Иллюзии

Она слушала его молча. Плечи ее были напряжены. Теперь уже ничего не изменишь. Он признался ей. Она сама пережила подобное. Он никогда не избавится от этого: убийство беззащитных – непростительный грех.

– И это толкнуло тебя к Катрин? – Тягостное молчание было нарушено.

– Думаешь, я заслуживал чего-то другого? Неужели она могла испортить меня еще больше? Или Фуше, который убивал беззащитных людей в Лионе? Или Мартин, работавший только ради денег? Разве все они могли что-нибудь сделать со мной? Я служил своей стране, не жалея себя. И пытался спасти Лэнса. Бог мой, ты видела, что из этого вышло! Катрин подобна вампиру. Ее поцелуй разлагает. Ты должна бояться меня, Фрэнсис. Я сам себе внушаю страх.

Послышался стук копыт. Найджел оглянулся. С лошади спрыгнул высокий мужчина. Найджел долго не мог прийти в себя от удивления и не сразу сообразил, что произошло. Все вернулось на круги своя, и долг вновь призывал его, не оставляя времени на слабость и эмоции, на объяснения и прощение. Хотя могла ли она, как человек, знающий, что это такое, простить его?

– Не грусти, малышка. – Майор с трудом владел своим голосом. – Если одиночество той жизни, которую ты себе выбрала, испугает тебя, Доминик Уиндхем даст тебе приют.

Его суровое лицо было все в синяках, над глазом алела незажившая рана. С кривой улыбкой на распухших губах он подошел к Найджелу и схватил его за плечи.

– Слава Богу! – воскликнул Уиндхем. – Когда я увидел этот чертов пожар, сразу же решил, что она убила вас.

– Ты всего лишь подумал? – Истерзанный страданиями Найджел только сейчас почувствовал прилив радости. Уиндхем жив! Он с усилием улыбнулся. – Ну негодяй! Катрин сказала нам, что убила тебя!

Очевидно, следствием удара по голове явилась постоянная сонливость, которую она не могла превозмочь. Фрэнсис хотела бы проснуться, подумать обо всем, но она проспала большую часть пути от Парижа до Кале. Лодка перевезла ее через спокойное летнее море, затянутое дымкой. Уиндхем доставил ее в Англию. Она не видела Найджела с того последнего дня на улице Арбр, когда он рассказывал ей о том, что делал в России. Фрэнсис вспомнилось, как при виде Уиндхема лицо Найджела просияло от радости.

«Ну негодяй! Катрин сказала нам, что убила тебя!»

– Чуть не убила, – поправил Уиндхем. – Но потом только сделала меня своим пленником.

Мужчины смотрели друг на друга. Найджел дерзко улыбался, как человек, добровольно всходящий на эшафот.

– Чертовски неосторожно с твоей стороны!

– Я не ожидал встретить Катрин, – сухо ответил Уиндхем. – Она подкупила слуг в доме на площади Пале-Рояль и, похоже, прислала мне отравленное вино. Когда в одежде горничной она вошла в мою комнату, я был почти парализован. Следующее, что мне вспоминается, я сижу связанный, а она говорит мне, что вы поселились на улице Арбр. Пьер-Мартин несколько раз избивал меня. Затем меня бросили в подвал.

– А как, черт возьми, тебе удалось освободиться?

Уиндхем усмехнулся, на покрытом синяками лице улыбка выглядела странно.

– Кто-то послал людей выпустить меня. Думаю, это Фуше. Она поддерживала постоянную связь с ним, как, впрочем, и Мартин. Должно быть, Мартин рассказал Фуше обо мне. Лэнс ничего не знал.

Найджел рассмеялся:

– Теперь Фуше будет требовать благодарности от Британии, но, если бы Наполеон победил, мы все были бы мертвы, как Мартин, который слишком много знал. Глупец. Бедняга думал, что можно служить многим хозяевам. Катрин убила его.

– Вряд ли я могу испытывать сожаление по этому поводу. В последнее время я сильно невзлюбил его. Негодяи обожали хвастаться своими успехами. Ты знаешь, что это он убил Доннингтона?

Найджел не особенно удивился.

– Значит, Мартин был в Фарнхерсте?

– Замаскировался под одного из французских поваров. Чертов ублюдок. Он отравил кролика и подсунул тебе, чтобы ты съел его.

Найджел расхохотался. Ему никак не удавалось справиться с припадком душившего его смеха.

– Кролик – вот, значит, как это было сделано! Я мог бы и догадаться, что эта изящная идея принадлежала Катрин!

– Но поскольку я знаю об этом, то можно подумать, – продолжал Уиндхем, – что я лгу. Я ведь тоже был в Фарнхерсте. А если злодей – это я, а Мартин лишь козел отпущения? Ты можешь быть в этом уверен?

Найджел прикоснулся к его плечу.

– Я уверен, мошенник ты эдакий. У Катрин могла быть только одна причина убить Мартина: чтобы он не болтал. Очевидно, поэтому же был убит и Доннингтон. Она подбросила ему фальшивые бумаги – хотя он и сам был предателем – и рассчитывала, что я начну подозревать тебя. Катрин хотела убедить меня в том, что все мои друзья способны на предательство. Она ошибалась. Я никогда не сомневался в тебе. Я просто считал, что ты мертв.

На лице Уиндхема затаилась боль.

– Она часто избивала меня. Не потому, что я молчал, а потому, что не любил ее.

Найджел на мгновение отвел взгляд.

– Любопытная концепция любви!

– И вот еще что. – Уиндхем нерешительно взглянул на Фрэнсис. – Ей было известно о вашей репутации, мисс Вудард. Катрин послала Доннингтона, чтобы он разыскал вас в Дувре. Понимаете, вы были приманкой для Риво.

– Неужели? – произнес Найджел, стараясь не встречаться с ней взглядом. – Теперь это уже не важно. Надеюсь, вы извините меня. Я должен идти и попытаться спасти Европу от Фуше.

Отдав Уиндхему последние распоряжения, Найджел взял его лошадь и умчался прочь. Больше Фрэнсис его не видела.

«Если одиночество той жизни, которую ты себе выбрала, испугает тебя, Доминик Уиндхем даст тебе приют».

Он заботился о ней, вежливо и неуклонно. Уиндхем купил ей целый шкаф английских платьев и нанял горничную, которая делала ей прическу. Если Фрэнсис собиралась вернуться в Эссекс и организовать собственное дело, то ей нельзя появляться там в образе куртизанки из Индии. Несомненно, это была идея Найджела. Корсеты не давали ей дышать, рукава казались слишком узкими. Собранный на макушке узел из волос был тяжелым и неудобным. Фрэнсис без жалоб подчинилась. Она хотела бы подарить Найджелу любовь, которая исцелила бы его, но обнаружила, что не может сделать этого. Найджел пытался предложить ей свою любовь, но она оказалась неспособной принять ее. Что ей еще оставалось делать? Только дать ему свободу. Но она навсегда запомнит, как он с изумленной улыбкой и разбитыми в кровь пальцами приветствовал старого друга. Все остальное не важно. Она страдала оттого, что оставила Найджела с черной безысходностью в сердце. Она сама, подобно клеветавшим на него скандальным листкам, была частью дьявольского плана Катрин. Катрин добилась своего.

В Дувре, на постоялом дворе «Зеленый человек», где она впервые встретила Доннингтона, Фрэнсис заболела. Измученная лихорадкой, девушка лежала в постели. Уиндхем нанял опытную сиделку и раз в день наносил своей подопечной официальный визит. Майор не пытался флиртовать или ухаживать за ней. Он ни разу не упомянул о Найджеле, который готовил заключение мира, отречение Наполеона и вступление войск союзников в Париж. Но до нее доходили слухи. Горничные только и говорили о великой битве при Ватерлоо и о том, какое смятение царит в Париже.

– Маркиз Риво? – хихикнула как-то одна из горничных. – Я один раз видела его – красив, как дьявол, – и он положил на меня глаз, клянусь. – Она тряхнула головой. – Говорят, шлюха, с которой он жил в Париже, научила его разным восточным штукам.

– Тогда его не удовлетворит простая английская девушка вроде тебя! – ответила другая горничная и ткнула подругу локтем в бок. – Держу пари, он уже завел себе другую.

Завел ли он себе другую? Неужели он сошелся с ней так же цинично и холодно, как с Катрин, думая, что не заслуживает лучшего? Фрэнсис уткнулась лицом в подушку, ненавидя себя.

Только через две недели она смогла продолжить путешествие. Доминик Уиндхем не жаловался. С такой же холодной вежливостью он вез ее на север, сопровождая нанятую для нее карету. Его синяки прошли. Он выглядел суровым, красивым и несчастным.