Тайны семейного альбома

Они выпили в честь такого торжественного события теплой медовой настойки, а пожелания добра и счастья, с которыми к ней обратились монахини, не нуждались в переводе. Она оставила им на развитие монастыря все деньги, которые остались от Джимми. И это было единственное правильное вложение драхм, к которым она, конечно, не собиралась притрагиваться.

Элеонора, по ее подсчетам, уже должна была прилететь в Афины, где ее должен был встретить лимузин, посланный из офиса. А вскоре гидроплан должен был появиться у острова. Вот-вот сестра ступит на берег. И Джесси уже придумала нужную историю в мельчайших подробностях.

Это было деликатное дело. Она решила, что ни один человек не должен знать, что Блисс ее дочь. У нее и Элеоноры было много общих секретов. Один из них – дичайшее поведение Виктора. Но этот секрет – секрет рождения Блисс – она будет хранить при себе. Джесси не представляла, насколько сильным может оказаться ее материнский инстинкт и не захочет ли она забрать Блисс назад. Но если она будет знать, что это цена, которую она заплатила за счастье сестры, за то, чтобы сохранить ее семью, – ей некуда будет деваться. Вместо того чтобы «удочерять» Блисс и воспитывать ее в Лондоне в перерывах между поездками и трепать нервы себе и ребенку, она станет тетей Джесси, любвеобильной, эксцентричной тетей Джесси, которая посылает на дни рождения очень дорогие подарки и которая со временем, может быть, станет примером для подражания маленькой племяннице.

Понимая, что другого такого случая уже не выпадет, она с нетерпением ждала появления Элеоноры. Наконец гидроплан мягко, как лебедь, опустился на воду. Янни повел Элеонору к домику, где жила Джесси.

– Вот она! – воскликнула Джесси и протянула ребенка Элеоноре. – Я все оформила. И мы прямо сейчас отбываем в Афины. Мне столько надо рассказать тебе. Правда, она прехорошенькая? Ее зовут Блисс, думаю, тебе понравится. Мы поговорим обо всем в пути.

Ее сестра потеряла дар речи. Она была совершенно измучена переменой места, времени и вообще долгим путешествием.

– А я надеялась, что ты покажешь мне остров, монастырь и что там еще?..

Но Джесси махнула рукой:

– Что-то случилось с пресной водой, какая-то авария. И для ребенка не очень хорошо. Мы устроимся с большим удобством в «Гранд Бретани». Ты отдохнешь и поближе познакомишься со своей дочерью.

И, словно почувствовав, о ком идет речь, девочка начала причмокивать у груди Элеоноры. Этот сигнал вызвал ответную реакцию у Джесси. Она почувствовала, как ее грудь разбухает от молока, как оно вытекает на блузку. Вот почему необходимо было отправить Элеонору назад, в Нью-Йорк, как можно быстрее.

– Неужели у меня получится? – повторила Элеонора. Слова, которые она произносила в любой трудной ситуации уже миллион раз.

– У тебя уже получилось, – уверенно заявила ее сестра.

– Повтори мне снова, что я должна говорить.

– Просто улыбайся. Никаких подробностей о своем путешествии. Ты была одна в доме, когда я позвонила. Люк и Ясон уехали. Джимми Колас бросил меня. Я чувствовала себя такой одинокой. Даже хотела совершить попытку самоубийства. Мое состояние помешало понять, насколько тяжело проходит твоя беременность. И я попросила приехать ко мне.

– Ты не пробыла и пяти минут на острове, как у тебя начались схватки и ты родила. Возможно, путешествие ускорило роды. К счастью, ребенок оказался здоровым и крепким. И твой визит спас меня от нервного срыва. Благодаря тебе я вышла из состояния депрессии. Ты можешь даже говорить, что рождение Блисс заставило меня осознать, что на белом свете существует не только этот хитрожопый грек.

– Пожалуйста, Джесси. Не выражайся так при ребенке.

– Ты совершенно права. – Она потрепала щечку девочки. – Извиняюсь, котеночек.

Элеонора с нежностью взглянула на сестру.

– А если они спросят, почему ты не прилетела домой вместе со мной?

– Только между нами?

– Я запечатаю рот навсегда.

– Скажи им, что я чувствую себя униженной и оскорбленной. А если на самом деле, то мне страшно не хочется видеть лица мамы и бабушки. Можешь себе представить, что начнет твердить Рейчел? – К Джесси постепенно начало возвращаться чувство юмора, и она скорчила такую постную рожу, что обе сестры прыснули.

К тому же Джесси больше нравится Лондон. И она хочет немедленно вернуться туда, потому что ее издательские дела уже нельзя больше откладывать. Она и так очень много времени упустила из-за Джимми. Теперь он остался в прошлом. И для нее самое главное – это ее карьера фотожурналиста – тра-ля-ля-ля!

Последнее наставление Элеоноре – держать свидетельство о рождении в сумке, но отдельно от паспорта. – Предъяви его только тогда, когда американские иммиграционные власти начнут допытываться, почему ребенок не занесен в паспорт. Ты улыбнись, покрасней и объясни, что ребенок родился несколько раньше срока. После чего вынимай свидетельство. Поняла?

Прощаясь с Джесси, Элеонора плакала:

– Ты не представляешь… Это… это…

Сестры обнялись. Маленькая Блисс находилась между ними.

– Завтра ночью я прилечу в Лондон. Я позвоню тебе оттуда.

До чего же здорово будет снова заговорить на британском. Ей было намного приятнее говорить «позвони мне», вместо того, чтобы бросать небрежно «звякни завтра», и даже мысленно она с большим удовольствием выговаривала про себя «снимать комнату», а не «иметь апартаменты». И вообще, это будет здорово – вернуться к себе. Весь следующий день, который она собиралась провести на Гелиосе, должен был уйти на то, чтобы собрать вещи и вымыть и выскоблить дом, как ее учила Ханна.

Пилот гидросамолета знал, что она не понимает по-гречески, что не мешало ему болтать весь обратный путь из Афин, приветливо улыбаясь ей и весело жестикулируя свободной рукой. Джесси считала, что это обычная вежливость до того момента, пока не ступила на берег и не подошла к дому.

Джимми Колас ждал ее внутри.

– Прости меня, Джесси, – сказал он, улыбаясь той самой улыбкой, от которой у Джесси замирало сердце. – Все мои попытки забыть тебя и жить прежней жизнью кончились ничем. Я понял, что не могу без тебя. Пожалуйста, дорогая, скажи, что мне надо сделать, чтобы заслужить твое прощение. Я преклоняю перед тобой колени и умоляю принять меня обратно.

30

1986

КЛИФФОРД

– Письмо от твоих! – Джимми Колас протянул конверт Джесси через стол, за которым они завтракали. Джесси пила кофе без молока, без сахара, но зато со своим любимым арахисовым маслом, апельсиновым мармеладом, банановым джемом – все это она одновременно намазывала на горячие тосты. Даже после десяти лет совместной жизни Джимми не мог понять и принять эту варварскую американскую привычку.

– Это приглашение на день рождения, дорогой. Блисс исполняется десять лет. – Десять лет? В это невозможно было поверить. – Послушай, что она пишет: «Дорогая тетя Джесси. Мама говорит, чтобы ты бросала все – конечно, кроме твоей камеры – и приезжала на праздник. Разумеется, вместе с Джимми. Любящая тебя Блисс. А также мама, папа и Ясон». И приписка: «Твоя комната уже готова принять тебя».

Джесси передала приглашение Джимми.

– Нет, ты только посмотри, какой каллиграфический почерк. Ты когда в последний раз видел такие буквы?

– Ну что, поедем? Думаю, это будет замечательно – встретиться с твоей сестрой и такой чудесной племянницей. Что ты скажешь?

Время сгладило воспоминания от того шока, который она пережила на Гелиосе. И все случившееся так по сей день и осталось тайной. Провидение оказалось благосклонным к ней и в тот раз. Если бы он приехал хотя бы на день раньше, он бы застал ее с ребенком на руках. И не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чье это дитя. Казалось, сама жизнь распоряжалась ею и все устраивалось наилучшим образом.

Ее первой мыслью при виде Джимми было – увезти его с острова как можно скорее. Ведь могло случиться так, что Анна решила бы навестить ее и спустилась вниз. Увидев Джимми, она начала бы разговаривать с ним, поздравила бы его с рождением ребенка. Поэтому Джесси, обвив его шею руками, попросила немедленно увезти ее с острова в Лондон – ведь она чувствовала себя здесь такой одинокой, такой покинутой. Она говорила, что не хочет ни минуты оставаться на этом острове, где пережила такое страшное потрясение.