Невинная оговорка (ЛП)

сад [Таинственный сад – экранизация произведения Френсиса Бёрнетта]. Второй приютил

проигрыватель, коробку с конструктором “Лего” и зелёную армейскую куртку.

– Куда?

Он подошёл ко мне, поднял меня за талию и усадил на рабочую поверхность кухни.

Я захихикала, а его лицо озарила улыбка. Он надел на мою ногу носок, спустив верхнюю

его часть до лодыжки. Я ощущала себя, будто скользнула под тёплое одеяло после долгого и

холодного дня, и меня не заботило, пострадает ли от этого мой свежий педикюр. Я осознала, что

не чувствовала удушающей жары.

– Ты починил обогреватель?

Он мне подмигнул.

– Сегодня утром. С тех пор я в раю. Такое чувство, что этот день может стать лучшим в

моей жизни.

Я видела это в его глазах – прямо сейчас он был счастлив.

Он надел на меня второй носок.

– Вот. Или эти носки, или мои кроссовки 44 размера.

– О, я буду в них как на лыжах.

– Да, а в носках – нет, – он широко улыбнулся.

– Это мило, – я обняла его за шею и притянула его к себе для поцелуя. – Спасибо.

– Нет проблем, принцесса, – сказал он и подошёл к тарелке с рёбрами. Хорошо, что он

отошел, потому что не уверена, что смогла бы скрыть когда–то очень милое, но на данный момент

наводящее уныние воспоминание, которое отразилось на моём лице.

– Я не Принцесса.

– Тогда ты Горошина.

Финн открыл микроволновку, но тарелка была слишком большой и не поместилась бы в

ней. Его взгляд молил о помощи.

– Может, съедим только половину?

Закатив глаза, я спрыгнула с рабочей поверхности, игриво оттолкнула его с пути.

– Я не для того часами над ними ворковала, чтобы потом просто подогреть их в

микроволновке, – сказала я включив духовку. – Всего пару минут, и они снова будут тёплыми.

– Понятно, – произнёс он, почесав шею сзади. – Я же говорил тебе, что кухня меня

ненавидит.

– Кухня подобна женщине, – сказала я, облокотившись на кухонный шкафчик. Не знаю,

откуда я это взяла, но продолжила, развивая эту мысль. – Ты не можешь просто завалиться на

туда и сразу же успешно приготовить изысканное блюдо. Потребуется время, чтобы исследовать

её, изучить её содержимое, поэкспериментировать с приправами и пропорциями.

Он стоял в другом конце комнаты с улыбкой на лице.

– Значит, судя по твоему примеру, ты – изысканное блюдо?

176

– Нет…– я уже хотела пуститься в более подробные объяснения, но, запнувшись, поняла, что он надо мной шутит. – Я просто тебе говорю, не мешаться под ногами и не бренчать попусту

кастрюлями и сковородками.

Он пожал плечами.

– Просто иногда кастрюли и сковородки хотят немного побренчать, иногда к ним

присоединяется даже кухонная лопатка…

– Ага, всё понятно, – смеясь, сказала я. –Ты хотя бы знаешь, что из себя представляет

кухонная лопатка?

– Хм, – он пошёл прямо на меня, у меня задрожали колени. Воспоминание о том, что

случилось в прачечной, всплыло в памяти слишком быстро. Он потянулся за мою спину, и затем

продемонстрировал мне его кухонную лопатку. С улыбками на лице мы смотрели то на эту

кухонную утварь, то в глаза друг друга.

– Это она? – уточнил он.

– Да.

– Повернись.

– Нет. Давай сначала закончим с едой.

Он не сдвинулся с места, выражение его лица было игривым, но намерения

решительными.

– Ладно, – согласилась я и повернулась лицом к рабочей поверхности. – Только будь

нежн…

Он шлёпнул меня по попке, не очень больно, я захихикала.

– Лучше? – спросил он.

Я честно ему кивнула.

–Благодарю. Ты вправду знаешь, как порадовать девушку.

– Всегда к твоим услугам, – подмигнул он. – Хочешь, устрою тебе экскурсию по квартире?

Несмотря на то, что мы здесь занимались сексом, я так и не видела его спальни. То, что я

прямо сейчас находилась у Финна, уже само по себе подразумевало, что моё решение принято.

– Ладно…только…

– Просто экскурсия. Обещаю, – сказал он, подняв ладони вверх.

Я кивнула, испытывая благодарность, что он смог прочесть мои мысли. Я отправила

рёбрышки в духовку и проследовала за ним. Он открыл одну из дверей в маленьком

коридорчике. Я сразу же ощутила резкий запах. Пол был застелен клеёнкой и завален банками с

краской. Одна стена была наполовину расписана, на ней были изображены лошади.

– Марисса хотела лошадей, – объяснил он.

– Ты сам их нарисовал? – спросила я. Конечно, это не была фреска Микеланджело, но это

показывало, насколько Финн предан своей дочери.

– Она делала наброски вместе со мной. Некоторые её вещи уже здесь. Я планировал

перевезти остальное после Дня Благодарения.

Я в задумчивости почесала бровь.

– Но теперь уже нет.

– Наш дом продан, поэтому им в любом случае придётся переехать. Ну, то есть,

безусловно, я помогу Кендре найти…– какое–то время его взгляд блуждал по комнате. – Мы ещё

не обсуждали детали.

Мне стало любопытно, и я заглянула в коробку у двери. Всё это было реальностью:

раскраска Холодное сердце, Шопкинсы [Шопкинсы – коллекционные игрушки для девочек, которые представляют собой фигурки маленьких забавных персонажей в виде овощей, фруктов и

сладостей], розовые носочки.

– Не надо, – сказал он, пристально вглядываясь в меня.

– Не надо, что?

– Это бы в любом случае произошло, Сэди. Это не твоя вина.

177

Я заправила прядь, выбившихся волос, за ухо. Однажды я была маленькой девочкой, у

которой были хреновые родители. Пока я росла, я пришла к выводу, что лучше бы мой отец

развёлся с матерью и положил конец страданиям их обоих.

– Может, тебе следует немного притормозить? Дать Кендре возможность свыкнуться с

этой мыслью?

Он покачал головой.

– Она убедит себя, что я изменю своё решение. Она всегда так делает. Ты бы хотела, чтобы

тебя водили за нос?

Если не брать в расчёт последние месяцы, я не сталкивалась с двусмысленностью в наших

отношениях с Натаном.

– Думаю, нет.

Он закрыл дверь.

– Не самом деле, тут особенно не на что смотреть, ни в этой комнате, ни во всей остальной

квартире.

Стены следующей комнаты были чисто белыми. Справа от письменного стола три большие

картины. Это были фотографии, они стояли, прислонившись к стене.

– Это твои работы? – спросила я, входя внутрь.

– Я не настолько претенциозен, чтобы повесить их на стену, – а затем добавил.–Честно

говоря, не знаю, куда их пристроить.

На первом фото был изображён солнечный пейзаж и ступеньки Юнион–сквер. Размытый

силуэт мальчика–подростка, взмывшего в воздух на своём скейтборде и перелетевшего перила.

Его друзья тоже на скейтах застыли в движении. Женщина, сидящая на ступеньках с сэндвичем в

одной руке и электронной книгой в другой. Кто–то из прохожих говорил по телефону, кто–то

наблюдал за подростками, кто–то общался между собой. Справа мужчина сидел на складном

стульчике в окружении картин с ценниками. Финн сумел в точности и деталях запечатлеть

обычный день в парке на станции метро 14 улица.

– Это мой босс в день, когда я уволился с работы,– сказал Финн, привлекая моё внимание

к следующей фотографии. Седовласый мужчина сидел, опираясь локтем о стол, он удивлённо

приподнял бровь, его губы были плотно сжаты в тонкую линию, а лицо представляло собой

топографическую карту его жизни, оно было усеяно оспинами и глубокими морщинами.

Я уставилась на Финна.

– Ты уволился…а потом сфоткал его?

– Я хотел запомнить этот день на всю оставшуюся жизнь. Я принёс камеру с собой в офис и

щёлкнул его без разрешения. Технически это не самый лучший мой снимок, потому, что был

сделан очень быстро, но выражение лица моего босса говорит само за себя.