Иллюзии

– Фрэнсис ранена, – сказал Найджел.

– А разве ты не привык причинять боль женщинам? Я беру твоего донского жеребца. – Голос Лэнса звучал глухо, но рука с пистолетом не дрожала. – Я должен увезти Катрин, пока войска союзников не перекрыли путь. Мне безразлично, что она была на стороне противника, что Наполеон развратил ее. Ей нужна моя помощь.

Найджел остановился и повернул к нему раскрытые ладони, показывая, что он безоружен.

– Как всегда, рыцарские порывы, Лэнс? Спасти даму, и к черту все остальное? Куда же девается твое рыцарство, когда дело касается Фрэнсис?

Белокурый ангел взвел курок.

– А твое? – В его голосе смешались отчаяние и насмешка. – Как бы там ни было, Фрэнсис куртизанка. Это другое дело. Ты попытаешься помешать нам уйти?

Он опустил дуло пистолета и впился глазами в лицо Найджела.

– Одно движение, и ты сможешь разоружить меня. Тогда мы будем зависеть от твоей милости.

Найджел стоял совершенно неподвижно, не обращая внимания на пистолет.

– Ты никогда не понимал. Я не жажду мести.

– Тогда я отвезу Катрин в Россию.

Найджел улыбнулся. Фрэнсис смотрела на него во все глаза. Улыбка его была открытой.

– Иди куда хочешь, Лэнс. Говорят, жизнь – это устрица, и ее надо разбить. Найди жемчужины, если сможешь.

Белокурый ангел коснулся плеча Найджела. Его глаза блестели, как капельки воды на голубой черепице. Он поднял голову и крепко поцеловал Найджела в губы.

Фрэнсис закрыла глаза. Где-то хлопнула дверь, и она осталась одна под слоями тончайшего шелка, достойного индийской принцессы.

Глава 20

Что-то холодное и влажное коснулось ее лица. Она попыталась смахнуть это рукой, но прохладная влага не исчезала, стекая на шею и попадая в уши. Фрэнсис открыла глаза.

Рядом сидел Найджел и протирал ее лицо. На губке была кровь.

– Я ранена? – спросила она.

Он погладил ее по щеке, стерев рукой влагу.

– Ты получила удар по голове, моя милая ганика. Пуля Катрин попала в потолок и отколола штукатурку. Мы засыпаны пылью. В тебя попал довольно большой кусок.

Дымка рассеивалась, как паутина, уносимая ветром.

– Катрин пыталась застрелить меня?

– Я не дал ей прицелиться, – кивнул он.

Фрэнсис попыталась сесть. В голове ее звенело.

– Но ты же был привязан к стулу.

– Катрин была столь любезна, что сделала то, что я хотел. – В его тоне слышался сдержанный юмор.

– Ты хотел быть связанным?

Он обнял Фрэнсис, ее голова склонилась на его плечо. Гром барабанов и литавр в ее голове постепенно утихал.

– Это позволило Катрин избавиться от помощников. В их присутствии у меня не было шансов.

Фрэнсис наслаждалась гулкими ударами его сердца. Она попыталась унять шум в голове, прислушиваясь к этому ровному ритму.

– Где они теперь?

– Они сбежали сразу же после того, как Лэнс принес вести о Ватерлоо. Вне всякого сомнения, они растворились в трущобах Парижа.

Фрэнсис смутно вспомнила блеск лезвия между пальцев Найджела перед тем, как прогремел выстрел и его пустой стул покатился в сторону.

– Значит, ты все это сам спланировал: подвернувшуюся веревку, издевательства. Ты приготовил нож.

– У Катрин был заряженный пистолет. Мне просто нужно было заставить ее подойти поближе, а потом освободиться с помощью ножа и разоружить ее, вот и все.

Фрэнсис увидела горькие складки вокруг его рта.

– Боже мой, какая я дура!

Длинные пальцы погладили ее по голове, убирая пряди волос со лба.

– Нет, Фрэнсис, это не так. Появление Лэнса было, конечно, интересным поворотом. И, как выяснилось, довольно своевременным. Но ты вела себя очень смело. Ты даже не представляешь себе, какая ты храбрая.

Она ощущала себя сонной и отупевшей.

– А почему ты позволил Лэнсу уйти? Ты мог бы справиться с ним. Мог бы убить их обоих.

– Да.

– А вместо этого позволил ему взять донского жеребца. Почему?

– Хватит убийств.

– Ты дал ему поцеловать себя.

– Это потребовало определенного самообладания, – с иронией в голосе проговорил он, – но почему бы и нет? Он не причинил мне вреда, и я должен был ему чем-то отплатить за службу.

Фрэнсис закрыла глаза и с наслаждением провалилась во тьму.

Буря раскачивала корабль. С каждой новой волной его подбрасывало все выше. Белая лошадь неслась по бескрайним вересковым равнинам навстречу заснеженным горам. На фоне разорванных багровых туч по небу плыли белые журавли, но от дождя несло жаром. Белые облака состояли из пыли, но почему-то пахли дымом. Она была высохшим белым лепестком, сорванным горячим ветром пустыни.

– Ради всего святого, Фрэнсис, очнись!

Она открыла глаза. Найджел тряс ее за плечи.

– Что?

– Дым! – Он поставил ее на ноги. – Наверное, Катрин послала своих людей поджечь дом. Похоже, в коридоре сложены охапки хвороста. К тому времени как дверь прогорит, здесь будет ад.

Она мгновенно пришла в себя, хотя боль в голове еще чувствовалась. Явно пахло дымом. Из коридора доносился рев, похожий на шум падающей воды. В щели по периметру двери просачивался дым. Они оказались в западне, отрезанные огнем.

– Нам нужно выбираться. – Он поцеловал ее в лоб. – Не бойся. Сиди тут.

Он подвел ее к столу, а затем подтащил их постель к двери, вылил несколько ведер воды на подушки и разложил их вдоль щелей. Потом взял веревку и чистую скатерть и тоже смочил их водой.

– Обвяжи вокруг головы, – сказал он, протягивая ей скатерть.

Рев за дверью усиливался.

– Как же мы выберемся?

Найджел обмотал веревку вокруг ее талии и плеч, соорудив нечто вроде упряжки. Его глаза горели решимостью.

– Так же, как попала сюда галка.

Дымоход! От подушек у двери шел пар. Они высыхали и обугливались. Краска на массивной деревянной двери начала вспучиваться. Если все это загорится, то пламя может подняться по дымоходу и поджарить их живьем.

Найджел подвел ее к решетке и вскарабкался наверх.

– Подойди сюда и жди. – Он торопливо поцеловал ее. – Я втащу тебя, когда поднимусь сам.

Узкий черный туннель уходил в бесконечность. Сердце ее бешено колотилось, и она не могла справиться со своим дыханием. В голове пульсировала боль.

– Найджел, я не могу! Я не смогу этого сделать!

Он схватил ее за плечи.

– Фрэнсис! Ты должна! Там есть поручни для трубочистов. Я помогу тебе.

Она покачала головой, съежившись и поддаваясь боли.

– Я не могу, Найджел! Я боюсь!

Он взял ее за подбородок.

– Посмотри на меня, Фрэнсис! – Его глаза излучали уверенность. – Что может изменить страх? Ничего. Это всего лишь эмоции. Залезай на решетку и жди. А потом, ради Бога, можешь бояться!

Через мгновение он исчез, зажав в руке конец длинной веревки. Фрэнсис ждала. Она прислушивалась к доносящимся сверху звукам: царапанью сапог Найджела о кирпичи и шороху сажи, падающей рядом с ней. Она умрет. Дымоход пугал ее больше, чем смерть. Самообладание и мужество покинули ее. Она больше не могла быть храброй. Она развяжет веревочную упряжь и спрячется в кладовой.

Сверху послышался его голос:

– Давай, Фрэнсис! Доверься мне! Не думай. Расслабься. Верь мне. Я подниму тебя наверх.

Верь мне. Интриган. Шпион. Может ли она верить ему? Тем не менее она подняла руки и ухватилась за натянувшуюся веревку. Скатерть липла к ее лицу. Горячий дым обжигал горло. Что-то трещало. Она медленно стала подниматься вверх, стараясь найти опоры на черных стенах. Она задыхалась. Слезы текли из ее глаз. Шершавые черные стены хватали ее, словно чьи-то огромные ладони. Неумолимая сила тянула Фрэнсис вверх, пока ее руки не ударились о твердый край трубы. Найджел вытащил ее на крышу.

Он отбросил скатерть. Найджел был весь перепачкан сажей, как трубочист.

– Ну вот. – Влажной тканью он осторожно вытер ее лицо и руки. – Это было легко.

– А ты не боялся? – спросила она, вся дрожа. – Там было так узко!