается едва ли не пополам, а избавиться от всего этого просто не в силах? Что мешает ей сделать этот шаг? Что остановит её теперь, когда бездна под ногами уже распростёрла перед ней свои бескрайние объятия, с готовностью призывая к себе, как к лучшему другу?

Алёна на мгновенье прикрыла глаза, глубоко вдохнув и снова подняв ресницы, глядя широко открытыми глазами, заблестевшими от подступивших слёз то ли отчаяния, то ли смирения, впереди себя, будто впитывая дневной свет, запоминая моросивший дождь и холод ветра, обнимающего её. Она убрала с рамы другую руку, отказавшись от последней опоры на пути к бесконечности.

В ту же секунду, когда она была готова сорваться, на её талию плотным кольцом легли руки, прижавшие её спиной к груди их обладателя.

— Если ты прыгнешь, я прыгну вместе с тобой… — тихо проговорил Кирилл, чувствуя, как её ладони ложатся поверх его рук.

Кирилл стоял за её спиной на узком подоконнике, прижимая девушку к себе, вдыхая запах её волос, развевающихся от ветра. Теперь только его руки удерживают её, останавливают и возвращают тысячи мыслей, заставляя прийти в себя, посмотреть на то, что она только что хотела сделать, другими глазами. Алёна сильнее прижимает свои ладони к его рукам, желая, чтобы он держал её как можно крепче, не отпускал, потому что именно сейчас страх сковал всё её тело.

— Не делай этого… — шепчет Кирилл, дотрагиваясь губами шеи девушки, желая вернуть её в комнату больше всего, чего мог хотеть в этой жизни. — Или мне придётся сделать то же самое…

Медленно Алёна оборачивается к нему, вглядываясь в глаза, ища хотя бы тень привычного сарказма, надменности, но сейчас его взгляд был наполнен мольбой, молчаливым ожиданием её решения. Вместо ответа Алёна приникает к его губам, самозабвенно целуя, позволяя ему проникнуть языком сквозь её губы, углубляя поцелуй. Обнимая девушку за талию, Кирилл рывком прижимает её спиной к оконной раме, скользит губами от губ к скуле, от скулы вдоль шеи к едва заметной пульсирующей венке. Страх сорваться вниз теперь оставляет их обоих, сменяемый откровенным и голодным желанием, которое, казалось, скрывалось в них вечность и только сейчас выбралось наружу. Всё-таки здравый смысл берёт верх, и Кирилл, прижимая Алёну к себе, спускается на пол. Они просто соскальзывают с подоконника, сползая на пол, не прекращая сумасшедших поцелуев, не отрываясь друг от друга даже на секунду.

Слишком поспешно Кирилл сдирает с неё платье, слишком яростно Алёна стаскивает с него футболку, местами разрывая ткань по швам. Избавив девушку от нижнего белья, Кирилл приникает к низу её живота, лаская губами и языком, опускаясь ниже, гладя руками внутреннюю поверхность бёдер, отчего Алёна вздрагивает, ощущая прилив нежной истомы. Его горячее дыхание опаляет складки плоти, когда он касается языком клитора, одновременно проникая в девушку двумя пальцами. С губ Алёны срывается стон, когда Кирилл всё явственнее и настойчивее ласкает клитор, углубляясь в неё пальцами. Девушка выгибается ему навстречу, когда он раздвигает в ней пальцы, приближая её оргазм. Когда тысячи мурашек пробегают по её обнаженному телу, а внутри растекается приятное тепло, лишающее сил, Алёна чувствует, как Кирилл ласково гладит её запястья, целуя их нежную кожу, на которой ещё остались следы верёвок. Подхватив девушку на руки, Кирилл переносит её на мягкую поверхность кровати. Он ласкает её грудь, зарождая новый порыв желания, которое тут же вспыхивает в её глазах. Перехватывая её дыхание, ловя стон, срывающийся с её губ, он входит в неё резким глубоким толчком, отчего девушка впивается ногтями в его плечи, царапая и оставляя следы. Проникновенные фрикции становятся чаще, мощнее, ощутимее, доводя до оргазма их обоих в считанные минуты. Целуя припухшие от ласки губы, Кирилл кончает ей на бедро, с трудом заставив себя оставить желанное тело.