Дорогой, все будет по-моему!

Наташа нисколько не удивилась, когда ее телефон зазвонил в половине второго ночи.

– Это Стефани, – сказала она Мартину и, взяв трубку, спустилась вниз, чтобы не мешать ему спать. Она знала, что звонок Стефани в такой час значит только одно – ее подруга получила доказательство!

– Что? – спросила она, не тратя времени на приветствия.

– То, что я ничего не выдумала.

– Ох, Стефи, как мне жаль!

– Я просто… – выговорила Стефани, и тут ее голос прервался. Она замолчала, не зная, что еще сказать.

– Все хорошо, – быстро проговорила Наташа, прекрасно понимая, что нет ничего хорошего. – Все будет хорошо. Это к лучшему, что ты знаешь. Теперь ты сможешь решить, как поступишь дальше.

– Я не понимаю, как он мог сделать такое с нами…

– Да просто он сукин сын. Как еще это объяснить? Ты помни только, что к тебе это никакого отношения не имеет и виноват в этом один он, ладно?

– Но что же мне теперь делать?

– Хочешь честно? – спросила Наташа с воодушевлением. – Тебе надо его проучить!

– А какой смысл?

– Смысл такой, что тогда ты почувствуешь себя лучше, а он окажется в дерьме. Надо придумать, как задеть его за живое. – Наташа была убеждена, что людям нельзя спускать их прегрешения – ни продавщицам, которые сдают тебе пять вместо десяти фунтов, ни мужчинам, которые словно ненароком щупают тебя в метро, ни покупателям, норовящим пролезть без очереди. И тем более неверным мужьям.

– Как, например? Отрезать рукава у всех его костюмов? У него их всего три, и вряд ли это разобьет ему жизнь.

– Слишком банально. Это все равно что поставить на ступеньки соседям коллекцию его марочных вин вместе с утренним молоком или подключить его мобильник к чату интимного сайта. Тебе требуется нечто более глобальное. Более ощутимое.

– Бред, – уныло парировала Стефани. – Не смогу я играть в эти игры.

– Но ты не сможешь и сидеть сложа руки, и пустить дело на самотек!

– Прежде всего нужно выяснить, кто она такая, вот что я хочу.

Утром в воскресенье Стефани помогла Джеймсу уложить вещи для его поездки за город, приготовила выглаженные рубашки, чистые носки, проверила, на месте ли бритва и аптечка. За завтраком она внимательно наблюдала за ним, но он казался совершенно таким же, как всегда. Разве что в последнее время был несколько рассеян, но она сама не знала, какую перемену ожидала в нем увидеть.

День был чудесный – солнечный, со свежим ветерком, предвещавший раннее лето. Прежде чем Джеймс отправился в путь, они решили пройти пешком через сквер мимо зоопарка, чтобы Финн посмотрел на волков, кенгуру и на головы жирафов вдалеке. Джеймс шел впереди, о чем-то оживленно беседуя с Финном. Стефани смотрела на них и никак не могла представить, что он делает то, что делает, и рискует при этом потерять сына. Ответ был очень простым, хотя Стефани и не знала его: Джеймс ни минуты не думал, что может быть разоблачен. Пропасть разделяла его жизнь со Стефани и его жизнь с Кати, и ему даже в голову не приходило, что эти две жизни могут пересечься. Он не собирался бросать ни жену, ни любовницу. Не его вина, что Стефани скучала в деревне, что порой работала допоздна. А собачья преданность и нетребовательность Кати действовали на него умиротворяюще. Иногда он, конечно, признавался себе, что жизнь его осложнилась. Необходимость сочинять истории о времяпрепровождении в Линкольне и Лондоне и держать их в голове требовала напряжения. Но все равно он не хотел ничего менять. Такая жизнь вполне его устраивала.

Если бы ему представилась возможность повернуть время вспять, взглянуть на свое поведение трезво и попробовать спрогнозировать будущее, он поостерегся бы повторять все снова. Он ни за что не обидел бы Стефани и Финна сознательно. Но в жизни назад не повернуть, как невозможно перенестись в будущее и увидеть последствия своих поступков. События случаются внезапно, и приходится делать выбор вслепую, надеясь, что все обойдется.

Примерно в час дня Джеймс поцеловал Стефани на прощание, сел в машину и пустился в свой неблизкий путь до Линкольншира.

Глава 6

По вечерам в воскресенье у Кати Джеймса всегда ждал горячий вкусный обед. Домашняя лазанья, цыпленок табака или пирог с грибами. Она считала необходимым сделать дом как можно более уютным, чтобы он стал для Джеймса желанным местом отдыха, прибежищем от стрессов столичной жизни. Приготовив еду, она принимала ванну и освежала макияж, зажигала свечи и взбивала подушки. В теплые вечера, такие как сегодняшний, она накрывала стол в саду, включала калорифер и ставила в холодильник бутылочку белого вина. Она досадовала на то, что из двух выходных один целиком уходил у Джеймса на дорогу. Он вообще слишком много работал. Кати считала, что жизнь состоит не только из работы.

В Лондоне он жил у своих друзей – семейной пары Питера и Абигайль – и всегда, приезжая, рассказывал забавные истории об их очередной перепалке или кулинарной неудаче Аби. Она была ужасной поварихой, но, по словам Джеймса, считала себя вселенской матерью и стремилась накормить всех вокруг. Джеймс спал в кабинете Питера на раскладушке, и однажды ночью она сломалась под ним, разбудив всех домочадцев. Кати сначала пыталась уговорить его приезжать на воскресенье домой, но в этот день он встречался со своим сыном Финном, семи лет. Или восьми? Она видела фотографии: славный малыш со щербатой улыбкой. Темноволосый и кареглазый – видимо, пошел в мать, потому что Джеймс – блондин. Кати нравилось, что Джеймс стремится проводить свободное время с сыном.

Бывшая жена Джеймса, Стефани, жила в Лондоне – переезд в Лондон как раз и забил последний гвоздь в гроб их брака, как выражался Джеймс. Он не мог жить без свежего воздуха и уютнее всего чувствовал себя в окружении простых фермеров. Они развелись, полные взаимных претензий, и в результате денег у Джеймса осталось лишь на то, чтобы занять пропахшую зверями квартирку над ветклиникой. А Стефани осталась жить в их уютном лондонском доме. Джеймс редко заговаривал о ней.

Когда он заезжал за Финном в субботу, Стефани всегда уходила, оставив сына на попечение няни Эдны, так что они, как видно, очень редко общались. Информацию о сыне он получал посредством записок или через Эдну. Кати надеялась, что Джеймс скоро решит привезти Финна в гости. Она любила детей и умирала от желания увидеть мальчика, зная, что сразу понравится ему, потому что всегда нравилась детям. И Джеймс увидит, какой счастливой семьей они могут стать. Когда-нибудь, мечтала она, у них с Джеймсом будет собственный ребенок. Ведь ей всего тридцать восемь, время еще есть. Пока есть.

Без пяти шесть она услышала шум подъехавшей машины. Дверь ее коттеджа, как его оптимистически иногда называли, выходила прямо на шоссе и открывалась в маленькую гостиную. Тротуара практически не было, так что из автомобиля можно было сразу шагнуть в дом. Кати эффектно распахнула дверь и бросилась на шею Джеймсу.

– Нормально доехал? – спросила она, высвобождаясь из его объятий.

Джеймс поцеловал ее в макушку.

– Прекрасно, – ответил он, кидая сумку на диван. Стенли соскочил с дивана и подбежал, чтобы поздороваться.

– А Финн? Виделись вчера? Как он?

– Замечательно. Ходили с ним в зоопарк. – Джеймс шумно понюхал воздух, чтобы переменить тему, потому что, искажая правду, чувствовал себя неловко. – Какой аромат! Что это?

– Угадай, – игриво сказала Кати, верная своей привычке. Она вечно просила его угадывать всякие смешные вещи, о которых он не имел представления. «Угадай, кого я сегодня встретила?» или «Угадай, что я прочитала в газете?».

– Осьминог, фаршированный топинамбуром, – засмеялся Джеймс.

– Нет, глупыш, это курица в винном соусе. Помнишь, мы ели ее во время нашей второй встречи? Мы оба тогда заказали одно и то же – курицу в винном соусе с пюре и сырный пирог. Словно в восьмидесятых годах.