По рукам и ногам (СИ)

– Не беспокойся, осталось недолго. И кстати, скоро получишь свою долгожданную свободу выбора, – мне показалось, что в голосе Ланкмиллера просквозило плохо скрываемое ехидство.

Он взял меня за руку, чтобы не потерять в толпе.

Взял за руку.

Я, твою мать, вздрогнула даже.

Ладонь у него была большая и теплая, от этого все язвительные слова с языка слетели незримыми каплями. На душе было удивление и растерянности даже, отвратительно сладко-спокойная. Ох, как нехорошо.

Вдруг представилось, что эти руки сегодня ночью со мной делать будут. Фу. Гадость. Извращенец. Потаскун. Ну вот, все на свои места и встало. А я-то испугалась…

То место, куда Ланкмиллер меня привел еще больше укрепило эту уверенность.

– Э-э, секс-шоп?

Я это слишком поздно поняла, бестолково уставившись на грудастый манекен в витрине, обряженный в обтягивающую монашескую робу и чулки в сеточку.

Ну да, помнится, он обещал что-то подобное. Щеки краской наливаются. Ну здравствуй, царство фаллоимитаторов…

У входа еще один манекен стоял, чуть сутулый дядька с козлиной бородкой, суровым лицом и весь опутанный кожаными ремешками. Я с трудом подавила смешок. Да это не просто секс-шоп, а целый BDSM-шоп. Да только это особой радости не внушает.

Ошейники, наручники, плетки и… Ох ты ж е-мое, даже анальные пробки… Все плохо, кажется… Хотя вон та, к которой еще хвост приделан, мило смотрится. Черт, что я несу, это все от усталости…

В магазине помимо нас были еще такие же парочки, самозабвенно выбирая игрушки для постельных утех, и еще две девчонки, лет по тринадцать-четырнадцать, беспрестаннно хихикая. Видимо, за этим они сюда и забрели.

– Смотри, – Кэри положил руку мне на плечо, на витрину указывая, – ошейник и наручники выберешь себе сама. Насчет остального можешь не беспокоиться.

Ошейник?!

Насчет остального?

По позвоночнику прокатилась отвратительная дрожь. Да еще и самой выбирать орудия свой же экзекуции. У-у, чертов БДСМщик…

Я наугад, обильно краснея и начинаю уже не так уж отдаленно напоминать помидор, ткнула куда-то в витрину наугад и отвернулась. В спину донеся снисходительный смешок.

– Ты очаровательна в своем смущении, – с мечтательным злорадством заметил Кэри, когда мы уже выходили.

Я выдержала самую отвратительную за сегодня пытку. Самой выбирать орудие своих же пыток. Это подло, в конце концов. Сам Ланкмиллер, казалось, купался в удовольствии, как от всего процесса, так и от моей реакции. К тому же, судя по количеству заказанного им «добра», жизнь мне предстоит веселая. Так отвратительно, что хоть блюй.

Кстати об этом…

– Плохо чувствуешь себя? – Кэри выгнул бровь, разглядывая меня, как диковинную зверушку. Внимательно-внимательно так. Вот сейчас точно дырку прожжет.

Видно, и правда, я вся серая после сегодняшних пыток красотой. Ну и сам виноват.

– Нет, – я стиснула зубы, – все в поря…

Мои слова перебило и за глушило безумно нахальное, совершенно не женское, урчание в желудке. Я уставилась прямо перед собой невидящим взглядом, тихонько покачиваясь. Такое ощущение было, что волосы на затылке встали дыбом.

– Это голодовка? – хохотнул Кэри.

– У меня денег на обед нет… – я с ненавистью взглянула на своего «хозяина» и чуть было не показала ему язык. Спонтанный порыв удалось подавить.

– Странно, – он хмыкнул, – где это ты видела, чтобы вещи сами за себя платили.

Ох нет, вот сейчас не удалось. Только он уже спиной повернулся, вот это меня и спасло.

– Как же ты меня раздражаешь, Ланкмиллер, козел, козел, козел, – я специально несколько раз сквозь зубы повторила, то ли себя, то ли его дополнительно в этом убеждая.

Потому что в кубе он козел. И нельзя давать никому из нас обоих возможности в этом усомниться.

Просто немыслимо.

Он выслушал с завидным спокойствием и зевнул.

– Знаю, куда обедать поедем. Здесь, кажется, «Шоколад» неподалеку был…

Я шумно втянула воздух.

Сердце, дернувшись, беззастенчиво пропустило удар.

Язык бы мне оторвать…

Дьявол.

Дьявол, черт, Сатана и остальной набор нечистый силы.

Небеса меня уже не спасут. Потому что у мудаков иммунитет на святость.

– Ну… ну чем я перед тобой виновата? За что ты меня так ненавидишь? Кэ-э-эри… – я висла на руке Ланкмиллера.

И жестоко так висла, почти как ручная обезьянка. Но что поделать, обстоятельства обязывают. Не могу же я позволить ему затащить меня в «Шоколад», там, скорее всего, окажутся бывшие клиенты и вообще… Знакомые, официанты, уборщики, едри-ить!.. Лучше убиться. Как я им в глаза смотреть буду. Хотя нет, как вообще на них смотреть буду?

– А правила? Об обращении ко мне? – невозмутимо поинтересовался тиран, подталкивая меня к машине.

– Ну… – я сглотнула тяжелый ком в горле, не от слез, а вовсе какой-то непонятный, мешавший говорить и дышать нормально, – ну пожалуйста, не надо! Хозя… ин… – кашель удалось подавить с трудом.

У Кэри был чертовки довольный вид и взгляд с ядовитой помесью ехидства, злого веселья и похоти. Сверху вниз. Я решительно не признавала в себе меньше достоинства, чем в нем, но этот взгляд заставлял почувствовать себя ничтожной до кончиков ногтей. Хотелось зайти Ланкмиллеру за спину, чтобы вон его из поля зрения. Но что-то не позволяло. Может, нежелание признавать его превосходство, пусть и дутое. Пока я смотрю в глаза Кэри, я есть я. Ни грамма больше или меньше. Это полностью устраивает. Зверушку ручную он не получит.

Я, съежившись, вновь взглянула прямо в лицо Ланкмиллеру. Исподлобья, правда. Он ответил противной своей, снисходительно-ехидной усмешкой.

– Садись уже.

– Эй, это значит, что мы все-таки поедем в «Шоколад»? Ну почему нельзя выбрать какое-то другое заведение, а? – ныла и возмущалась я, как избалованный ребенок, конфет которому дали меньше обычного.

– Кику, – голос у Ланкмиллера внезапно такой сделался, как будто он меня сейчас отлупит.

Тут я поняла слишком даже ясно, до противного прямо, что никакие уговоры тут не действуют.

Сказал «Шоколад», значит, будет «Шоколад».

Вот это мужчина… Упрямый баран.

Когда в машину садилась, он-таки залепил мне подзатыльник. Но пристегнуться на этот раз удалось правильно.

Всю дорогу до бордель-кафе мы ехали молча. Я к окну отвернулась и мысленно пыталась настроить голос Кэри на гейский манер. Сколько себя помню, когда посетители хамили, всегда помогало.

Кстати о посетителях. Меня куда больше страшат возможные встречи с постоянными «клиентами», чем с персоналом. Зои говорила, все считают, что мне повезло. Вот и надо держаться соответствующе.

Повезло стать подстилкой для «господина».

Ничего себе, везение.

А ведь это лучшее, на что я могла рассчитывать с такой-то судьбой. Еще мечтала о чем-то дура, идиотка беспросветная…

Это лучшее. И оттого горько и тошно.

Машина плавно затормозила на стоянке бордель-кафе, я из нее первая выскочила, не дожидаясь Кэри. Вот бы сбежать от него. Я сбегу. Только не сейчас, пока он мне не доверяет. Надо все хорошо продумать, Ланкмиллер ведь не врал, когда говорил, что найти меня будет несложно. У него много связей и денег. Это все решает. Мне нужно свое преимущество.

– Чего застыла? – послышался над ухом не довольный голос.

Я молча поплелась следом, с чувством, как будто провинилась, и сейчас меня начальник в кабинет к себе вызвал.

Охранник у двери меня не узнал, достаточно было переодеться и прическу сменить. У него не было привычки вглядываться в лица.

Кэри выбрал столик не около окна, как нормальный человек, а где-то в глубине зала, рядом со стриптизерским шестом.

– Который час? – мрачно поинтересовалась я, усаживаясь напротив.

– Около двух, а что за интерес? – почти весело ответил он.

– В два стриптиз начинается, ты «отличное» место выбрал.

В животе снова послышалось урчание, и я уронила голову на стол. К нам подскочила официантка и, учтиво поздоровавшись, положила на столик меню.