Дом у озера

— Так у тебя есть фонд?

— Есть.

— Как же ты не понимаешь, что я так больше не могу? И все эти односложные ответы меня больше не устраивают. Ты постоянно уходишь в сторону.

— Никуда я не ухожу. Ты спросила — я ответил. Вполне однозначно. Да, у меня есть фонд.

— Ну вот, теперь ты просто смеешься надо мной.

— Что тебе от меня нужно? — спросил он, теряя терпение.

— Мне нужны ответы. Объяснения. Мне, в конце концов, нужна правда. Или я ее не заслуживаю?

— Ты заслуживаешь много больше того, что могу тебе дать. — Признание далось с трудом и отдавало горьким привкусом правды. Он рос сам по себе, не чувствуя под собой страховочной сетки, и, конечно, за это пришлось заплатить. Теперь он просто не знал, как стать тем, кто действительно нужен такой женщине.

— Ну почему ты так говоришь?

— Потому что так оно и есть. Я умею только одно: быть санитаром. Если тебе нужен заботливый, надежный муж, поищи его в другом месте. — Слова эти вылетели сами на волне паники и неуверенности, и он сразу увидел, как больно они ударили Кейт. Вот уж чего она точно не заслужила. Но как объяснить, что у него нет ни малейшего представления о том, как стать мужем и отцом? Что ему гораздо легче развернуться и уйти, чем причинить боль ей и Аарону? — После всего, что случилось на пароме… В общем, мне нужно уехать на какое-то время. Я не вижу других вариантов и не знаю, что еще можно сделать. Я не представляю, как жить дальше.

Обхватив себя руками, она отошла к окну:

— Вот почему ты был против того, чтобы я писала статью о Кэлли. Думал, что я выдам тебя. Ты мне не доверял. Поэтому и не сказал ничего.

— Я никому ничего не сказал. Мне все опротивело, и в первую очередь я сам.

— Но мне ты мог бы довериться.

— Я не верил никому.

— Однако ж спать со мной это тебе не мешало.

Оба замолчали, и молчание это разделило их ужасной, глубокой пропастью. Чувство было такое, будто он смотрит сцену жуткой катастрофы в замедленном режиме и с выключенным звуком. Катастрофы, случившейся по его вине. То, что осталось и что лежало теперь между ними, спасению не подлежало. Но хуже всего было то, что он и ее оставил в не лучшем положении.

— Кейт. — По крайней мере объяснения она точно заслуживала. — Кейт, я не смогу быть тем, кто тебе нужен.

— А ты знаешь, кто мне нужен?

Он обвел взглядом комнату, посмотрел в окно, за которым открывался вид на чудесный, словно взятый из «Плезантвиля» [24], квартал.

— Моя жизнь — сплошное безумие. Я не знаю, чем все это кончится.

 — Тебя послушать, получается, что слава — неподъемная ноша. Но ведь у других эта ноша не легче, а они же как-то справляются. Посмотри хотя бы на Тайгера Вудса или Джона Маккейна… [25]

— Между ними и мной большая разница. Они сами стремились к славе и признанию. Работали ради этого. Боролись за это. Я ничего подобного не хотел, и, поверь мне, ты тоже не захотела бы.

— Я знаю, почему ты так говоришь. Причина только одна — ты боишься.

Он ощущал ее гнев почти физически. Она словно метала в него дротики злости, будя старую боль и старый стыд. Боль и стыд за то, какой была его мать. Отсюда надо убираться, пока пресса и телевидение не вычислили, где его искать. Может быть, еще есть шанс выгородить хотя бы Кейт.

— Вызову такси. Полечу в Лос-Анджелес сегодня. Ждать до утра смысла нет.

— Значит, вот так? — тихо спросила она глухим, незнакомым голосом.

— Я увольняюсь из армии, — ответил Джей Ди и только потом понял, что она имеет в виду другое. Разве он не хочет остаться и побороться за нее? Да, хочет. Хочет, черт возьми. Но сейчас его желания были не важны — куда важнее сделать то, что требуется. Поступить правильно. — Поговорю с Аароном и Кэлли, а потом пойду.

Они стояли по разные стороны пропасти, так и не перебросив через нее мостик. Почему-то вспомнился тот день, когда она вытаскивала крючок у него из пальца. Как он тогда сказал? Если поспешите, я, может быть, выживу?Сейчас у нее было то же выражение. Он постоял еще немного. А потом пошел искать детей.

— Ты же сказал, что никогда меня не бросишь. — Аарон размахнулся и со всей силы бросил бейсбольный мяч. Перчатки не было, и Джей Ди поймал его голой рукой. Боль прожгла ладонь до кости.

— Я говорил, что не брошу тебя в лесу. — Он вернул мяч. Удержать внимание мальчика можно было только так, играя с ним в мяч. Такси вот-вот придет, и времени почти не осталось. — Я бы никогда не бросил тебя в лесу.

— Вот еще. Тоже мне обещание. На твоем месте каждый бы так сказал. — Аарон снова бросил мяч.

Сидевший в сторонке Бандит наблюдал за происходящим с полной собачьей сосредоточенностью, готовый в любой момент подхватить мяч, если тот улетит в сторону.

— Да, выразился не совсем точно, — согласился Джей Ди, разминая онемевшие пальцы. Бросок у мальчишки что надо. Он знал, что рука будет болеть еще несколько дней. — Надо было объяснить получше.

— Плохо, что ты улетаешь.

Наверное, подумал Джей Ди. Аарон упустил брошенный ему мяч, и тот, ударившись о стену, отскочил и запрыгал вдоль забора. Бандит тут же кинулся в погоню.

У тротуара остановилось белое с зеленым такси. Аарон повернулся к Джей Ди и, глядя ему в глаза, крикнул:

— Мам! Он уезжает.

Кейт и Кэлли вышли из дому вместе. Как бы он хотел остаться. Но…

— Возьмите, — сказала Кэлли, протягивая ему толстый конверт. — Почитаете в самолете.

Кейт взглянула на нее, нахмурилась, но ничего не сказала.

Он смотрел на них, всех троих, ставших семьей для него этим летом. Семьей, которой у него никогда не было. Почти настоящей. Там, у озера, им ничего не угрожало, но здесь, в реальном мире, он не мог защитить их ни от папарацци, ни от тех вопросов, с которыми лезли бы к ним репортеры, если бы он остался здесь.

— Счастливого пути, — обронила Кейт.

— Когда вернешься? — спросил Аарон.

— Не знаю. — Джей Ди быстро обнял всех по очереди, чувствуя в каждом молчаливое сопротивление. Как же нелепо все получилось. Как неудобно. И хотя он сказал, что не знает, когда вернется, в душе он знал.

Глава 34

— Не надо было его отпускать, — сказала Кэлли, входя в кабинет уже в ночной сорочке.

Аарон давно уснул, но Кэлли, как и Кейт, похоже, не спалось.

— Решала не я. Это он ушел.

— Могли бы и остановить.

— А что потом?

— Были бы вместе.

— Не представляю себе этого.

— Почему?

— Я могла бы привести с дюжину причин, но назову только одну, самую главную. Он не хочет быть со мной. Может быть, не хочет быть вообще ни с кем, не знаю.

— Чушь. Он в вас по уши влюблен. Смотрит так, будто съесть готов.

Кейт почувствовала, что краснеет, и отвернулась.

— Очень смешно, мисс всезнайка.

— Во всяком случае, о нем я знаю побольше вашего.

Да, Кэлли он о себе рассказал. Они ведь наверняка разговаривали обо всем. Откровенничали. А ее держали в неведении. Вместе с этой мыслью на нее накатила — вот ужас! — волна зависти. Делился своими тайнами с Кэлли, а ее водил за нос!

— Ну? — Кэлли уселась во вращающееся кресло у стола. — Неужели не интересно?

— Полагаю, если бы он хотел ввести меня в курс своих дел, рассказал бы сам, — сухо ответила она.

— А, перестаньте. Никакого секрета тут нет. — Кэлли заговорщически подалась вперед и подтянула к груди колено. — Держу пари, вы даже не знаете, почему он ушел в армию.

— Не знаю. — Да и откуда ей знать? Он не удосужился рассказать и о миллионе других вещей.

— Понимаете, из-за матери — она у него еще хуже моей, — ему чуть ли не с детства приходилось работать. Брался за все, что предлагали. Поэтому и умеет многое. Что зарабатывал, откладывал. Хотел после школы поступить в колледж. А потом мамаша загремела в клинику для наркоманов, и все накопления, до последнего пенни, ушли на лечение. Так что вместо колледжа пришлось идти в армию.