Одиночество вдвоем (СИ)

Меня пробирает неприятный холод, когда, перед тем, как выйти, Дилан бросает на меня хмурый взгляд, словно, на мгновение, усомнившись в правильности своих действий, после чего всё-таки выходит, закрывая за собой дверь.

И со щелчком я остаюсь одна.

В тишине. В полном молчании.

Прижимаюсь затылком к стене, боясь прикрыть веки. Смотрю перед собой, прислушиваясь к биению сердца, что давлением отдается в груди и внизу живота. Дышу ровно, но хрипло. Сорвала вчера голос.

Хоть это время я должна потратить на свое восстановление, трачу его на размышлении о том, как уберечь Дилана от лишних проблем, как сделать так, чтобы отчим не смог причинить ему вреда. Всё ведь не так плохо? Ну, знает он его номер, и что теперь? Что он может? Черт.

Тру ладонями горячие щеки.

Кажется, у меня температура.

Вибрация.

Я немного встревоженно опускаю взгляд на телефон, что разрывается на столе, оповещая меня о входящем звонке, и чем дольше он дребезжит, тем сильнее затягивается петля на моей шее.

Вибрация прекращается, — и меня отпускает, но не успеваю даже выдохнуть, как звонок повторяется.

Быть может, с Диланом что-то случилось?

Только из-за этой мысли заставляю себя подняться с кровати и добраться до стола, чтобы всё-таки выяснить, кто звонит, но номер неопределен. Стою на месте, покачиваясь с пятки на носок, еле удерживая равновесие, ведь больная голова мешает сосредоточиться. Глотаю скопившуюся во рту воду, прижимая одну руку к животу, а другую тяну к телефону, не смея даже моргнуть. Пальцы трясутся, зубы стучат от внезапно охватившего меня холода.

Сжимаю мобильный аппарат пальцами, поднимая к своему лицу, и мнусь прежде чем ответить.

Не стоит, верно?

Ведь я всё равно знаю, кто никогда не оставит меня в покое.

Прижимаю телефон к уху, сжимаю зубы, еле сдерживая рвущийся кашель, когда слышу Его голос, который всё такой же хриплый и прокуренный, такой же знакомый до боли между ног.

— Я знаю, что это ты, Дилан Джуниор ОʼБрайен, — он не шепчет, он кричит, морально давя на меня, поэтому медленно прижимаю свободную ладонь ко рту, чтобы не выдавать своего сбившегося дыхания. Глаза начинают гореть от слез, что вновь показались, скапливаясь по краям век.

Такое чувство, что у этого кошмара нет конца.

— Я знаю, где ты учишься, знаю, где живешь, и я, черт возьми, знаком с Кларком, которому ты задолжал, так что тебе стоит меня послушать… — его голос вынуждает меня согнуться пополам от боли, но я молчу, не издаю никаких звуков, сжимая веки, всё так же закрывая рот ладонью.

— Я пойду в твою школу, подам на тебя заявление, я найду тебя и отдам, нет, не полиции, я отдам тебя Кларку. Он убьет тебя, слышишь? Я доберусь до тебя, — его речь пропитана ненавистью, которую впитываю в себя, чувствуя, как ноги подкашиваются.

Дилан не должен пострадать.

— Я знаю, что это ты, Дилан, — мы будто вернулись в начало.

Делаю глубокий, рваный вдох, тут же вонзая ногти в кожу лица, ведь отчим замолк. Он тяжело дышит в трубку, вдруг начиная тихо смеяться, а мои глаза распахиваются, сильнее расширяясь, когда паника постепенно охватывает сознание.

— Это ведь ты, Эви.

***

В мужской раздевалке шумно, что плохо сказывается на состоянии Дилана, который изо всех сил старается не нарушить свое обещание — ходить на тренировки, ведь понимает, что Эви права. Ему стоит уже закончить школу и выпуститься, тогда он займется более важными делами.

Он займется Эви.

Только по этой причине терпит вновь бросаемые насмешки от всё тех же «товарищей», которые явно недовольны тем, что никакой ответной реакции на их слова не следует, ведь ОʼБрайен всегда реагировал агрессивно, что и было забавным, но теперь всё это потеряло свою «изюминку».

Но уже это не имеет значение для Дилана, который мог думать только о том, что его кто-то ждет. Эви ждет его, и парню впервые настолько приятно было осознавать, что он вернется в давно заброшенный старый автодом.

Сменив одежду и собрав спортивную в сумку, ОʼБрайен был уже готов выходить. Он забрал свой телефон с зарядкой, тут же решаясь набрать номер, чтобы позвонить Эви. У него вновь не выдалось свободной минутки, так что стоит узнать, как у неё дела, или просто понять, что с ней всё в порядке, даже если ей не захочется говорить.

Главное, чтобы ответила.

Идет к дверям, набирая свой номер, и уже готовится прижать телефон к уху, как в раздевалку входит Ник. Он встает перед Диланом, вынуждая того поднять хмурый взгляд на, скорее всего, бывшего друга, который явно нервничает, поэтому потирает ладони:

— Дилан, нужно поговорить.

ОʼБрайен зло толкает парня плечом, не желая даже видеть его, находится с ним в одном помещении, но Ник не отстает, спеша за ним:

— Это важно, Дил, — повторяет попытки, но все мысли Дилана забиты тем, что Эви не отвечает на звонок. Парень толкает дверь, выходя в коридор школы, опускает руку, сердито смотрит на экран телефона, вновь набирая тот же номер, но не успевает прижать мобильный аппарат к уху, так как поднимает взгляд, сразу же остановившись.

Худая девушка в широкой кофте стоит у лестницы, сжимая пальцами его телефон, смотрит в ответ, выглядит разбитой. Дилан хмурит брови, быстро направляясь к ней:

— Эви? — он сбит с толку. Нервно оглядывается по сторонам, шепча со злостью и непониманием:

— Дура, тебя могут увидеть, — хватает её за локоть, дернув, чтобы потащить за собой, но Эви не шевелится, давая ему отпор. ОʼБрайен опускает на неё глаза, озадачено щурясь. Тем временем Ник подходит ближе, вздыхая:

— Она позвонила мне.

Дилан переводит темный взгляд на чернокожего, но, каким бы раздраженным не казался внешне, внутри него что-то порвалось. Сердце сжалось, рухнув вниз, когда полностью осознал, что Ник говорит серьезно. Вновь смотрит на Эви, которая сжимает губы, протягивая ему телефон:

— Мне это не нужно.

— Что? — Дилан моргает, явно отказываясь воспринимать всё то, что слышит. Эви делает глубокий вдох, хрипя:

— Ты мне ничего не можешь дать, — заученный текст, который с болью в глазах приходится отчеканить, не моргнув.

— Что? — кажется, все остальные слова вылетели из головы ОʼБрайена, тот не отводит глаза от девушки, к которой так рвался после этой мучительной тренировки, что полностью лишила его физических сил.

А Эви забирает моральную.

Девушка сует ему в руки телефон, как-то грубо, но иначе не может, и приговаривает:

— Посмотри на себя, Дилан, — не поднимает голову, чтобы не видеть его лицо. — Ты о себе позаботиться не можешь, так что и мне помочь не в силах, — делает шаг назад. Дилан замер. Нет, он вовсе лишился возможности шевелиться. Стоит, уставившись на Эви, и в его взгляде смешались всевозможные эмоции, и трудно понять, какая из них преобладает. Злость? Обида? Разочарование? Непонимание?

— Эв… — не успевает произнести её имя, его перебивает Ник, который поясняет:

— Я заберу её к себе, она сама попросилась, так что без обид, — слишком просто. Для Ника всё происходящее не играет никакой роли, а Эви с Диланом это убивает, хотя ни один из них не смеет продемонстрировать это. Они не такие. Они держат всё в себе.

— Идем, — Ник подходит к Эви, кладя ладонь на плечо, а девушка ещё ниже опускает лицо, скрывая его за прядями темных волос, чтобы уж точно не пересечься взглядом с Диланом, который держит в руках телефоны, ещё секунду сверлит одну точку перед собой, и только потом поднимая взгляд, полный смятения, на уходящих. Слабо смотрит в спину Эви, чувствуя, как руки опускаются.

И это не просто физическое действие.

Дилан ОʼБрайен сломался, вновь оставшись в полном одиночестве.

В салоне холодно. Новенькая иномарка несется по дороге, минуя высокие здания. Эви сидит на заднем сидении, смотрит в окно, терпя боль в груди, которая куда сильнее, чем та, что узлом затягивается внизу живота.

Она не могла всё так оставить.

Не хотела подвергать опасности, приносить ему неприятности.