Гадюки в сиропе, или Научи меня любить (СИ)

- Почему бы тебе самому не приготовить себе обед?

- Может, потому, что меня пинками выгонят из кухни, стоит мне там только появиться? Лота искренне верит, что она - великий кулинар, а остальные ей в подметки не годятся.

- Живу с вами почти месяц, а так до сих пор ничего и не знаю, - усмехнулась девушка. - Кажется, я совсем невнимательна.

- Или просто нелюбопытна.

Подозвав официантку, Дитрих сделал заказ. Люси подумала пару секунд, а потом заказала то же самое. На самом деле, есть хотелось невероятно, а разговоры на кулинарные темы только подогрели аппетит.

Она полезла в сумку за кошельком. У нее, кажется, была нужная сумма наличными.

- Не надо, я заплачу, - остановил её Ланц.

- Но это... Как-то неправильно, - выдала Люси, в очередной раз пестуя чувство вины за то, что села на шею посторонним людям. - У меня достаточно средств, чтобы самой оплатить свой счет.

- Нет, красота, это как раз правильно, - хмыкнул Дитрих. - В конце концов, у нас же не свидание, а обычный семейный обед. Вот было бы свидание, тогда и счет поделили бы напополам.

- То есть ты считаешь, что правильно именно на свиданиях... Постой! - девушка неожиданно замерла с приоткрытым ртом, поняв, что услышала от Ланца. - Семейный обед? Почему именно семейный?

- Ну, мы же с тобой одна семья. Разве нет?

- Снова твои глупые шуточки?

- Совсем нет. Я, на самом деле, считаю тебя своей семьей.

- У тебя входит в привычку смущать меня, - констатировала Лайтвуд.

Дитрих улыбнулся, решив не подтверждать, но и не опровергать данное заявление. Ему нравилось играть в кошки-мышки с этой девушкой, отмечая, как на щеках её появляется румянец, как сама она, в общем, тушуется от его, намеренно брошенных, но замаскированных под случайные, фраз. Это было забавно, но в то же время трогательно.

Она за последний месяц изменилась внешне. Не то, чтобы подурнела, просто усталость на лице отражалась, и темные круги под глазами появились.

А ещё она, кажется, похудела. Во всяком случае, отказы от ужина и нарушенный режим питания давал о себе знать.

- Мне очень нравятся твои щечки, - произнес Дитрих, опираясь локтем на стол.

Второй рукой дотронулся до лица девушки и, убрав несколько прядок, задержал ладонь на её щеке. Люси, даже если в очередной раз занервничала, вида не подала. Видимо, привыкала к нему. Хотя, какой смысл стесняться чего-то, если их давно уже обсуждают, придумывая море самых разных подробностей несуществующей сексуальной жизни. То, что происходит сейчас - совсем безобидная вещь, да и вообще... Разве она не мечтала, что однажды Дитрих предложит ей встречаться, и они станут парой? Мечтала. Вот все и сбылось. Получите и распишитесь. Не забудьте оплатить полную стоимость.

Иногда лучше несбывшейся мечты может быть только мечта исполнившаяся.

Случай Люси как раз подходил под это определение. Лайтвуд часто думала о том, насколько закономерной была та ситуация, главной героиней которой она оказалась. В большинстве случаев приходила к выводу, что, поставь Кристина её перед выбором, она отказалась бы от отношений с Ланцем. Ведь это правильно - хотеть одобрения со стороны родителей. Все дети, даже те, что давно выросли, стремятся получить похвалу. Многие только ради признания родителей и строят головокружительные карьеры, стараются от детских страхов и комплексов избавиться. Так же и в выборе партнера. Не все, но определенная часть людей не мыслит процесс выбора своей второй половины без участия родителей и их авторитетного мнения.

Люси тоже всегда надеялась, что Кристина одобрит её выбор. Знала, какой характер у матери, но все равно мечтала о взаимопонимании.

Ничего не получилось. Кристина, как всегда, отказалась принимать чужую точку зрения, увидела все в том свете, в каком хотела увидеть и растоптала чистую мечту Люси. Теперь, когда Дитрих вроде бы был рядом с ней, и она должна была радоваться такому повороту событий, радости вопреки ожиданиям не было.

Только разочарование и отчужденность. Не Дитрих был тому виной, совсем не он.

На него Люси совсем не обижалась. Не за что было обижаться. Просто парень никогда не сможет заменить самого дорогого человека на свете - мать.

Временами Лайтвуд казалось, что не родись она, всем было бы гораздо проще жить, вместе с ней исчезнут все проблемы, все будут счастливы и довольны.

Она ошибалась, понимала это, потому до сих пор ничего с собой и не сделала.

- Персональный хомячок? - поинтересовалась девушка, решив все же не отталкивать Дитриха своим молчанием, а поддержать разговор.

Хотя бы ради приличия. Сама знала, каково это говорить в пустоту и не получать ответа. В такие моменты чувствуешь себя феноменально глупо.

Пытаешься привлечь и удержать на себе внимание собеседника, а он по-прежнему, отчужден и ведет себя так, словно ему наплевать на все.

- Нет. Хомячки обычно толстые.

- Тебе не кажется, что мы в последнее время стали вести себя так, как будто совершенно не знакомы? Отдаляемся друг от друга.

- Мне не кажется. Всё так и есть, - решительно произнес Дитрих. - Я понимаю, почему все так, да и ты тоже понимаешь. Скорее всего, последствия стресса на фоне разногласий с родителями, гипертрофированное чувство вины за случившееся. Почему-то во всем ты винишь только себя, оттого и стараешься отгородиться от общества.

- Но, по сути, все так и есть.

- Нет. Думаю, во всем виноват я.

- С чего ты взял?

- Это же я довел твою мать. Я нагрубил ей тогда, а она решила вытащить джокера из рукава и отыграться на тебе. В войне двух идиотов обычно страдают невинные люди. Вот ты и стала такой жертвой.

- И что ты тогда ей наговорил?

- Попросил дать тебе больше свободы, аргументировав этот тем, что ты умная девочка и ошибок не наделаешь. Тебе дали полную свободу, - подытожил в конце свое не самое приятное в жизни выступление.

Дитрих не удивился бы, получив в ответ на свое признание пощечину. Он вполне этого заслуживал. Ведь с самого начала знал, на что идет и какому риску подвергает девушку, но не смог вовремя остановиться, не смог сломать свою гордыню, переступить через себя и хотя бы для вида попресмыкаться перед леди директрисой.

- Рано или поздно это должно было случиться, - отозвалась Люси, опровергнув теорию Дитриха о девушках, что всегда и во всем стараются обвинить своих парней. - Так что не думай больше об этом. Это только мои проблемы, так что и расхлебывать заваренную кашу мне тоже предстоит в одиночестве.

Официантка принесла заказ, и собеседники на время замолчали, решив, что не стоит посвящать посторонних людей в свои проблемы. Даже непроизвольно.

Они принялись за еду, тему взаимоотношений в семье пока не поднимали, чтобы аппетит себе не портить.

Придвинув к себе чашку с чаем и десерт, Люси неожиданно поймала себя на мысли, что обед у них и, впрямь, получился почти семейный. Почему именно так, она объяснить едва ли смогла бы. Мысль появилась сама собой, зажглась, как лампочка над входом в операционную. Люси давно пыталась внушить себе мысль, что Ланцы - её семья. Теперь. Но почему-то не получалось. Несмотря на дружелюбность Лоты, скупые улыбки Якоба (он, в принципе, был человеком сдержанным, вся его нежность была направлена исключительно в адрес Лоты) и попытки развеселить со стороны Керри, время от времени звонившей Дитриху по скайпу, привыкнуть к этой мысли не получалось.

Сложнее всего было поверить в искренность Дитриха. Ещё в момент знакомства Люси поняла: человек он сложный, найти к нему подход будет непросто, потому и не ожидала от него столь быстрой капитуляции. Его признание стало откровением, неожиданностью и, наверное, самым приятным сюрпризом. Жаль только, что сюрприз был омрачен действиями Кристины.

- Могу я задать тебе один вопрос?

- Можешь, и даже не один.

- Как ты относишься к тем слухам, что ходят по школе?

- Учитывая то, что меня почти каждый день таскают на свидание к твоей матери, можно сделать определенные выводы. Сама как думаешь?