Невинная оговорка (ЛП)

– Я записался в Equinox. Я подумал, что будет не совсем разумно записываться туда, куда

ходите вы.

Я в удивлении приподняла бровь, но Финн не мог видеть выражение моего лица. Мы с

Натаном ещё шутили на эту тему, в этом тренажёрном зале всё было таким же, как и в том,

который посещали мы, оборудование и всё прочее, только абонемент стоит в два раза дороже.

– Как часто ты туда ходишь?

– Прямо сейчас почти каждый день. Навёрстываю упущенное.

– Что ты имеешь в виду?

– Мотаясь между работой, Кендрой и Мариссой, в Коннектикуте я не мог уделять

тренировкам столько времени, сколько хотел, – он запил еду пивом. Когда он сделал глоток, его

тело качнуло меня вперёд–назад. – Я ещё бегаю по набережной Ист–ривер. А ты бегаешь?

– Нет, – ответила я, умолчав о том, что Натан пытался привлечь меня к бегу, но бег меня

изматывает, не зависимо от выбора местности.

– Давай завтра вместе побежим. Если выйти пораньше, там будет практически безлюдно.

Там такая красотища!

– А сейчас не холодно для бега?

– О, там чертовски холодно, – сказал он, издав смешок. – Но не волнуйся, малышка, я тебя

согрею.

Кончиком пальца я выписывала восьмёрку на его бедре. По какой–то причине, когда Финн

говорил о беге, он уже не казался таким уж изматывающим, наоборот, очень даже весёлым

занятием.

– И что потом?

Он не замешкался ни на секунду.

– Потом мы закажем весь завтрак в закусочной. Набьём желудок картофельными

оладьями до отказу, пока нам не станет совсем плохо. Мы будем мило макать их в яичницу–

глазунью и кормить ими друг друга, пока нашей официантке не станет совсем плохо.

Я очень широко улыбнулась, меня распирало от радости, я уже почти смеялась.

– А потом?

– Ну, возможно, нам всё–таки удастся вернуться сюда. Мы будем наевшимися и потными.

– Наевшимися и потными? – я сморщила нос. – Вот какой парочкой мы будем в твоём

представлении?

– Оставайся со мной, – сказал он и посмотрел в направлении гостиной. – В прихожей я с

радостью сорву с тебя всю одежду, закину тебя на плечо и отнесу в душ. Я возьму тебя там, потом

на кухне, потом по всей квартире. А потом уже наступит обеденное время, и мы пойдём куда–

нибудь развлечься. Тебе нравится Музей Естествознания?

– Думаю, да. Я уже давно там не…

– Он самый лучший. Там очень интересно, совсем не претенциозно. А потом купим на

улице хот–доги и немного прогуляемся пешком.

– Хот–доги? После такого–то завтрака?

– Счастливые люди едят очень много, знаешь ли.

Мы одновременно рассмеялись. Когда его дыхание пришло в норму я спросила.

– Что дальше? – я повернулась посмотреть на него. – Подожди, дай угадаю. Пицца?

Он чмокнул меня в носик.

– Если это то, чего ты хочешь.

Я снова повернулась лицом к столу. Его тарелка была уже почти пустой, моя – всё такая же

полная.

– Это просто замечательная фантазия, Финн. Спасибо.

– Ей не обязательно оставаться фантазией. Только скажи.

181

Меня не удивило его предложение, но в каком же мире живёт Финн, если считает, что мы

можем осуществить это уже завтра? Мне нравится, что он хочет провести со мной целый день, но

мы говорим о серьёзных вещах, и нужно реально на них смотреть.

– Я говорю о том, что мне завтра нужно на работу. Ты же знаешь об этом? Завтра ведь

четверг.

– А мне нужно ехать в Коннектикут, – он пожал плечами. – Я могу всё отменить, а ты

можешь взять выходной.

– Допустим, – уступила я, хотя это было невозможно, ведь я уже взяла выходной сегодня. –

А что дальше? Я же не могу постоянно брать выходные.

Он притих. Я ждала его ответа, но вскоре стало ясно, что он не собирается отвечать.

Я разрушила то весёлое настроение, в котором мы только что пребывали, но это к

лучшему. Нам следует подумать, как сложится наша жизнь за пределами этой квартиры, не за

закрытыми дверями.

– Как обстоят дела с твоей работой? – спросила я.

Он передвинулся подо мной.

– Если ты волнуешься о финансах, то не стоит, я и раньше распоряжался семейным

бюджетом, так что с этим я разберусь. А пока у меня есть сбережения и инвестиции.

– Я не волнуюсь, просто мне интересно, – своей ступнёй я погладила его по ноге, чтобы

показать, что я не собираюсь его пилить по этому поводу. – Ты хочешь зарабатывать на

фотографиях? Как идут дела с тех пор как мы в последний раз говорили об этом? А что с тем

заказом, который ты получил?

– Эта работа связана с книгами, – ответил он уже веселее. – Хотя я в ней не уверен.

– Почему? – моя голова уютно устроилась под его подбородком.

– Я хочу всё делать правильно, а для этого мне нужно более новое оборудование, если я

хочу быть более конкурентоспособным. Я хочу превратить тот офис в студию. Уже прошло много

времени с тех пор, как я занимался этим профессионально, сейчас я чувствую себя любителем.

Я посмотрела ему в глаза. Я была одновременно рада и обеспокоена тем, что он хотел

осуществить свою мечту. Я не много знала о биржевом рынке, но слышала, что иногда случаются

обвалы, и если он вложил туда деньги, надеюсь, он знает, что делает. Не так–то просто отказаться

от такой стабильной работы. Я, например, никогда не смогу так поступить. Но я прекрасно помню

того длинноволосого художника, которого я повстречала в кофейне, и моё сердце наполняется

радостью. Я поцеловала его подбородок.

– Сделай это. Когда ты снимал меня, ты был великолепен.

Он улыбнулся. Внешне он оставался спокойным, возможно волнение бушевало где–то

внутри. Вся его жизнь в одночасье перевернулась с ног на голову: он ушёл с работы, его браку

пришёл конец. Но и не менее значимые вещи также меня интересовали, например, то, что он

посещает чрезмерно дорогой тренажёрный зал при отсутствии доходов.

Я немного отодвинулась.

– Могу я задать тебе вопрос, который может тебе не понравиться?

– Валяй.

– Может, у тебя кризис среднего возраста?

Он издал сдавленный смешок, погладил меня по волосам и притянул меня для поцелуя.

– Я люблю, когда ты ошарашиваешь меня такими вещами.

Я подождала, пока он прекратит ухмыляться.

– Так да или нет?

Он возвёл взгляд к потолку и вздохнул.

– Вообще–то я даже и близко не прожил половину жизни. По крайней мере, я на это

надеюсь.

– Ты знаешь, о чём я.

– Ну, если ты хочешь это так обозвать, то полагаю, что да. Хотя я не рассматриваю это с

данной точки зрения. Я думаю, что раньше я ходил во сне, а теперь я, наконец, смотрю на мир

открытыми глазами. Я никому не обязан своему счастью, даже Мариссе. Когда она увидит, что я

182

не стал жертвовать своей мечтой ради сохранения брака, когда придёт время и настанет её черёд, она будет знать, как это делается.

Я изучала его лицо, оно было гладким, но всё же контуры первых морщин уже

проглядывали. По правде говоря, я не понаслышке знаю, какие перемены коснулись его жизни, но ведь так легко забыть, что все эти преобразования начались ещё до того утра, когда мы

встретились в коридоре.

– Что подтолкнуло тебя открыть глаза? – спросила я. – Этому поспособствовало какое–то

событие?

– Что–то вроде того,– фыркнул он. – Я могу, конечно, тебе рассказать, но ты можешь

подумать, что я какой–то святоша.

– Я вообще не в праве никого судить.

Он коротко кивнул и погладил меня по бедру.

– Мой босс со своими партнёрами несколько раз в год делали “вылазки в свет”, чтобы

зажигать. Они напивались, заваливались в стрип–клубы, кутили, курили сигары, в общем,

отрывались по полной. И они нанимали этих…, ну эскорт, на ночь. Эти женщины поднимали их

самооценку и их…– он замолк. – Ты сама всё поняла.