Правила счастья

– Здорово звучит, – откликнулась Джуно. Она заметила, что Джей удивленно разглядывает могильные плиты, разбросанные тут и там, и здание самой церкви с квадратной англосаксонской башней слева.

– Волшебное место, правда? – Триона попыталась отогнать Рага от Джея.

– Я думал, вы шутите насчет надгробий, – Джей приостановился возле одной из полуразрушенных покосившихся плит.

– Это старина Уолтер, – кивнула Джуно. У нее вдруг сковало язык от смущения. – Он нетвердо стоял на ногах и попал под карету в 1707 году.

Джуди засмеялась:

– Джуно с Шоном, когда мы переехали сюда, придумали для каждого захоронения свою историю и имя. Подлинные имена сохранились только на двух или трех плитах, остальные стерлись от времени. Последний раз здесь хоронили двести лет назад.

– Что вы говорите? – присвистнул Джей. – Да, люди в этих местах, должно быть, живут долго!

Джуно с любопытством взглянула на него, сообразив, что он пошутил – впервые за все время. Джуди оглушительно расхохоталась.

Вошли в дом, где витал божественный аромат высокого кулинарного искусства, рай для гурмана. Все стены и балки за двадцать лет пропитались запахом изысканных блюд Джуди Гленн. Сегодня в воздухе явственно пахло Рождеством: пряное и пьяное благоухание заглушало запах только что собранных фруктов и трав, разложенных на деревянных подносах на крыльце.

Просторная, современная кухня с зимним садом служила павильоном, где проходили съемки популярнейшей передачи «Рецепты Джуди Гленн». На сияющие мраморные поверхности и толстые пальмы с завистью смотрели миллионы телезрителей, даже не подозревая о диком беспорядке, который царил на остальной территории дома, не попадавшей в кадр.

– Мне нужно пи-пи, – Триона свернула налево.

Джуди обняла за плечи Джуно и Джея и потащила их направо – бывший церковный неф служил семейной столовой. Длинный стол из монастырской трапезной был завален старыми газетами, нераспечатанной почтой, книгами по садоводству и грязными чашками. Музыка над головой начала неистовствовать.

– Похоже, бедный дельфин запутался в сетях рыбака, – Джуди взглянула наверх. – Черт, мне нужно полить гуся соусом. Подождите в гостиной, я принесу вам выпить. Побалуйте себя глоточком-другим.

Не смея взглянуть на Джея, Джуно прошла под широкой круглой аркой в алтарь и опустилась на большой, массивный диван, обитый гобеленом. Вся мебель в доме ее родителей была старой и несоразмерно большой.

Джей подошел к окну и в волнении прижался к нему лбом.

– Это похоже на сон, – донесся до нее его шепот.

Джуно удивленно повернулась к нему, но он неподвижно стоял и сосредоточенно смотрел в окно.

– Ты что-то сказал? – спросила Джуно.

– Что? – взглянул он на нее.

На миг их взгляды встретились, и Джуно показалось, что на его лице мелькнуло престранное выражение – совершенно неожиданное и даже невероятное: в течение секунды его лицо выражало испуг, Джуно была в этом почти уверена. Потом он отвернулся, так как в комнату вошла Триона в сопровождении Рага.

– Это просто фантастическое место, – Джей окинул взглядом все вокруг, на лице было изумление, как у маленького мальчика. Он смотрел на массивную, удобную мебель, на музыкальные инструменты немыслимых форм, на башни из книг, возвышающиеся над полом, подобно колоннам, потому что на полках не хватало места. В шкафу громоздились странные предметы ритуального назначения, привезенные со всего света.

– Я же говорила тебе, что тут просто невероятно! – Триона развалилась на другом диване, и Раг сразу же вспрыгнул к ней на колени. – Теперь ты понял, почему я так настаивала, чтобы ты поехал? Я с первого взгляда сошла с ума от этого дома.

– Люди, это божественно, – Джей прохаживался по комнате, поглядывая в окна, выходившие в сад.

Стены были увешаны картинами и гравюрами: пейзажи местных художников, стилизованные гравюры, эклектичная подборка картин современных художников и множество оригинальных рисунков наподобие тех, что висели в квартире Шона.

– Отец Говарда был коллекционером, – пояснила Триона, заметив, что Джей останавливается возле каждой вещи и изучает ее. – Правильно я говорю, Джу?

– Что? – засмотревшись на идеальный зад Джея, обтянутый кремовыми джинсами, Джуно подпрыгнула от неожиданности.

– Это отец Говарда собирал картины? – Триона понимающе посмотрела на нее.

– О да, у пего их были тысячи, – кивнула Джуно, крепко обнимая подушку. – Часть из них хранится в сарае – некуда вешать, часть у Шона, как ты знаешь. Когда дедушка Гленн умер, мы нашли огромную амбарную книгу с подробным каталогом.

– Он был удивительный человек, – вздохнула Триона, откидываясь на спинку дивана и закладывая руки за голову. – Я видела его всего лишь раз, но он произвел на меня незабываемое впечатление.

– А он, похоже, был знатоком, – Джей рассматривал длинный ряд рисунков Герарда Хоффнунга.

– Между прочим, не только искусства, но и женщин, – смеясь, появилась из кухни Джуди с кувшином на подносе. – Он был три раза женат и, кроме того, имел множество романов. Настоящий повеса. Попробуйте мой новый пунш. Я назвала его в честь Джуно.

Пожевывая уголок своей подушки, Джуно в смущении посмотрела на мать:

– Но Джей не пьет, ма.

– Чепуха, сегодня же Рождество, – отмахнулась Джуди, налила большой бокал кроваво-красной жидкости, протянула Джею и потрепала его по голове, когда тот послушно взял бокал. Джей посмотрел удивленно на Джуди и сказал:

– Вы с Джуно так похожи.

Джуно обожала свою мать, но если учесть, что на той был брезентовый зеленый сарафан размером с дирижабль, весила она килограммов на шестьдесят больше дочери, а ее прическа по форме напоминала ядерный гриб, то это сравнение не очень порадовало Джуно. Джуди же пришла в полный восторг.

– Правда же? Нам все так говорят, – она протянула бокал Трионе, которая изо всех сил крепилась, чтоб не рассмеяться. – Мне кажется, у нас с ней схожее строение скелета.

Джуно мрачно взяла бокал, подумав, что строения скелета ее матери никто не видел уже лет тридцать.

– Это вы? – Джей указал на фотографии в рамках, стоявшие на крышке гигантского потертого рояля. На одной из них, черно-белой, была изображена круглолицая девочка с огромными сияющими глазами и улыбкой, которая могла бы растопить айсберг.

– Да, мне здесь десять лет. А это Джуно – она была такая симпатяга.

Джуно в отчаянии возвела глаза к потолку. Замечательно. Проклятые детские фотографии.

– А что это у нее на лбу? – спросил Джей.

– Цветок. Говард любил рисовать на ней: она была такая розовая и пухлая.

Джуно закрыла глаза. Безнадежно. Розовая и пухлая. Спасибо, мама. Очень аппетитно. Слава богу, на этот раз она хоть не сказала, что на лбу у Джуно написан размер ее бюста. Это была одна из любимых шуток Джуди.

– А здесь она только-только начала ходить – еще с соской. Она закатывала такие скандалы, если у нее отнимали соску. Она обожала сосать. Впрочем, я была точно такой же в ее возрасте.

– В районе тридцати? – небрежно спросил Джей.

Когда ее мама разразилась гомерическим смехом, Джуно быстрым взглядом заметила, что Джей смотрит на нее и на его губах играет легчайшая из улыбок.

Триона уже осушила до дна первый бокал и налила второй.

– Божественно, Джуди. Что это такое?

– Это моя версия зимнего пунша.

Джуди обошла рояль и села на большое кожаное кресло, мастиффы пристроились возле ее ног.

– Я смешала несколько сортов красных вин, добавила фрукты, клюквенный сок, в последний момент бросила кубики льда с побегами розмарина: они будут таять, пока вы пьете. Ужасно старомодно, но телезрителям понравится. Ну, на что вы мне намекаете? – обратилась она к мастиффам, которые, положив морды ей на колени, умильно смотрели. – Все ясно! Говард!

Дельфины прекратили прыгать, и сверху раздался голос:

– Да, пуделек?

– Ты сегодня гулял с собаками?

– Нет еще, мой пуделек.

И дельфины возобновили свои прыжки после передышки с удвоенной энергией.