Шкатулка с драгоценностями

– Одна горячая, другое холодное. И то и другое приятно на вкус.

– Любовь – это не то, что можно попробовать на вкус.

– Скажите это ей. – Он снова показал на женщину в сером.

У той было очень печальное лицо. Человек в цилиндре держал ее за руку.

– Похоже, для нее это не такое уж «великолепное» время, – заметила Грейс. – И я вообще не уверена, что для людей, когда они влюблены, настает великолепное время.

– Может быть, и нет. Но именно любовь раскрывает нас, обнажая все самые нежные чувства. И если вы не хотите засохнуть, надо обязательно влюбляться! Любовь напоминает вам, что вы живы, мисс Шарп!

– Если она не убивает вас.

– И то верно.

– Простите, сэр. – Это был служащий отеля, своим костюмом чем-то напоминавший священника.

– В чем дело? – смерив того взглядом с головы до ног, откликнулся он.

– У конторки портье вас ждет какой-то джентльмен, сэр, – сообщил клерк.

– Ну и что? – В его голосе чувствовалось раздражение. – Я, как вы видите, не один.

Клерк кивнул Грейс:

– Прошу прощения, мадам. Сэр, он говорит, что пришел поговорить с вами.

– Как его зовут, этого джентльмена? Он дал вам свою карточку?

– Нет, сэр. – Клерк смутился. – Я, конечно, спросил его имя, но он отказался назваться.

– Ради бога. – Американец сделал большие глаза. – Пойдите и скажите ему, что я занят. Или что меня здесь нет, вы не смогли меня найти. Скажите что угодно, только избавьтесь от него. – Он заговорил громче.

Сидящие за соседними столиками оглянулись на них. Грейс немного опустила голову и глотнула шампанского.

– Хорошо, сэр. – Клерк, похоже, хотел еще что-то сказать, но передумал и прикусил нижнюю губу. Затем повернулся и ушел в сопровождении официанта.

Американец вынул из ведерка бутылку шампанского и наполнил бокалы.

– Что все это значит? – осведомилась Грейс.

– С уверенностью сказать не могу, хотя кое-какие подозрения имеются. – Он выпил. – Надеюсь, что с этим покончено. Ну а где мы пообедаем?

– Не знаю. – Грейс заметила, что женщина в сером смотрит на них. Она наклонила голову и что-то прошептала мужчине в цилиндре. – Я не голодна. Вы не находите это несколько странным?

Светлые глаза стали холодными.

– Меня ничего не удивляет, мисс Шарп. Больше ничего. Мне кажется, мы должны допить эту бутылку и уйти отсюда.

– Да, вероятно. Но...

– Простите, сэр. – Вернулся смущенный клерк. – Джентльмен отказывается уходить. Он говорит, что ему нужно срочно с вами поговорить. Он утверждает, что вы с ним знакомы.

Американец отодвинул кресло и встал. Он был на добрых шесть дюймов выше клерка.

– Я же вам сказал, что занят и не хочу говорить с этим человеком. Неужели в вашем заведении нет охраны?

– Но, сэр...

– Велите вашему швейцару выставить его!

Клерк отступил на шаг, похоже чтобы собраться с силами.

– Мы стараемся избегать ненужных неприятностей, если это возможно, сэр. Администрация была бы вам очень признательна, если бы вы вышли к конторке портье и поговорили с этим человеком. Нам кажется, это дело сугубо личное, не имеющее никакого отношения к нашему заведению.

Американец вздохнул и потер лоб.

– Ну что ж, ладно. Пусть подождет снаружи, хорошо? – Он дал на чай клерку и изобразил на лице что-то вроде улыбки.

– Итак? – Грейс осушила свой бокал.

– Простите. – Он снова потер лоб и тихо чертыхнулся. – Боюсь, разговор займет некоторое время.

– Что ж поделаешь, раз надо. – Ее разочарование было непропорционально тому, что происходит. Ей не просто испортили приятный вечер, кто-то словно обесцветил ее мир.

– Нет, не надо. – Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Мы расстаемся ненадолго. Как мне найти вас снова?

– В «Геральд». – Она почувствовала неуверенность. – Можете отправить мне еще одно послание.

– Хорошо. Если вы этого хотите, я так и поступлю. До свидания, Дайамонд. До следующей встречи.

– До встречи, Дьявол.

Проходя по коридору и холлу, Грейс чувствовала себя хрупкой, неуверенной, словно все это происходило не с ней. Вероятно, настоящая Грейс – субстанция – все еще сидела с ним в баре. Или ее вовсе не было здесь сегодня вечером. Ковер поглощал звуки ее шагов. Зеркала и медь лишь фрагментарно отражали тоненькую женщину с тревожным выражением лица.

У конторки портье бурлила жизнь. Мужчины в толстых не по сезону пальто, дающие на чай носильщикам, чтобы те донесли их огромные чемоданы. Крупные женщины в жемчугах и перьях. Сморщенные старые леди с маленькими собачками. Смеющиеся дети. И лишь один человек тихо стоял спиной к ней у конторки портье, явно кого-то ожидая. Дьявола! Человек, которого она мгновенно узнала, даже быстро пройдя мимо.

Глава 3

Прошлое

Сестры Резерфорд, в семнадцать и неполные шестнадцать, пользовались в окрестностях Хэмпстеда дурной славой. Воспитанные матерью – радикальной суфражисткой и отцом-дарвинистом, они мыслили свободно и открыто выражали свои мысли, редко считая необходимым придерживать язык. Они ходили куда хотели и с кем хотели.

– Девочки, безусловно, смышленые, – говорила мисс Стеннет, директриса Коллегиальной школы северного Лондона, натянуто улыбаясь мистеру и миссис Резерфорд. – Они общительные, живые и довольно очаровательные. Настолько смышленые и очаровательные, что школа слишком долго их терпела. А теперь нам пора объединенными усилиями немного их обуздать.

– И в чем же заключаются их проступки? – поинтересовался Гарольд Резерфорд.

Мисс Стеннет вздохнула.

– Вот в этом-то вся проблема. Дело больше в общей установке, но я попытаюсь объяснить подробнее. Возьмем, к примеру, их волосы. По школьным правилам полагается, чтобы волосы были все время стянуты сзади.

– Обе девочки стригут волосы слишком коротко, чтобы стягивать их сзади. – Кэтрин Резерфорд сложила руки.

– Именно так. Но почему они стригутся так коротко? У них обеих такие красивые волосы. И как только ваши девочки начали стричь друг друга, вся школа вдруг последовала их примеру. Некоторые девочки выглядят поистине ужасно. И все произошло с воспитанницами, находящимися здесь, на моем попечении. Вы представить не можете, сколько я получила жалоб от родителей.

– Вы считаете моих дочерей виноватыми в том, что некоторые ваши ученицы не умеют прилично стричь волосы? – спросила Кэтрин. – Мы должны отчитывать их за то, что они сильные личности? Что они нашли свой путь, а не следуют, словно овцы, за другими?

– Коротко остриженные волосы... – В мисс Стеннет явно шла внутренняя борьба. – Это символично. В этом особый способ существования. Особое состояние души. Кстати, кто-нибудь из вас читал «Видение» Декстера О'Коннелла?

Супруги Резерфорд, стоящие по другую сторону стола, смутились.

– А вот ваши дочери, уверяю вас, читали!

– Так мы теперь должны ограничивать их в чтении? – Гарольд Резерфорд взглянул на часы. – Эта книга имела хорошие отзывы, не так ли? Кажется, О'Коннелл получил какую-то премию?

– В Америке эта книга создала бесчисленные проблемы, так как в ней дан портрет девушки определенного нежного возраста. Девушки с коротко остриженными волосами и в коротких платьях, которая лжет, пьет и разбивает сердца уязвимых молодых людей. Многих девушек этот образ вдохновил. Эта книга была запрещена в трех южных штатах Америки. И ведутся кампании о ее запрете еще в пяти штатах.

– Что ж, мисс Стеннет! – Кэтрин встала. – В нашей семье не верят цензуре, и меня очень удивляет, что вы верите. Я считала эту школу вполне современным учебным заведением. Мне не верится, что мои девочки лгуньи и пьяницы. Не уверена в том, что касается разбивания сердец, но, по-моему, человек не отвечает за невредимость внутренних органов другого человека. Да и вообще, какой благонамеренный молодой человек влюбится в Грейс или Нэнси?

– Я предлагаю вам более тщательно продумать аргумент, прежде чем снова жаловаться на наших девочек! – Гарольд взял жену за руку. – Вы считаете, что они своим своеволием сбивают остальных с пути истинного? Или вы хотите сказать, что они слабые, туповатые создания, которые слепо копируют все глупости, о которых прочли в новейшем романе?