Дорогой, все будет по-моему!

Следующую неделю в то время, как она вонзала иглы ему в голову, он рассказывал ей о своих неудачах с женщинами, об обиде на жизнь, о глубоко сидевшей в нем убежденности, что он хуже других. Кати не боялась Оуэна, не считала, что он способен наброситься на нее или сделать ей неприличное предложение, однако стала уставать от него. Она была недостаточно квалифицированна, чтобы справиться с его глубокими эмоциональными проблемами. Начинала понимать, что Оуэн нуждается в профессиональной помощи. Она пыталась обсудить с ним это, предложила обратиться к психоаналитику с опытом, но он явно расстроился и не захотел слушать.

И в это утро дела обстояли не лучше. Они ничуть не продвинулись – в который раз обсуждали одиночество Оуэна, его низкую самооценку, и Кати предложила зажечь лампу с иланг-иланговым маслом для поднятия настроения. Посоветовала ему переехать куда-нибудь подальше от Мириам – она заговаривала с ним об этом уже несколько раз, – но он, как всегда, пропустил совет мимо ушей. Попыталась намекнуть, что польза от иглоукалывания будет больше, если он расслабится и помолчит минут двадцать, но он возразил, что, когда они беседуют, ему становится легче. А она сегодня меньше, чем когда-либо, была настроена выслушивать его излияния – из-за этого звонка, который раздался перед самым его приходом…

Прошел примерно час, как Джеймс уехал, и Кати принялась за уборку, пытаясь придать комнате, где она принимала пациентов, соответствующий вид. Она зажгла ароматные палочки, чтобы изгнать из атмосферы запах Стенли, когда зазвонил ее мобильный. Она не узнала номер, высветившийся на экране. Это мог быть кто угодно, но Кати привыкла, что ей звонят незнакомые люди. Никогда не знаешь, какой сюрприз преподнесет тебе жизнь, говорила мама. Хватай шанс за хвост и используй его как можно лучше. Ей бы никогда не пришло в голову не ответить.

– Алло, – сказала Кати как можно приветливее. Она где-то читала, что из-за отсутствия визуального контакта по телефону незнакомые люди разговаривают более настороженно и отчужденно, чем при личной встрече. Очень важно задать позитивный тон. Говоря по телефону, непременно улыбайтесь, гласила статья, и ваше настроение передастся человеку на другом конце провода.

Последовала секундная пауза, затем голос спросил:

– Это Кати?

– Да, – подтвердила она охотно.

– Я Стефани Мортимер.

Кати быстро соображала. Стефани – так звали жену Джеймса. Они никогда прежде не разговаривали, и Кати с беспокойством отметила, что Стефани едва ли переполнена дружелюбием.

– Привет, Стефани. Как приятно, наконец, пообщаться с вами.

Наступило продолжительное молчание. Кати встревожилась:

– Что-то случилось? Джеймс, случайно, не попал в аварию?

– Вы вообще-то знаете, кто я? – спросила Стефани. – Я жена Джеймса.

– Конечно же я знаю, кто вы… – ответила Кати, и в ту же секунду позвонили в дверь. Оуэн, как всегда, пришел точно в назначенное время. – Стефани, извините, но мне надо идти. Можно я потом вам перезвоню? На этот номер, с которого вы сейчас звоните?

– Ну хорошо, – произнесла Стефани медленно, голос ее прозвучал растерянно. – Я все утро свободна.

И теперь Кати никак не могла сосредоточиться. Звонок Стефани был важным событием, своего рода вехой. Это ничего, что в голосе Стефани не звучали серебряные колокольчики, – стоит им начать говорить, как они прекрасно поладят, Кати нисколько в этом не сомневалась. Обычно она ладила со всеми. А потом – вскоре – Стефани предложит, чтобы Джеймс взял Финна с собой на пару дней, к полному удовольствию всех сторон.

Глава 9

Стефани положила трубку и задалась вопросом: не пригрезилось ли ей все это? Она сумела набрать номер Кати только с третьей попытки. Наташу она отправила на Слоу-стрит, разглядывать витрины с размерами Меридит, поляроидом и записной книжкой. Стефани знала, что, если просто попросить ее выйти в соседнюю комнату, Наташа не удержится, чтобы не приложить ухо к двери и не прислушаться к разговору, а Стефани не была уверена, что сможет разговаривать при свидетелях.

Она снова и снова повторяла про себя то, что собирается сказать Кати. Прежде всего с достоинством представится – она твердо решила обойтись без истерик, не стоит давать Кати повод думать: «Теперь понятно, почему он бежит от нее». «Я Стефани, жена Джеймса» – так она собиралась начать. Но трудно было представить, как станет разговор развиваться дальше, потому что Кати могла или отрицать, что вообще знакома с Джеймсом, или же сразу признаться во всем и с раскаянием просить прощения. Стефани надеялась на второй вариант – не потому, что собиралась простить, а потому, что с решительным запирательством трудно иметь дело. Тогда она будет чувствовать, что Кати взяла над ней верх.

Но к чему она абсолютно не была готова, так это к дружескому «Привет, Стефани», к уверенному «Как приятно, наконец, пообщаться с вами». Теперь Стефани не знала, что будет дальше. Следующий шаг за Кати, и от этого Стефани чувствовала себя очень неуютно. Если бы она не услышала в трубке, как кто-то звонит Кати в дверь, решила бы, что та хочет взять тайм-аут, чтобы добиться психологического преимущества. Стефани даже упрекнула себя за мнительность. Теперь оставалось только сидеть и ждать. Если Кати не перезвонит, ей придется позвонить еще раз, и еще раз, и так до тех пор, пока не дозвонится. Она не собиралась позволить ей уйти от разговора.

Джеймс был уже на пути в Лондон. Стефани пугала мысль о том, что скоро она увидит его. Она хотела точно знать, что происходит, прежде, чем он вернется домой. Предупрежден – значит, вооружен? Она позвонила Наташе, но у той было занято, тогда Стефани позвонила Эдне и несколько успокоилась, послушав ее пересказ разговора, который она имела с другой няней, пока ждала Финна у школы.

Стефани взглянула на часы – уже пятнадцать минут одиннадцатого. Она боялась выйти из-за стола, даже сходить в ванную – вдруг Кати как раз позвонит. И почему она не позвонила ей с мобильника! Стефани чувствовала, что должна чем-то заняться, и принялась наводить порядок в кабинете. Примерно минут через сорок пять, когда она перебирала модные в этом сезоне пояса и сумочки в виде муфты, телефон наконец зазвонил, и она едва не растянулась на полу, спеша схватить трубку.

– Стефани Мортимер слушает, – сказала она, стараясь не показывать, что запыхалась, – это могло быть воспринято как волнение, а значит, слабость.

– Стефани, привет, это Кати.

Ни нотки раскаяния в голосе! Что с этой женщиной? Неужели ей совсем не совестно за то, что она сделала? И что делает до сих пор?

– Добрый день, – сдержанно произнесла Стефани. – Спасибо, что перезвонили.

– Все в порядке. В общем… э-э-э… очень приятно поговорить с вами.

Похоже, с ней что-то не так, подумала Стефани. Уж не страдает ли она амнезией?

– Кати, видимо, вы меня плохо расслышали? Я жена Джеймса. И я знаю про вас все.

Ей показалось, что Кати поперхнулась. Так оно и было, но по другой причине, чем подумала Стефани. Просто в этот момент Кати отпила из бутылки минеральной воды.

– Я знаю. Джеймс говорил мне, что все вам рассказал.

Теперь Стефани растерялась по-настоящему. Кроме того, она стала все сильнее раздражаться. Разговор получался совсем не таким, какой она представляла.

– Джеймс ничего мне не говорил. Я прочитала одно из ваших посланий к нему. Случайно. Я не пыталась его ни в чем уличить. – Ей не хотелось, чтобы эта женщина считала ее ревнивой неврастеничкой.

Теперь растерялась Кати.

– Может быть, я неправильно его поняла. Кажется, он говорил мне, что все рассказал вам сам, потому что не хотел, чтобы до вас дошли сплетни. На случай, если вы вдруг встретите кого-то знакомого из этих мест и получится неловко. – Она уже пожалела, что перезвонила Стефани, не переговорив предварительно с Джеймсом. У нее явно проблемы. Может быть, их разрыв произошел вовсе не по взаимному согласию, как говорил Джеймс? Она вообще-то попыталась позвонить ему, когда Оуэн ушел, но Джеймс, который сейчас занимался, наверное, с какой-нибудь коровой, на звонок не ответил. – В любом случае я рада, что теперь вы все знаете. Так гораздо цивилизованнее – когда обо всем говорят откровенно, правда?